[b]Название на русский переводить не стали – так и оставили в афише нетронутым. «Shorts» – это тебе и короткометражки, и пару-тройку пропущенных рюмочек горячительного, и шорты, и знаки краткости, которая сестра таланта...[/b]В общем, емкое название. Компания Смит-Гилмор из Торонто, названная так в честь ее основателей Мишель Смит и Дина Гилмора (оба играют и в «Shorts»), появилась аж в 1980 году. За это время они поставили около тридцати спектаклей (то есть примерно по одному в год – скорость, скорее, солидного режиссера, чем мобильной труппы), среди авторов есть и Чехов.«Chekhov’s shorts», по западным меркам, долгожитель – поставлен семь лет назад. Российская публика отнеслась к спектаклю снисходительно – как к иностранцу, который пытается говорить по-русски: с одной стороны, приятно, конечно, с другой – чувство превосходства сразу обостряется: чего, мол, они поймут про загадочную русскую душу. Любопытно, что канадцы выбрали почти хрестоматийный набор рассказов: «Каштанка», «Человек в футляре», «Скрипка Ротшильда», да «Спать хочется» (уж больно поразила их страшная в своей обыденности история про то, как малолетняя служанка ребенка задушила), да «В вагоне» для обрамления спектакля. Ехали мы, мол, от станции «Веселый Трах-Тарарах» до конечной остановки «Спасайся, кто может» и такого в дороге наслушались...Вряд ли, конечно, канадские артисты знакомились с нашей школьной программой. Но выбор сделали безошибочно, оказавшись и провидцами и неофитами одновременно.В «Каштанке», как и положено, сыграли про алогизмы любви, в «Скрипке Ротшильда» – про жутковатое сочетание в одном человеке душевной глухоты и божьего дара, растраченного впустую. А вот из «Человека в футляре» канадцы сделали анекдотец. Мистику (лица рассказчика не видно) и универсальность этого образа («футляр» – не только калоши, пальто и раздутая флюсом осторожность учителя Беликова, «футляр» – свойственная человеку вообще привычка отгораживаться от жизни рутиной и привычками) канадцы проигнорировали полностью.Сыграно все это, как играют студенты в преддипломную пору – минимум реквизита (много чемоданов да гусиные перья), максимум манипуляций с этим реквизитом (чемоданы даже превращаются в инструменты для еврейского оркестрика). Максимум старательности – так, например, за исполнение Каштанки канадская актриса получила бы пятерку с плюсом в разделе «наблюдения за животными». Все шумовые эффекты (плач ребенка, предсмертный крик гуся, паровозные свистки и т. д.) по-честному имитируются голосами. Масса погрешностей против российских реалий. Максимум безыскусности. Так и представляешь себе, что эта четверка актеров, собрав как встарь свой нехитрый реквизит, колесит со своим компактным Чеховым из города в город, играя свои простодушные спектакли перед такими же простодушными зрителями.В контексте Чеховского фестиваля Чехов по-канадски неожиданно соединился с именем театрального гуру ХХ века Питером Бруком, который на старости лет бежит от всяких режиссерских ухищрений, точно хочет вернуться и «танцевать от печки» – от пресловутых двух актеров, которые вышли на площадь, расстелили коврик, и возник театр. Тенденция, однако.