Охота на ведьм, или Что случилось с «голубой кровью»

СОВЕТСКИЕ НАНОТЕХНОЛОГИИ

На самом деле искусственной крови нет. И никогда не было. Ученые пока не знают, как воссоздать уникальную жидкость, но удалось разобраться с одной из функцией крови — газотранспортной. За дело взялись любопытные с научной точки зрения «ребята» — перфторуглероды.

— Работа над перфтораном началась в Японии. Почему перфторуглероды? — проводит ликбез Генрих Романович. — Эти соединения растворяют любые газы в 25 раз лучше воды. И возникла идея: использовать препарат при больших кровопотерях — чтобы продержать больного до стационара, если группа крови неизвестна и на скорой помощи нет всего набора донорской крови.

Японцы упорно бились над созданием эмульсии. Проблемы сыпались одна за другой: то препарат быстро выводится из организма, то размер частиц не подходит.

— Наконец запатентовали и тут же нарвались на неприятности, — рассказывает Иваницкий. — Потому что американцы начали повторять клинические испытания и столкнулись с побочными эффектами. Японцев объявили жуликами и запретили использовать эмульсию на территории Америки.

В это время за исследования взялись советские ученые — Генрих Иваницкий, Иван Кнунянц, Феликс Белоярцев. Вывели свой перфторуглерод, добились идеальных размеров частиц — уже в 80-х применили модные нынче нанотехнологии.

— Японцы не врали. Исследования показали, что эмульсия по-разному усваивается различными расами, — заступается профессор за коллегученых. — Что японцу хорошо, американцу — побочный эффект. В России есть все расы, и мы старались сделать универсальный кровозаменитель.

МЫШЬ ПРОБЕЖАЛА

И сделали. Вывели идеальное соотношение препарата — 20 миллилитров на килограмм живого веса. Больше не нужно, а меньше — сколько угодно. Кошки в экспериментах не участвовали, зато были собаки, крысы и мыши. Исследования поделили на две линии. У одних мыши прекрасно себя чувствовали, дело спорилось, у других работа не клеилась.

— Это была конкуренция с наихудшими проявлениями. Работа велась по двум линиям. Одна линия была закрыта, для оборонки — как препарат спецназначения. А вторая линия, которой занимались мы, была открыта. И поскольку мы очень быстро двигались и все у нас получалось, а конкуренты израсходовали на порядок больше денег, но за нами не успевали, против нас началась кампания.

Масла в огонь добавили успешные клинические испытания. Кто теперь может подсчитать, скольким нашим ребятам в Афгане склянки с перфтораном спасли жизнь.

— В полевых условиях крови не хватало, ситуация была жуткая, — вспоминает биофизик. — Поэтому было решено испытывать перфторан и там.

Конфликт сторон нарастал, сотрудники КГБ искали отклонения в исследованиях и скелеты в шкафах. Даже случай со спасением 5-летней Ани Гришиной засчитали ученым в минус.

— Девочка попала под троллейбус — серьезные ранения с большой кровопотерей. Привезли в больницу, влили донорскую кровь, которая совпадала по группе, но не с тем резусом. У ребенка началась мощная реакция, — рассказывает Иваницкий со слов очевидцев. — Надо было срочно найти газотранспортный препарат, как-то продержать девочку, чтобы подобрать донора. Это случилось еще до завершения клинических испытаний перфторана, но профессор Михельсон, приятель Белоярцева, не мог ждать: «Привези срочно перфторан, а то девчонку потеряем!» Белоярцев взял две бутылки перфторана и привез в Москву. Спасли. Выросла — нормальная, симпатичная. Но этот случай был записан нам в минус, потому что нарушили инструкцию. Когда я спросил Белоярцева: «Зачем ты это сделал?» Он ответил: «Я же давал клятву Гиппократа, надо спасать человека в любой ситуации!» К счастью, никого тогда не посадили, но травля продолжалась. Феликса Белоярцева обвинили в перерасходе спирта.

Иваницкий горько улыбается: «Вообще смешно. При советской власти спиртом расплачивались даже за лампочки. Затравили бедного Белоярцева — покончил жизнь самоубийством».

Проверки нарушений затянулись на 10 лет, исследования прекратились, а 20 томов дела просто уничтожены за ненадобностью.

РАНО СТАВИТЬ ТОЧКУ

Иваницкий рассказывает, как лет пять или семь назад выяснилось, что перфторуглеродам все равно, какой газ переносить. Нужно — понесут кислород. Необходимо снять спазм сосуда — и оксидом азота не побрезгуют. Отличное терапевтическое действие.

— Сейчас перфторуглеродные кровозаменители становятся практически ненужными со своей газовой функцией. Зато нужны с терапевтической целью. Например, при челюстных травмах с мощным разрывом — чтобы зажило быстрее или для обработки ожогов. Применяются в глазной хирургии, в косметике — восстанавливают эластичность кожи. Почему перфторуглероды вытесняются с рынка? Это дорогая и очень энергоемкая продукция, которая не выдерживает конкуренции с обычной кровью. Раньше кровь получали от донора, если совпадала группа, то ее проверяли на инфекции и запаковывали. Теперь кровь делят на фракции — эритроциты отдельно, лейкоциты отдельно, замороженная плазма отдельно. Получается пазл. Можно брать тот компонент, который нужен.

Уже лет 20 Иваницкий не занимается перфтораном, но иногда посматривает в интернете, что нового по теме.

— Когда все утихло, мы буквально за полгода получили лицензию на препарат.Но в то время, когда на науку практически не выделяли никаких денег, появились коммерсанты, которые скупили патенты и препарат. Цена на перфторан высокая, потому что нет второго производства. Может быть, в условиях санкций перфторуглеродную промышленность возродят — ведь в советское время она была очень мощной.

СПРАВКА

● В 1984 году Министерство здравоохранения СССР разрешило первую стадию клинических испытаний перфторана, а в 1985 году — вторую. В том же году, несмотря на успех, все исследования были запрещены.

● В 2002 году создатели перфторана получили из рук Ани Гришиной премию «Призвание» — «за вклад в развитие медицины, внесенный представителями фундаментальной науки и немедицинских профессий». Феликса Белоярцева и Ивана Кнунянца наградили посмертно.