Почти приговор

[b]Грустно, когда тебя посчитали… Как тот козленок. Козел![/b]Ты не хотел. Ты был бы категорически против, а тебя все равно посчитали – и вычеркнули. Напрочь. Нет тебе жизни в будущей жизни. Был журналистом и кончился ввиду полной своей бесперспективности.А все американцы. Любят заглянуть в день завтрашний. Наверное, потому, что в дне сегодняшнем им все ясно-понятно.Короче, задались они вопросом: какие профессии обречены на вымирание в ближайшей исторической перспективе? И получилось, что журналисты, в смысле – газетчики, кровь и молоко нашей профессии, находятся при последнем издыхании, втайне страдая всеми мыслимыми неизлечимыми недугами. И скоро окажутся в Красной книге. Потому что Интернет задавит. Вот как появится в каждой семье по компьютеру с лентами новостей, безграничной широтой мнений и болтовней блогеров, тут они и кончатся, писаки… Грустно. Это как же? Работали! Трудились для и во имя читателей, а потом – раз! – и не нужны.Впереди только пикник на обочине. А на дороге машины так и мелькают, так и снуют. Тоска! Вот такая информация. Признаться, она даже не сразу накрепко засела в наших головах, которыми мы работаем. Стучим – пальцами, а работаем-то – головой! Так, кольнула и умчалась. Но вернулась. И заставила искать что-нибудь успокаивающее.Нашли. Наряду с журналистами в тираж были списаны радиоведущие, ювелиры, фермеры, турагенты и чиновники. Тут-то мы американцев и прижучили. Если в чем-то одном ошибиться можешь, то и в другом никакой гарантии. А тут они ошиблись. Ха, чиновники вымрут! Быть такого не может, потому что не может быть никогда. Чиновник бессмертен! Вечен, непотопляем и неуязвим. Что в Америке, что в России.Тараканы – и те вымрут, чиновник останется! Лишь только осознали мы, что сморозили американцы глупость, как тут же и успокоились. Есть еще порох в пороховницах, виден еще свет в конце туннеля – и вовсе это не фары приближающегося поезда. И руки наши соскользнули с телефонных трубок… А то уж хотели звонить декану нашему заслуженному с факультета журналистики, Ясену Засурскому, с соболезнованиями, мол, дело отбирают ни за что, ни про что – у вас, у нас.Нет, не люблю я американцев.Торопливые они.