О чем молчали газеты 30 лет назад

[b]11–15 марта[/b]. В эти мартовские дни закрутилась история с мемуарами Генсека КПСС Леонида Брежнева, который давно вынашивал идею выпустить в свет воспоминания о годах своей молодости – по примеру зарубежных коллег – руководителей западных стран, которые такие книги периодически издавали. Другое дело, что делали они это после того, как уходили в отставку, а Брежнев, несмотря на прогрессирующую болезнь, продолжал оставаться во главе государства и был готов занимать этот пост еще долго.Мемуарную тему Брежнев впервые публично озвучил еще в январе, когда ехал в поезде на торжества в Тулу. Главный идеолог партии Михаил Суслов идею полностью поддержал, поскольку она сулила хорошие идеологические перспективы. Заминка была лишь в одном: кому поручить написание мемуаров (Брежнев, понятно, готов был только надиктовывать свои воспоминания). В итоге решено было поручить это дело генеральному директору ТАСС Леониду Замятину. Но тот поначалу решил, что «мемуарная» инициатива- очередная блажь Суслова, поэтому не придал ей большого значения. А зря.В начале марта Суслов вызвал к себе в кабинет Замятина и спросил: «Ну, как идут дела с книгой?» «С какой книгой?» – не понял Замятин. У главного идеолога брови взметнулись до потолка. «Что значит, с какой? Вы что забыли, что Леонид Ильич поручил вам написать о подвиге солдат 18-й армии, а вы, как я понял, еще даже и не начинали? Позор! Немедленно приступайте.И никому ни слова. Работать в строжайшем секрете. Чтобы даже члены Политбюро не знали. Считайте это важнейшим поручением партии. Вам ясно?» «Ясно», – ответил обескураженный Замятин и поспешил распрощаться. Далее послушаем его собственные воспоминания: «Расстроенный – уж больно тяжела ноша – возвращаюсь к себе в ТАСС и говорю своему заму Игнатенко: «Вот, Виталий, велено писать книгу за Брежнева. Что будем делать?» А тот ко мне недавно перешел из «Комсомолки», молодой, прыткий, глаза горят энтузиазмом. «Так сделаем, Леонид Митрофаныч, не сомневайтесь».Вскоре приглашают к Самому. И Леонид Ильич говорит: «В Институте международных отношений работает подполковник Пахомов. Он был моим помощником по политотделу 18-й армии. Сейчас, правда, совсем больной, жалко мужика. Я его в институт и пристроил. Так вот, он каждый день вел записи боев. Возьмите у него все тетрадки, и, пожалуйста, напишите наконец о солдатах».К Пахомову я отправил Игнатенко, он забрал дневники и предложил передать их известному журналисту Аркадию Сахнину. Я позвонил в «Новый мир» и пригласил Аркадия к себе.– Есть важнейшее партийное поручение, совершенно секретное и очень ответственное.Тот немедленно согласился.Еще одним участником этой истории был заведующий отделом корреспондентской сети в «Правде» Александр Мурзин. Позднее он так вспоминал о тех днях: «Однажды меня вызвал к себе Виталий Игнатенко. Прихожу – все знакомые, еще по «Комсомолке», плюс Сахнин, который тоже там печатался, и Аграновский из «Известий». Сидит Замятин, сидит Игнатенко. Замятин говорит: «Вот недавно я и Константин Устинович Черненко ехали в поезде с Леонидом Ильичом. Он нам рассказывал о своей жизни, о своей молодости, о войне. Какая память! Какой человек! Какая потрясающая биография, совпадает со всеми важными вехами жизни государства». Я потом уже подумал: а у кого, собственно, не совпадает? Индустриализация, коллективизация, война – через это прошли все.«Так вот к вам просьба – не согласились бы вы помочь Леониду Ильичу в написании его мемуаров? Ему некогда ездить по местам, собирать фактуру, встречаться со своими соратниками. Вот вы и напишите болванки. А потом Леонид Ильич сам подключится. Почему именно вы? Вас всех Виталий Никитич знает, вы испытанные бойцы советской журналистики, «золотые перья». Вот так и собрали команду – по дружбе, по знакомству.На самом деле у Замятина уже была готова разработочка, которую он нам раздал. Там и Малая земля, и восстановление народного хозяйства после войны, и всенародная эпопея – целина, и Молдавия. Виталик же знает нас всех как облупленных. Губарев ведет отдел науки – ему космос. Сахнин – военный писатель, ему – Малая земля. Ну кто поедет на Украину? Вызвался Аграновский. Ганюшкина на этой встрече не было, но тему он уже себе взял – Молдавия. «Ну а вам, Александр Павлович, выходит, остается целина». Понятно. Я же занимаюсь сельским хозяйством.Через день или два нас собрали у Черненко. Приходим. Замятин, Игнатенко и мы все. «Спасибо, ребята, мне уже доложили, что вы согласились помочь. Потом Леонид Ильич с вами поработает, а пока собирайте предварительные материалы. Работа ваша будет оплачена».У нас глаза на лоб: когда это нам такую работу оплачивали? Это же партийное задание, почетное поручение. Сколько мы в «Комсомолке» Хрущеву речей насочиняли? И всегда мы работали бесплатно. А тут вдруг «оплатить» – значит, как бы признать, что не сам Брежнев автор. Поэтому мы словам Черненко удивились, но всерьез не восприняли.Черненко говорит: «Потом Леонид Ильич с каждым из вас встретится, надиктует, даст вам адреса своих соратников. Будете сидеть на даче, работать над своим разделом». С тем мы и разошлись».