Барыня из «наших»

[b]Если вам до смерти, до скрежета зубовного надоело читать про бандюков-братков, про олигархов и проституток, про киллеров и ментов, про Слепых, Бешеных (а также Хромых, Глухих, Сопливых и Гугнивых)...[/b]Если про все это читать, повторяю, вам надоело, а читать-то хочется все равно, любите вы это дело и хочется именно детектива, чтобы завязка-развязка, и интрига, и все прочие детективные причиндалы – возьмите [b]МАРИЮ БАРЫНЮ[/b].Это у нас такая писательница появилась новая на ниве детектива с весьма оригинальным псевдонимом – а ведь когда-то писала она и к нам, в «Вечерку»! То есть наша, газетного племени! Раскрывать секрет не стану – Барыня так Барыня. Почему так назвалась? А потому, объяснила в своей первой книжке, что давно придумала про себя такую игру [i]– «…хотела быть именно барыней. Не светской дамой, не титулованной особой, а обыкновенной помещицей в российской глубинке. Может быть, Татьяной Лариной, которая не вышла замуж в столице за генерала, а осталась там, где «полка книг, где дикий сад…»[/i]Кстати, о садах. Помните, были некогда такие картинки-загадки: в ветвях деревьев, в каких-нибудь кустах-цветах найти запрятанное лицо человека или фигурку зверя? Ну-ка быстро догадайтесь, какой «зверь» прячется в названиях ее книг «Метель им пела песенку…», «Герои нашего лета», «Записки охотницы за Герасимом»? Догадались?[b]– Маша, с дебютом тебя! И вот такой вопрос: как думаешь, почему некоторых неодолимо тянет закрутить сюжет, придумать героев-персонажей, дать им «вольную» – и пусть резвятся на просторе? Почему вообще люди садятся писать книги – такой «детский» вопрос?[/b]– Да уж, детский… Вечный! Я думаю над ним с тех пор, как первые пять-шесть книг прочитала. А как написала первый очерк, по случайному поводу, так задумалась и вовсе глубоко-глубоко. Когда-то нас воспитывали в духе трепетности перед авторами – «властителями дум» и «инженерами человеческих душ». Мы уважали книгу, уважали писателей, уважали, робея от мысли, что страшно велика высота, на которой они стоят над читателями. А теперь, не посягая никого спихивать с высот, хочу сказать: люди пишут, потому что хотят поговорить друг с другом. Вступить в переписку всех со всеми – то же самое, что в общий разговор.А помнишь, как еще тридцать–сорок лет назад Окуджава хотел с Пушкиным «поужинать в Яр заскочить хоть на четверть часа» – то есть словцом накоротке перемолвиться? А я бы хотела из этой четверти – одну минутку, чтобы взглянуть: как они там, в Яре? Думаю, что к моей минутке не прочь были бы присоединиться многие.[b]– Я как раз хотела спросить о перекличке с классиками, которую ты заявила в названиях своих книг…[/b]– А я поторопилась и уже начала отвечать, предчувствуя строгий спрос за свои книжки«цитаты»: не слишком ли фамильярно я веду себя с великими? Надеюсь, что прочитавшие первую и вторую книжку так уже не скажут, но хотелось бы и остальных уверить заранее.[b]– А тебя не смущало, что современная книжная «ниша» забита выше крыши? Как это ты отважилась?[/b]– Много – это хорошо. Весело! Взглянешь направо или налево – так и кажется, что перед тобой бежит, создавая вихрь, та или другая героиня Дарьи Донцовой. Увидишь мельком милиционера – и сразу вспомнишь, что на Петровке сидит «дочь» Марининой, Анастасия Каменская. В ученой, творческой и властной среде постоянно ощущается присутствие персонажей Татьяны Устиновой и Полины Дашковой. Областные центры и их предместья густо обитаемы девушками с характером, которым их наградила Татьяна Полякова. А сколько народу ринулось в историческое прошлое вслед за акунинским Фандориным… И все-таки в словесном жанре никому нигде не тесно, хоть на острие иглы.Впрочем, и не надо такой крайности. Вот ведь, нашлось еще местечко, отнюдь не крохотное. Русская природа, усадебный пленэр, пушкинский опять же «уголок, приют спокойствия, трудов и вдохновенья».Тут вам и традиции, и раритеты, и тайны прошлого, и контрасты старины и современности, и свежий воздух в придачу…[b]– Это ты про свое «Нескучное», музей-усадьбу, где разворачиваются события всех твоих книг? Кстати, почему «детектив-лайт», что за зверь такой?[/b]– Музей-усадьба – это не «Рублевка»-лайф и даже не клон ее, какой-нибудь коттеджный поселок. В «Нескучное» можно приглашать гостей, всех подряд, и им не придется переступать границу между их собственной жизнью и чужой, вернее чуждой. Интриги, приключения – это само собой. Только без бойни, без потрошительства, без крови, все происходит легко и немного понарошку, поэтому – «лайт».Вообще-то «Нескучное» выросло из… «Простоквашина», природный владелец которого Эдуард Успенский. И я сама только недавно догадалась, что первой ласточкой «детектив-лайта» был мультфильм про то, как мальчику и коту некомфортно стало жить в городе, то есть даже вовсе невозможно, потому что мама запрещает. И махнули они в деревню, от тесноты подальше, к приключениям поближе. Вот и «нескучненская команда» пустилась тем же путем, от книжки к книжке обрастая новыми действующими лицами из числа людей и животных.[b]– Кот у тебя дивный получился – тоже «привет Успенскому»?[/b]– Нет, это лично мое, семейное кошачество. Вообще семейство у меня большое – муж, собака, коты, попугаи и сто горшков со всякими растениями. И мама, лучше которой нет, и это правда: если человек, почти тридцать лет прикованный к кровати, поддерживает дружбу с десятками людей и для своих близких не стал обузой, то это о чем-то говорит, не так ли? И все втроем мы – читатели. Читаем все, что успеваем прочесть, а еще муж собирает старые книги-редкости.[b]– Какую следующую «цитату»-книгу ждать нам, читателям?[/b]– Ой, название очень скромное, очень простое – «Третий том «Мертвых душ». Ничего не поделаешь, хрестоматийный порядок требует: Пушкин, Лермонтов, Гоголь – как по программе средней школы. Подчеркиваю: средней! Я ведь на многое не претендую…