АЛЕКСЕЙ РЫБНИКОВ: ПОЧЕМУ СТАЛА НЕНУЖНОЙ МУЗЫКА БЕРЕЗОВСКОГО

[b]Один из самых неординарных композиторов нашего времени, Алексей Рыбников не очень жалует журналистов. За последнее время о нем практически ничего не было слышно. А между тем он сочинил музыкальную драму «Оперный дом» — совместный проект Большого театра и «Ленкома», создал собственный театр, написал балет «Вечные танцы любви», у него несколько контрактов на Западе (например, в Норвегии). А еще ведь есть любимый внук, который требует внимания… Сегодня Алексей Львович рассуждает на высокие, философские темы.[/b][b]— Алексей Львович, последний ваш проект — «Массимо». Либретто написал Григорий Горин. Как возникла идея этого проекта? [/b]— Мне позвонил Гриша и рассказал потрясающую историю о судьбе первого русского композитора Максима Березовского, которого мальчиком граф Разумовский привез в Петербург, а потом отправил в Италию. Парень учился в музыкальной академии вместе с Моцартом. На выпускных экзаменах оба получили высшую оценку. Максим вернулся на родину, и оказалось, что здесь он никому со своей дивной музыкой не нужен. Доведенный до полного отчаяния, Березовский трагически ушел из жизни, не достигнув тридцатилетия.Поначалу я отказался от предложения Горина. Мне это показалось неинтересно. Использовать музыку самого Березовского, от которой почти ничего не осталось, мне не хотелось. Стилизация? Для меня это мало привлекательно. Но когда я оказался в Вероне и Венеции, словно «услышал» эту музыку, современную по мелодической основе, но говорившую на языке двухсотлетней давности. Я начал сочинять просто так, для себя. И вдруг в какой-то момент понял, что музыка идеально совпадает с трагической судьбой Березовского.[b]— Получается, что такое пренебрежение к своему это вовсе не «достижение» Советской власти, а печальная традиция? [/b]— К сожалению. Можно вспомнить судьбу и других русских композиторов. Например, Мусоргского, который так и не нашел в России понимания и не смог закончить свои великие произведения, которые за него потом дописывал РимскийКорсаков. Вспомнить, что претерпел Чайковский, и его таинственную кончину. Вспомнить, Прокофьева, которого жена — итальянка уговорила вернуться в Россию. Он вернулся, жену арестовали, она погибла в лагере, очень тяжело складывалась жизнь его детей. На похоронах у Прокофьева не было ни одного цветка, потому что все ушли на похороны Сталина — они умерли в один день. А как ломали моего учителя Хачатуряна или Шостаковича! Россия признавала своих гениев только после их кончины, тогда и начинала ими гордиться. А сейчас что произошло? Русская композиторская школа, которая потрясала мир в ХIХ — ХХ веках, выходит в XXI век в совершенно разрушенном состоянии. Такого сословия «композиторы» у нас как бы и нет. Это обидно, несправедливо и неправильно. Губить такую мощную школу нельзя.[b]— А выход есть? [/b]— Выход? У нас в России так много всяких проблем... Если я с болью говорю о композиторах, то любой человек из другой области — науки, медицины, просвещения — может сказать то же самое: все гибнет, если еще не погибло. Надо возрождать музыкальные фестивали, заказывать композиторам новые сочинения. Всегда во все времена выживала музыка, которую поддерживали. Хорошо уже то, что в обществе появилось четкое ощущение того, что сейчас следует делать, чтобы Россия перестала быть страной смуты и кошмара.[b]— И что же? [/b]— Во-первых, что нельзя дальше разворовывать Россию. Это, по-моему, поняли даже те, кто вывозил в огромных количествах ценности и деньги. Первое обвальное «воруй, воруй, время твое уйдет, что успеешь схватить — твое, потом будет поздно» привело их в тупик. Ну, наворовали, нахватали, есть виллы и яхты, а дальше что? Больше нелегальные деньги дать ничего не могут. Более того, эти деньги словно бомба замедленного действия. Рано или поздно ты на ней? Твои политические враги в любой момент тебя могут разоблачить или уничтожить и морально, и физически. Как это делается, мы почти ежедневно видим по телевизору или читаем в газетах. Откупиться от смерти еще никому не удавалось. Значит, какой вывод напрашивается? Если хочешь жить хорошо и не дрожать от страха, надо переходить на «легальное» положение — стараться сделать свою страну процветающей и могучей державой.[b]— Но деньги — это еще и власть, а большие деньги — большая власть.[/b]— Как раз сейчас именно большие деньги делают уязвимыми тех, кто стремится к власти. В России, мягко говоря, всегда без особой симпатии относились к богатым людям. Это связано с нашими православными корнями: «Легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому попасть в Царство Божие». У нас богатство и неправедность почти синонимы. А сейчас это раздражение приобрело характер социальной нетерпимости, если не сказать — ненависти. Это очень хорошо поняли многие кандидаты во власть. Вспомните последние выборы в Думу. Был ли хоть один, кто сказал бы: «Я такой талантливый, я заработал десять миллионов долларов»? Ничего подобного. Кандидаты уверяли нас в своей личной скромности, небольших доходах, выяснилось, что у многих нет квартир и дач, а если машина, то никак не «мерседес», а «жигули». Они сделали ставку на образ «простой, как Ленин» и выиграли.[b]— А вы не боитесь, что укрепление страны обернется для нас рождением «железной руки»? [/b]— Это абсолютно закономерно, потому что после жуткого хаоса, в котором оказалась Россия и который привел ее к разрушению и уничтожению, другого пути никто не видит. Всем хочется, чтобы этих мерзавцев, которые все разворовали, крепко взяли за ушко да и на солнышко. И, очевидно, многое будет сделано для того, чтобы народ удовлетворил свое попранное чувство социальной справедливости.Но надо понимать, конечно, что давлением, ужесточением Россию не поднять. Пытаться отобрать то хорошее, что мы приобрели за эти десять лет, значит, сознательно ввергать страну в пучину таких катаклизмов, из которой она может и не выбраться. Опыт множества революций доказал: никогда, ничего нельзя разрушать до основания. Жажда тотального уничтожения сродни безумству. Для того, чтобы отремонтировать дом, не нужно его взрывать. Нам нужно лечить нацию, а лечить можно только лаской. Опять хлестать, надевать смирительную рубашку, заковывать в наручники — это только усугубит болезнь. А психически нездоровая страна вперед не пойдет, она будет медленно, то апатично, то буйно, как и положено сумасшедшим, умирать.Палочная дисциплина в масштабах государства — это гибель для государства. Потому что люди, не свободные в своих духовных проявлениях, заканчивают трагически, как Максим Березовский. Это касается и страны.