Жить и умереть в общаге

[b]Римма Каринскова приехала в столицу из Тверской области больше 20 лет назад. Еще девчонкой, наткнулась в газете на объявление: «Требуются работницы». И приехала. Выучилась на ткачиху и устроилась работать на «Фабрику специальных лент», что на Павелецкой. Выпускали здесь галуны для военного обмундирования и стропы для парашютов.[/b]Рабочие руки в то время ох как были нужны! Случалось, позарез нужно девушке съездить в деревню навестить родных. А мастер ей строго так говорит: «Отработай прежде три дня. Или найди себе замену».Так и трудились деревенские девчонки от зари до зари. Когда надо, выходили в «черные» неоплачиваемые субботы. По двадцать раз в смену таскали тяжеленные бобины с нитками. Зарплата шла от выработки, поэтому надрывались, себя не жалели. Так Римма заработала на фабрике инвалидность – со временем сдал позвоночник.Хотя работать было из-за чего. Когда Римма уезжала из родной деревни в Тверской области, там не было ни детсадов, ни клубов, ни дорог. А в Москве – приезжал человек работать на производство, ему давали койко-место в общежитии. Через три месяца оформляли временную прописку на два года.Потом еще на два. Через пять лет добросовестного труда прописывали в столице постоянно. А если к тому моменту обзаводился семьей, детьми, вручали ключ от комнаты в общежитии. Лет через десять можно было претендовать на «коммуналку» – у каждого предприятия был свой жилой фонд. А уж после 20 лет беспрерывного стажа фабричные семьи расселяли в отдельное жилье.Система, заинтересованная в беспрерывном притоке рабочих рук, действовала до конца 80-х. Потом рухнула.Сотни предприятий по Москве развалились или существуют только на бумаге. Жилой фонд НИИ, фабрик, заводов отдали в собственность города, либо продали в частные руки. А вот судьба общежитий и их обитателей оказалась куда более печальной.[b]В списках не значится[/b]Закон не позволяет приватизировать общежития: их требовалось передать в муниципальную собственность и «ордеровать». То есть официально приравнять к прочему жилому фонду города. С жильцом в этом случае заключается договор социального найма. И человек становится владельцем тех метров, на которых прожил треть жизни. Он может их бесплатно приватизировать, продать, передать по наследству детям. Он получает права. Но главное – получает гарантию, что его не выкинут на улицу.На деле общежития – а в них, по неофициальной статистике (официальной просто нет), проживает каждый десятый россиянин (то есть 15–20 миллионов человек) и почти полтора миллиона москвичей – вопреки закону приватизировали. Они стали частной собственностью бывших владельцев предприятий или вовсе посторонних людей. При этом нередко в сделках такого рода наличествует пометка: «здание без обременения».Но в том-то и штука, что все проданные общежития «обременены» людьми. У каждого дети, а то и внуки. У каждого совсем непростая судьба. И все здания теперь – чья-то «ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ».Вот и хозяева «Фабрики специальных лент» в 1992 году приватизировали два своих общежития по Кожевничевскому переулку. С одним-то полбеды. Оно примыкает к проходной фабрики. Конечно, парни из охраны ходят в туалеты и пользуются душем, что, согласитесь, мало кому придется по вкусу.Зато у здания есть адрес, оно на виду. Туда может приехать «Скорая помощь» или пожарные. Не дай бог. А второе общежитие, где живет Римма Каринскова, находится за оградой бывшей фабрики (сейчас это «Бизнес-центр» и, кроме офисов, там ничего нет). Кинулись раз женщины прописывать своих мужей. А им заявляют – вашего дома нет в списке городских адресов. Нет его в природе. И все тут![b]У нас куры живут лучше[/b]Между тем дом по Кожевничевскому переулку, 6, есть. И существует он там с 1885 года! Возможно, это самое древнее общежитие Москвы. Местные власти не жалуют его вниманием. А жаль! Здесь есть на что посмотреть! Один душ на два этажа – бетонный пол с грибком: тут купают всех ребятишек. Гнилые трубы, умывальники, где женщины стирают в резиновых сапогах: вода по колено. И кухни, куда ходят готовить только по очереди. Вместе нельзя – здание может рухнуть. Внешняя его стена давно намеревается отвалиться наружу. Одна из комнат по этой причине считается нежилой. Из нее можно видеть улицу – нет, не через окно. Остальные помещения изрезаны солидными трещинами.Телефона в здании отродясь не бывало. Врача, вызванного «на дом», выходят встречать почти к Павелецкому вокзалу – иначе заблудится. Дети здесь играют на асфальтированном пятачке перед общежитием, рядом с мусорными баками. Другого места нет – кругом только фабричные ограды да камеры видеонаблюдения. Мужей бывших ткачих не регистрируют, они вроде бомжей. Да у большинства их и нет, мужей. Почти все 16 семей, которые коротают здесь свой век, – матери-одиночки с детьми. Они живут в этих руинах, воспитывают детей, варят на зиму варенье, белят, красят. Замазывают щели в стенах. Маскируют их ковриками, иконами. Потому как это единственное их место под солнцем.Римму Каринскову на работе давно сократили. Теперь она вахтер на бывшей фабрике, которой отдала всю жизнь. Зарплата – крохотная. Римма уже бабушка. В семье бывшей деревенской девчонки теперь 6 человек – ее мама, две дочки, зять и маленькая внучка Даша. На всех – две комнаты, причем на разных этажах (!). Одна совсем крохотная, в другой 20 квадратов. Так и живут вшестером.– Вот, – сокрушается Римма, – скоро младшей дочери будет 18, ни сегодня завтра приведет второго зятя. Как будем размещаться – ума не приложу!Сейчас Римма и рада бы вернуться в родную деревню. Тем более, что в Тверской области и дорог понастроили, и детских садов. Да вот беда, работы там по-прежнему нет.– Мне, – вторит Римме ее подруга по общежитию Надя Пантюшина, – мама говорит: «Дочка, ты никому не рассказывай, как в Москве живешь. Потому что у нас куры – и те живут лучше». Верите, – признается Надя, – ни я, ни мои дети за всю жизнь не видели ванны! В деревне ее не было. А здесь, в Москве, к чужим людям ведь мыться не пойдешь. Я сына не пускаю к друзьям на дни рождения, говорю: «А ты куда их пригласишь»? Ведь дети сейчас сами знаете какие. Придут, посмотрят, как живешь, никто дружить с тобой не будет. Вот он и сидит в день рождения один, плачет. Я сплю с сыном, дочка над нами. А муж в соседней комнатке, на топчане. Одному нужно пройти, все встаем. Иначе не развернуться.Надя – одна из немногих женщин общежития, у кого полная семья. Двадцать с лишним лет назад она приехала по комсомольскому призыву работать на «Фабрику специальных лент» с Украины. А ее муж Эдуард – из Подмосковья, деревня Серебряные пруды. У него на родине остался только дом-развалюха. У Нади – мама 74 лет, которой она ничем не может помочь. Двоих детей нужно поднимать, учить. Сыншкольник, дочь поступила на юрфак.Сейчас за все нужно платить. Вот бывшая ткачиха и подрабатывает уборщицей в соседней конторе. Муж тоже всеми силами пытается добыть копейку.…Последние квартиры от государства на «Фабрике специальных лент» получали в 1987 году. С тех пор тишина. Лишь в 2000 году власти управы Даниловского района Южного округа предложили семьям по 14 тысяч долларов под квартиру в строящемся доме подмосковного Домодедова. Но руководство фабрики недостающую сумму людям доплачивать не стало. А матерям-одиночкам где взять деньги на ипотеку или кредит? В общем, построили себе тогда квартиры только 3 семьи. Остальные намертво завязли в общежитии.– Я думаю, бывшее руководство фабрики просто ждет, когда наша хибара рухнет и похоронит всех под обломками. Выплатят родным по 100 тысяч рублей. А у кого их нет, и платить не надо, – считает Надя Пантюшина. Она уже устала бороться и, когда рассказывает о своей жизни, плачет.[b]Не в министерство, а домой[/b]Ирина Бергалиева, возможно, тоже покорно ждала бы своей участи, если бы не случай. Ее дочка Юля возвращалась из школы домой, в общежитие на Ясном проезде, 19. На вахте охрана велела предъявить ребенку пропуск Министерства юстиции (за год до этого общежитие бывшей швейной фабрики «Смена» передали как «пустое» тюремному ведомству – Главному управлению исполнения наказаний, ныне УФСИН Минюста РФ). Девочка сказала, что идет не в министерство, а к себе домой. Но охранник грубо схватил ее за руку и оттолкнул от двери.И тогда Ирина Бергалиева встала на путь борьбы. Уже полтора года она возглавляет Движение общежитий Москвы и Московской области «ДОМ». Больше сотни столичных общаг поддерживают связь друг с другом и действуют сообща. Как только прокатывается слух: «Человека выселяют!», по нужному адресу стягиваются люди – и «строят» живую стену. Митинги, пикеты, привлечение внимания СМИ, депутатов, властей – здесь поняли, что сидеть сложа руки нельзя. Будет только хуже.– Бороться надо грамотно, на законных основаниях, – убеждена Ирина.По ее словам, ситуация с общежитиями сильно осложнилась после принятия нового Жилищного кодекса. Дело в том, что новый документ не упоминает такую категорию, как «жильцы общежитий» вообще. Ни разу! Как будто таких людей нет в принципе. Когда у авторов закона спросили, почему так вышло, те ответили, что искренне считали: общежитий у нас больше не существует (во всяком случае, в столице). Все они, по их мнению, давно расселены и «ордерованы».[b]Перед железной дверью[/b]Итак, только в Москве более миллиона человек остались фактически вне правового поля. Нет защиты, начались притеснения. Владельцы общежитий разве что дустом жильцов травить не пробовали. Скажем, на входе в общежитие по улице Булатниковской, дом 3, корпус, 4 «Краснохолмского камвольного комбината» соорудили эдакий тюремный тамбур. Человек открывает железную дверь и оказывается, словно в западне, перед другой железной дверью. Пока не предъявит нужные документы (а их могут менять, что называется, без предупреждения), будет стоять как приговоренный (и люди стояли).Или заставляют жильцов – давно взрослых людей – приходить в общежитие строго до 23 часов. Не регистрируют родственников – не только мужей и жен, но и детей, которые, родившись в Москве, по закону являются москвичами. И те не могут получить паспорта.Не дают справку, на основании которой ребенка можно устроить в школу, детский сад. Или непомерно взвинчивают плату за жилье (за «однушку» общежития на улице Жигулевской в 16 «квадратов» однажды запросили 12 тысяч рублей).– Квартплату могут поднимать несколько раз в год, – подтверждает бывший работник ЗИЛа Виктор Ткаченко (он платит за свои 23 кв. м на улице Днепропетровской 4 тысячи рублей). – А у самих огромные долги перед городскими коммунальными службами. Расчетные счета тоже беспрестанно меняют. Пошлешь по старому адресу, деньги будут где-то летать. А ты все равно окажешься должником.Цель всех этих манипуляций – заграбастать как можно больше места в общежитиях. Превратить их в доходные дома, ночлежки (при столичных-то расценках неплохой бизнес!). Объявлениями «Сдаются комнаты в общежитиях на любой срок» давно никого не удивишь. Койко-место в таких «апартаментах» стоит до 140 долларов за сутки. Кроме того, хозяева предприятий реально экономят на гастарбайтерах. Дашь таким крышу над головой, и те за копейки будут делать все, что им прикажут.[b]Вне закона[/b]– Этим летом мэр Москвы еще раз подтвердил, что общежитий в столице не будет. А их жильцам начнут выдавать ордера, – говорит координатор «ДОМа» Михаил Дороненко. – Но пока ситуация в Москве развивается так: чтобы подготовить общежития к передаче городу, привлечены промежуточные структуры – ГУПы. На их балансе несколько десятков зданий общежитий. Официально эти учреждения призваны проводить капитальный ремонт, устанавливать в каждой квартире счетчик и тэдэ. На деле ГУПы имеют неограниченные права над жильцами.Могут семью, которая долгое время жила в квартире, «уплотнить» до койко-места (на 6 кв. м). Или переселить в общежитие коридорного типа, например в бывшую кухню. Хотя к людям с постоянной пропиской применять такие «меры» не имеют права (их социальная норма – 18 кв. м).Могут из 4 общежитий сделать 3, уплотнить в них людей, а в опустевшем помещении якобы начать ремонт. В общем, идет бесконечная тягомотина.Так одно из общежитий по Ярославскому шоссе, 114, корп. 1, таким образом «готовят» к передаче муниципалитету уже… одиннадцатый год.Людей мытарят, эта бесконечная борьба отнимает у них нервы, время, силы. «Мы есть, но нас как бы нет, – говорят жильцы. – Мы мертвые души».– Когда лимитчики были нужны, они отдали столице все – здоровье, молодость, силы, – считает Ирина Бергалиева. – А теперь в возрасте 40–45 лет за ненадобностью о нас забыли. А ведь речь идет о гражданах, которые растят детей, платят налоги, ходят на выборы…Многие сдаются, живут по принципу «день прошел, и слава богу!» Другие из страха или по незнанию покоряются самым нелепым требованиям коменданта. Доходит до того, что жильцы сами оставляют начальству ключи от комнат.И те могут в их отсутствие делать все, что заблагорассудится. Выкинуть, в конце концов, если взбредет в голову, их вещи на улицу. И такие случаи бывали не раз. Сейчас, с ростом активности движения «ДОМ», случаются реже.[b]Нам терять нечего[/b]По мере того как жильцы общежитий понимают – терять им нечего! – сопротивление в массах растет. Иногда оно заканчивается трагически, как это произошло в Питере, где был убит лидер инициативной группы, инженер-электрик районной санэпидстанции Александр Трошин, – он боролся за права своей семьи и соседей по несчастью. Но есть и поводы для осторожного оптимизма. Несколько раз столичному «ДОМу» удалось отстоять права людей, которых хозяева общежитий хотели превратить в бомжей.В подмосковной Электростали уже целый куст общежитий готовится к приватизации. Выиграло предварительную баталию и общежитие по Ясному проезду, 19. Полтора года назад их новые хозяева (УФСИН) принялись «зачищать» здание для своих будущих сотрудников (такой же, если разобраться, привлеченной из регионов лимиты). Начали с беженцев, которым власти Москвы дали кров более 10 лет назад. А потом грозили приняться за остальных. Сегодня молох этой машины остановлен. Но до окончательной победы еще далеко.Тем не менее армия жильцов общежитий все больше понимает: только в сплочении – сила! Благодаря этому пониманию объединились представители уже более 20 регионов страны.– Я твердо уверена, что безразличие к нашей ситуации, которое законодательно закреплено в новом Жилищном кодексе, – негласная позиция государства, – убеждена радикально настроенная Ирина Бергалиева. – Сначала отработают тактику отъема недвижимости на общежитиях. А потом перекинутся на обычный жилой сектор.По этой логике стать «бомжами» с благословения закона вполне могут должники по квартплате, малообеспеченные и просто социально незащищенные люди. Поэтому знать свои права и уметь защищать их нужно учиться сейчас.Всем и именно сейчас.[b]СПРАВКА «ВМ»[/b][i]Более 10 лет назад мэр Москвы [b]Юрий ЛУЖКОВ [/b]издал распоряжение, в котором говорилось – общежития на территории Москвы должны быть расформированы. Но планы городских властей смешала незаконная приватизация общежитий. Ситуация не была катастрофичной, пока действовал старый Жилищный кодекс. Он давал жильцам гарантию, что их ни при каких обстоятельствах не выбросят на улицу без предоставления другого жилья. Такое право обеспечивали 10-летний стаж на предприятии, инвалидность, полученная на производстве, служба в «горячих точках», участие в ликвидации последствий чрезвычайных обстоятельств вроде аварии на чернобыльской АЭС, несовершеннолетние дети и т. д.Принятый 1 марта прошлого года новый ЖК фактически лишил жильцов общежитий всех прав. Недавно Юрий Лужков поддержал идею разработки в ближайшее время пакета поправок в жилищное законодательство, чтобы гарантировать права жильцов общежитий на занимаемую ими жилплощадь и оградить их от произвола собственников.[/i]– Не закон, а настоящий ублюдок, принятый идиотами, – в свойственной ему экспрессивной манере отозвался мэр о новом Жилищном кодексе. – Такой дурно составленный документ не отвечает гражданскому законодательству, ослабляет возможности города в социальной сфере. И ухудшает условия проживания граждан, а значит, и их конституционные права. Эти издержки требуют нашей немедленной работы. Надо разгребать эти конюшни, – заявил мэр Москвы.