Солнечный Дед

[b]Морис Бежар – священное чудовище нашего времени. Гуру философии танца. Хореограф-мыслитель, опередивший время. Поначалу отвергнутый чопорными снобами Парижа и гостеприимно принятый в Брюсселе, Бежар со своим «Балетом XX века» был признан всем миром сразу после его знаменитого «Болеро». А первые гастроли труппы в Москве в 1978 году с гениальным танцовщиком Хорхе Донном перевернули сознание отечественных профессионалов танца и балетоманов.[/b]Ныне молодая труппа, вальсируя, лоснится красотой, потрясающей кантиленой движения всех связок, препарасьёнов, переходов, безукоризненно держит паузы. Отменно отрепетированы (педагог – Азарий Плисецкий) каждый ракурс, каждая поза. К чести коллектива тут напрочь отсутствуют балетные штампы и вампучная мимика. Достояние труппы – отличный кордебалет.Бежар мастерски использует пластические и виртуозные возможности каждого танцовщика. Темнокожий живчик из Бразилии Уильям Педро стрелой выскакивает и пронзает пространство сцены, ртутью плещется в музыкальной ауре спектакля. Точеные ножки киевлянки Катерины Шалкиной не знают усталости, а ее красивые пируэты завораживают. Высокий и длинноногий блондин Жюльен Фавро притягивает элегантностью танца.Мэтр под философским соусом оформляет в интересные балеты свои идеи, концепции, свои фирменные и простые движения экзерсиса. Но подает их в нужный момент, под неожиданным углом зрения, причем под изумительные мелодии и супермузыкально.Программу вечера открыло эссе Бежара «Искусство быть Дедом» на «педагогические темы» под музыку Юга Ле Бара. Это парафраз на тему «Отцы и дети», вернее, «Дед и внуки». Хореограф и молодые танцовщики.У красной балетной палки в черной хламиде звездочета появляется Мэтр (в исполнении Дениса Васкуеза) в серой маске на затылке. Конечно, это символ дуалистической природы Учителя: несмотря на настроение и самочувствие, нужно быть в тонусе, держать планку, гонять учеников как сидоровых коз. Хореограф утверждает, что его питомцы должны пройти через огонь, воду, землю на пути к танцу. Выбегающие из кулис полчища молодых танцовщиков с автоматами расстреливают своего мучителя. Строптивые ученики передразнивают педагога, а одна девица истошно орет, что она тут – профессор! Кто-то поет арию Герцога из «Риголетто». А кто-то весело и непринужденно выделывает каверзные па. Дед соберет учеников у сакрального места, у балетного станка. Тут разрешаются все проблемы.Это универсальный и единственный источник энергии танца – солнечная модель с лучами рук и ног. По Бежару, искусство быть Дедом – священный дар танцевать.«Адажиетто» Малера было создано для Хорхе Донна. После него единственный приблизившийся к оригиналу – Жиль Роман. Это выдающийся танцовщик. Проводник бежаровской воли, стиля, мысли и духа. В малеровской нирване артистом до йоты осмыслен каждый жест и выверен каждый взгляд, движение кисти, изгиб каждой фаланги пальца. А танец идеально точен и пронзителен. Танцовщик исполняет номер как поклон мерцающим сумеркам души Вацлава Нижинского, ступившего в зазеркалье общения с Богом.«Быть может, это была смерть?» на музыку Рихарда Штрауса – реквием. На ступенях царства мертвых мужчине дана возможность собрать вместе всех возлюбленных женщин. Он танцует с ними. Элегичны дуэты с каждой, изысканные трио, квартеты и квинтеты с переплетением тел и судеб. И лишь дуэты с загадочной дамой в белом, идущие без музыки, вызывают тревогу. Это – смерть. (Мне кажется, что эту идею подхватил Боб Фосс в «Кордебалете»). И все-таки у Бежара есть ответ на вопрос. Это была любовь.Венчал вечер балет «Вена, Вена – ты единственная…» на музыку Иоганна Штрауса, Арнольда Шенберга и Албана Берга. Гимн прекрасному городу. Ритм жизни тут созвучен вихрю штраусовского вальса. Какофонией в опереточную атмосферу врезается музыка Берга с его «Лулу», где убийца перерезает горло героине. У Бежара и сама музыка Берга и Шенберга выступает в роли Джека–Потрошителя касательно к музыке классической. Но вот героиня воскресает. За умиранием – весна и любовь. Музыка Штрауса побеждает.Изысканное послевкусие и воодушевление – вот что остается всегда после бежаровских спектаклей. Ибо искусство его – живое и солнечное.В далеких семидесятых в Москве написали, что Бежар привез балет XXI века, и разразился скандал. Похоже, что это балет все-таки XXII века.