[b]Полячка, родившаяся во Франции и всю свою жизнь прожившая в России, она снискала любовь публики еще в 60-е годы, будучи солисткой ансамбля «Дружба», руководитель которого Александр Броневицкий стал ее первым мужем. «Я выросла среди русских людей, знаю их сердца, мысли, знаю, какие песни хотят от меня услышать, – признается певица. – Когда зрители дарят мне цветы, я считаю, это самый дорогой гонорар, потому что каждый лепесток не переводится ни на одну валюту».– Эдита Станиславовна, вас называют самой элегантной певицей нашей эстрады...[/b]– Я радуюсь, когда мне эти слова говорят. Потому что мое поколение, поколение шестидесятников, сумело задать хороший тон, создать свой стиль поведения на сцене, манеру одеваться. Я была, пожалуй, первой актрисой после Шульженко и Орловой, которая одевалась только у профессиональных модельеров. И я очень благодарна Вячеславу Михайловичу Зайцеву, первому моему модельеру.До этого многие певицы одевались во что попало, из сумки достает платье, встряхнет, наденет и бежит на сцену. Для меня отношение к тому, что происходит на сцене, – это святое, это как молебен в церкви. С таким чувством я выхожу на сцену, я никогда не позволю себе даже сесть в концертном платье.Уродиной себя я не назову, но я много трудилась для того чтобы всегда быть, как по-французски говорят, комильфо – на высоте и в порядке. Элегантность моя, может быть, еще и за счет высокого роста. Я шутя всегда говорила, что я хорошая вешалка, на которой смотрятся любые платья. Хотя за модой я не слежу. Станиславский сказал, что мода – это отсутствие вкуса.Есть и такое выражение – жертва моды – так говорят, когда женщина надевает то, что ей не идет, но модное. Я всегда ношу то, что мне нравится, и то, что в моем стиле. Одна из моих модельеров в шутку называла мой стиль будуарным. А что ж, я не возражаю, графини, принцессы и княгини сидели в будуарах в красивых одеждах. Но поскольку у меня нет будуара, я, выходя на сцену, стараюсь этот будуар создавать – своей декорацией, платьями, у меня всегда много цветов на сцене.[b]– В жизни актрисы есть не только розы, но и шипы. Как вы преодолеваете негативные эмоции?[/b]– Ой, жутко плачу – это у меня с детства. Я ведь из простой шахтерской семьи, родилась в 1937 году. Мама с 16 лет работала сортировщицей на шахте во Франции. Папа, приехав из польской Силезии, где был страшный кризис, устроился туда же. Французские шахты в то время были очень несовершенны, приходилось работать по пояс в воде. Когда мне было четыре года, отец скончался от силикоза. Отчим не баловал и часто воспитывал ремнем. Во французской школе, где я училась, нас муштровали, как в армии. В общем, было очень грустно.Брат, тоже шахтер, в 17 лет сгорел от скоротечной чахотки. И у меня нашли первую стадию туберкулеза. Спасло то, что кончилась война. В 1946 году мы вернулись в Польшу. Там я окончила с золотой медалью педагогический лицей. Уже в СССР заочно – психологический факультет Ленинградского университета. Профессия психолога учит анализировать свои ошибки, и потому причины своих бед всегда ищу в себе.[b]– Что еще нужно женщине для того, чтобы добиться успеха?[/b]– Нужно себя уважать, себя любить, не давать себя в обиду, не переживать зря. Очень важно для женщины не терять своего достоинства, не забывать, что она женщина. Пусть будут каблучки, а не какие-нибудь растоптанные шлепанцы, пусть будет какой-то шарфик на самом скромном платьишке – не только бриллианты украшают женщину. Обязательно ухоженная головка, причесанные волосы. Если нет времени на парикмахера, то можно сэкономить и купить какой-то недорогой паричок на выход в театр. С работы прибежала, душ приняла, чуть-чуть глазки подвела, припудрилась, паричок причесанный надела и пошла в театр с мужем или знакомым. Женщина должна всегда быть влюблена. Человек любовью окутан с пеленок – сначала это любовь матери, потом – мужчины и женщины. Наконец, женщина, когда она уже зрелая, влюбляется, как девчонка, в своих внуков. Любовь многолика, и я считаю, что на любви и на женщине держится все, это фундамент нашего общества.[b]– Сейчас в моде мемуары, в которых артистки смакуют подробности личной жизни, пишут о своих бывших мужьях и любовниках. Вам, наверное, тоже есть что вспомнить?[/b]– Знаете, я считаю, что рассказать о своей личной жизни детально и подробно можно только очень близкому человеку. А на продажу, ради рекламы, – это все равно что торговать своей биографией. Не надо на виду у всех стирать свое белье. Конечно, можно поведать читателям о себе, опуская какие-то щепетильные моменты своей жизни. Потому что людям интересно, откуда она, что с ней было, как она жила.Когда меня, например, спрашивают, как я жила с Александром Александровичем Броневицким, я не стесняясь говорю: да, это был служебный роман. Сначала возникла влюбленность, потом была работа, песни, гастроли, разные города – и только так и не иначе. И чудовищная ревность с его стороны, которая мне мешала жить. Вот об этом можно рассказать людям, а уж говорить о том, дрались – не дрались, смаковать какие-то детали и подробности, как это делают некоторые журналы, не стоит.[b]– А вам знакомо чувство ревности?[/b]– Вы знаете, я считаю, что ревность – это пустая трата времени и нервов. Потому что если кто-то хочет изменять, он все равно будет это делать, ревнуешь ты его или нет. Как ни порти себе нервы, как ни следи или проверяй, все равно это будет. Это как стихия, уже заложено в человеке, и тратить время на то, чтобы ревновать, глупо. Первый мой супруг Александр Александрович Броневицкий, царство ему небесное, устраивал сцену ревности, даже если кто-то просто посмотрел на меня. Есть такая порода мужчин, которые считают, что вот это только мое.Независимо от того, кто бы, предположим, ни подошел ко мне, с кем-то я сижу пью кофе в кафе, или кто-то, предположим, поднес мои покупки из магазина в гостиницу – это был крутой разговор на тему того, что я ему изменяю. Это было ужасно. А мне тогда было мало лет, мне просто хотелось нравиться. Я считаю, что совместная жизнь основана на доверии. Никогда не надо обманывать друг друга. Лучше горькая правда, чем сладкая ложь. И не надо повышать голос друг на друга – это очень важно.[b]– Сейчас много разных технологий, позволяющих женщинам следить и за своим лицом и фигурой. Вы часто доверяете себя косметологам, посещаете салоны красоты?[/b]– Когда я впервые вышла на сцену с самодеятельным ансамблем «Дружба», мне было 18 лет, и я даже глаза не умела подводить. Шаг за шагом потихонечку всему училась. Гримироваться меня научили немцы.Меня очень полюбили в Германии и приглашали туда более 30 раз и на телевидение, и с концертами. Немецкие гримеры трудились над моим лицом, а я все спрашивала: как это называется, зачем вы это делаете? Я изучала свои фотографии, смотрела, что бы мне хотелось подправить в своей внешности, дорисовать. Так я стала сама себе визажистом. Хотя визажист – это французское слово, я предпочитаю слово гример. Конечно, у меня всегда была качественная косметика, я не жалела на это денег, поэтому проблем с лицом у меня никогда не было.Я даже сделала ожог лица по испанской технологии. На лицо наносится специальный бальзам, который сжигает верхний слой старой кожи толщиной примерно полмиллиметра. Это вызывает страшную гиперемию, лицо делается цвета свеклы. И я два месяца ходила с таким лицом, под бинтами. Мне регулярно делали перевязки, причем под наркозом. Выйдя из клиники, я еще два месяца ходила под гримом, так как лицо постепенно обретало свой нормальный цвет. Конечно, я потеряла много времени, но не жалею об этом, потому что это очень хорошая процедура. После нее все морщины уходят, лицо становится гладким, хотя в моем возрасте уже давным-давно что-то должно было бы висеть.[b]– Для многих актрис главное в жизни – это постоянная борьба с лишним весом…[/b]– С весом у меня проблем нет и не было – это от природы. Хотя люблю пирожные, они для меня как наркотик. Когда я устаю, съедаю какое-нибудь вкусненькое пирожное, и чувствую, что мне делается легче. А лишние калории быстро сжигаются за счет нервного напряжения на концертах. Мяса я ем мало, масло не употребляю. Ем овощи, капусту, рыбу. В целом мой рацион ближе все-таки к простой, крестьянской пище. Избегаю соли, потому что стала замечать, что стоит чуть-чуть соли съесть, как тут же появляется отечность на руках и ногах. Сахар не употребляю вообще – это привычка с детства. Я росла среди простых людей, шла война. Кофе и чай нам выдавали по карточкам, а сахара не было. Кстати, нам выдавали по карточкам сухое вино, мы смешивали его с водичкой и пили – это гораздо полезнее, чем все эти лимонады, кока-колы и пепси-колы, сделанные из химических ингредиентов.С удовольствием пью настои из шиповника, мальвы, ромашки, липы. Очень вкусный напиток получается из ягод можжевельника. Ведь прославленный джин – это настойка обыкновенной водки на ягодах можжевельника. А если сделать паровую баню из ягод можжевельника, то получается очень нежный напиток, который обладает целебным свойством выводить лишнюю жидкость из организма.[b]– Говорят, вы любительница пеших прогулок?[/b]– Да, потому что движение – одно из самых лучших лекарств. До сих пор каждое утро прохожу 5–6 километров спортивной ходьбой. Однажды я очень сильно подвернула ногу, растянула связки, но, несмотря на это, крепко бинтовала ногу и отправлялась гулять вокруг госпиталя.Делала шесть кругов – это пять километров сто метров. Люблю гулять в лесу с собаками. Обожаю играть в бадминтон. С удовольствием катаюсь на велосипеде в хорошей компании. Это не только прекрасное упражнение для ног, но и сжигание лишних калорий. Очень люблю сауну, холодные обливания. Это повышает тонус, улучшает кровообращение, и организм начинает работать, как отлаженный мотор на качественном бензине.[b]– Артисты ведут ночную жизнь и часто не могут заснуть после концерта…[/b]– Сон для меня очень важен. Я сплю хорошо, только если дам соответствующую физическую нагрузку организму. Без этого мне не заснуть. В таких случаях я долго читаю, для меня снотворное – это чтение перед сном. Либо просматриваю какие-нибудь журналы. Люблю любовные истории, читаю новеллы Моэма, Цвейга, иногда детектив какой-нибудь. Но это опасно, потому что надолго зачитываешься, а я стараюсь засыпать не позже двенадцати-полпервого.И встаю пораньше, иначе никакого гулянья не получится. Хотя я не типичный жаворонок, и когда некуда спешить, люблю поспать. Но как только подумаю, что могу прозевать прогулку, очень быстро вскакиваю. Потому что тут замкнутый круг: не погуляла – буду плохо спать. А я хочу спать хорошо.[b]– Вы никогда не скрываете свой возраст. Почему?[/b]– А потому что мне всегда прибавляют годы. Ну, что делать, давно пою, поэтому люди думают, что я уже древняя. Вы знаете, есть биологический возраст, и есть возраст по метрике рождения, они не всегда совпадают.У некоторых людей возраст биологический опережает возраст в метрике, у других наоборот. Вот мне столько, а я не верю, мне кажется, что мне меньше лет. А другие, намного моложе, вздыхают: ох, я больная, мне плохо, надо «скорую» вызвать. Это неправильно, надо вызывать жизнь на дуэль, говорить: давай, кто кого? Жить надо с высоко поднятой головой и – любить!