Чемеркин и Шекспир

[i]На пьедестале, как дома Тема отдыха и неги витает в пронизанном жарой воздухе.Как хочется прийти на работу и увидеть объявление: «Все ушли на пляж!» И чтобы это был не мираж или диагноз врача. Но если так стонем сейчас мы, «белые воротнички», то каково же приходится тем, кто выполняет ломовую работу? Штангистам-тяжеловесам, например.[/i][b]Российский Пантагрюэль [/b]От этой мысли стало чуть прохладнее, и мы решили поговорить с самым сильным человеком планеты [b]АНДРЕЕМ ЧЕМЕРКИНЫМ[/b]. Серьезный разговор не вязался. Андрей вообще не склонен к драматизации. Такой уж он народился, наш российский Пантагрюэль. «Если вам хочется трагедии, читайте Шекспира на ночь», — так отпарировал супертяж журналистский выпад на одной пресс-конференции.Язык у него не хуже бритвы. Поэтому, чтобы вас не отослали читать Шекспира, надо быть настороже. Но, в общем-то, он не из балагуров.Сорвал недавно самый большой куш на турнире «Три богатыря» — 5 тысяч «зеленых». Посетовал в шутку: «Эх, если бы покилограммно платили». Потом, раздавая автографы, добавил: «Но на удочки и наживку, кажется, сегодня с тренером заработали».«Значит, рыбалка по-прежнему ваше любимое занятие?» — не преминули уцепиться журналисты. «Я не рыбак, я едок, — важно произнес Чемеркин, чей «боевой» вес давно уже колеблется за пределами возможностей обычных измерительных приборов — где-то в районе 177 кг.— Это у нас тренер большой любитель червя на рыбу выменять».[b]Песок овсу не замена [/b]Призовые у тяжелоатлетов по сравнению хотя бы с легкоатлетическими действительно жалкие крохи. Тем более и турниров кот наплакал. «Три богатыря» — чуть ли не единственное после победной Олимпиады в Атланте веское подспорье семейству Чемеркиных. Медалей-то много, но «песок — плохая замена овсу».Однако у него частенько спрашивают: «Андрей, вы состоятельный человек?» — очевидно предполагая, что за поднимаемые им сумасшедшие веса платят соответственно.«Да, — не моргнув глазом, отвечает он. — У меня трое детей». Рэкет же просит не беспокоиться.[b]Котовский в Париже [/b]Страшно желанная дочь Ксения появилась на свет весной этого года. А наследники, Иван да Глеб, от горшка три вершка, но уже вовсю проявляют характер. Пострелята те еще. «Занимаются ли они чем-нибудь? Да уж, эти спокойно минуты не посидят, — деланно вздыхает чемпион из чемпионов. — Вот недавно устроили дома салон-парикмахерскую. Кассета им под руку подвернулась мамина про искусство прически во Франции. Обчекрыжили друг дружку, хотели показать папе, что они умеют». Пришлось отцу взять в суровые мужские руки ножницы и довершить «венец искусства». А как тут исправишь? Однозначно — под ноль. Прическу назвали «Котовский в Париже».[b]Поспав — за ратные дела [/b]Ну а чем же он все-таки тешит душу в свободную минуту? Охотой? «Да ну вас, ребята, — отмахивается Чемеркин. — Тут не чаешь, как до кровати добраться. Отоспаться всласть мечтаю». Такой, видно, у богатырей еще с Ильи Муромца обычай: спать, а потом за подвиги, на супостата, к соловьям-разбойникам за Калинов мост.Но, кстати, когда Андрею не без подтекста задали вопрос, на кого из былинных героев он более всего походит, по собственному разумению, тот, секунду поразмышляв, выдал: «На лошадь». А что, попробуй оспорь! Нагрузки-то у тяжей — не всякий битюг сдюжит. Причем впрягаться надо «от сих и до заката».Поэтому, наверное, штангистский фольклор богат на такие афоризмы: «Три желанных упражнения для тяжелоатлета — рывок из зала, тяга к душу и взять на грудь, чтоб тренер не заметил». Должен человек чем-то от домкрата отличаться? Сегодня Чемеркина, красу и гордость отечественной тяжелой атлетики, немыслимо представить в иной спортивной форме, кроме штангистского трико. Точно так же, как допустить, что Чайковский мог стать великим путешественником, а Пржевальский — музыкантом. Между тем Андрей в юности чем только не увлекался. И спортивной гимнастикой, и настольным теннисом, и футболом (представляете себе его ударчик!). А особо больших успехов достиг в гребле на байдарках и каноэ.[b]Супертяж в «подлодке» [/b]Все мы были рысакам когда-то? «Да я хоть сейчас в каноэ дистанцию пройду», — кипятится суперчемпион. Правда, тут же остывает, вспомнив, как оконфузился в последний заезд (уже будучи при своих полутора центнерах). Посудина сразу зачерпнула воды и стала превращаться в «подлодку». Андрей навалился на весло, но — не по дитю игрушка! — переломил его, как спичку.«Да, а инвентарь нынче дорог», — изображаем мы сочувствие. И предлагаем семье Чемеркиных для водных прогулок выбрать что-нибудь поосновательнее. Скутер на худой конец. «А на корме знак повесить: «Осторожно, за рулем штангист!» — подыгрывает Андрей.Он и сам горазд на… импровизации (так это назовем). Однажды прикола ради выдал доставшим его вконец репортерам «сенсацию»: овладевает-де в тайне от всех сноубордом.Причем в контексте подготовки к зимней Олимпиаде. Братья по перу были не в теме и проглотили клюкву, не поморщившись.«Что-то редко в последнее время в Москве бываете, — говорим. — Нет ли в планах перебраться в столицу на постоянное место жительство?» Андрей аж поперхнулся: «Только по приговору Верховного суда. Приму как кару. У вас же дышать нечем». — «Ну почему? В Серебряном Бору неплохо». — «Шутите все. Моих доходов хватит только, чтобы собачью конуру там построить, если кто еще на задворок пустит…» Зато в Солнечнодольске (Ставропольский край) у Чемеркина подлинное раздолье. Степь без края.Водохранилище. («С дюжину уток добыть — не велика проблема.») Коттедж новенький отбухан (знак уважения земляков в честь победы на Олимпиаде). Все, можно сказать, в пропорции с талантом и натурой. Дом тренера опять же напротив, соседи.Наставник его, к слову, признанный лучшим специалистом последних лет в стране, по фамилии — Книга, Владимир Никитович. Потому Андрей на вопрос «Что вы любите читать и ваше любимое произведение?» всегда указывает глазами на тренера и говорит: «Вот моя настольная книга».Их союз и вправду плодотворен.Ведь на трон сильнейшего атлета планеты покушаются беспрерывно и с разных сторон.Не доводилось ли ему в быту силушкой мериться? Очень было бы занято понаблюдать, допустим, за Андреем Чемеркиным в перетягивании каната. С его слов, в Норвегии после чемпионата Европы в рамках силового шоу на потеху публике он за тот же канат, как игрушечные, грузовики с пассажирами таскал. Но распространяться на эту тему не любит.Как-то на охоте «нива» в снегу застряла. Приподнял за бампер — вытащил. Главное, чтоб железяка выдержала. Родная тетя Андрея, для сведения, многократная чемпионка мира по акробатике — вот они, спортивные гены! — Раиса Николаевна Беликова. Как-то в спорткомплексе «Измайлово», куда пришла поболеть за племянника, она добавила свой штришок в общую картину: «Картошку у бабушки сажали — за ним не угонишься. Хотя мы, Чемеркины, на работу все споры».[b]Каша для чемпиона [/b]Такой вот у нас национальный герой. Самобытный и простой, свойский. В Америке, наверное бы, в деньгах купался и был символом государства наравне со статуей Свободы. Но чего нам та Америка! У нас к людям, как к ископаемым ресурсам относятся, которых немерено. И опять же, чего их экономить, таланты.Все равно приедет, отоспавшись в своей берлоге, и выиграет очередной титул сильнейшего для страны.Вот только бы денег на поездку наскрести, а так — точно выиграет… Между тем, чтобы такому гиганту элементарно с голода не припухнуть, требуется много чего. Хотя на вопрос в лоб «Во что сейчас обходится рацион тяжеловеса?» Андрей ответил уклончиво, в присущем ему духе: «Можно ведь тонны три овса купить, наварить каши и прожить. Только рекордов тогда с меня не требуйте».После соревнований Чемеркина обычно заваливают цветами, и он в окружении журналистов, почитателей и почитательниц, причем хорошеньких, движется в раздевалку, сопровождаемый вспышками фотоаппаратов, иногда показывая знакомому репортеру кулак: «С женой поссорить хочешь?» Брак у них, по общему признанию, завидный. Но профессия обязывает, не без подвоха спрашиваем: «Только ли после соревнований Андрей приносит домой цветы?» Чемерикин бросает косой взгляд: «Да, дарю я цветы, дарю. Не жлоб же. Розы обычно. Какого цвета? В зависимости от настроения — либо красные, либо белые».Интересно бы, конечно, было узнать, какое настроение какому цвету роз соответствует, но в тот момент выяснить не рискнули. А напоследок задали сакраментальный вопрос: «Андрей, не пора ли за мемуары?» — «Что, так плохо выгляжу? И потом, о чем писать-то? Я еще ничего такого не совершил… Не Уинстон Черчилль».