ТЕРЕМОК, ГДЕ ПРОЖИВАЕТ НАДЕЖДА

[i]Наше телевидение охватила в последнее время закономерная ностальгия. Ностальгия по нашему старому доброму кино. Причем в случае с таким явлением, как «советский кинематограф», актуально не столько определение «старое», сколько — «доброе».В этом и закономерность его регулярного появления на разных телеканалах. «ТV-Текст» решил откликнуться на это веление ТВ и зрителя и открыть новую рубрику, посвященную отечественной киноклассике на телеэкране. Первым собеседником корреспондента ТТ стала замечательная актриса [b]Надежда РУМЯНЦЕВА[/b]. «Советская Джульетта Мазина», «Чарли Чаплин в юбке» — так называли ее зарубежные газеты, когда за границей увидели фильмы «Девчата», «Неподдающиеся», «Женитьба Бальзаминова».Надежда Васильевна вместе с мужем долгое время жила за границей, но недавно вернулась в Россию. Для разговора был еще один повод — на этой неделе телеэфир оживляет комедия с участием Румянцевой — «Неподдающиеся».[/i][b]ТТ: Надежда Васильевна, когда смотришь фильмы с вашим участием, понимаешь, что вы родились, чтобы стать артисткой… Н. Р.: [/b]В школе меня дразнили артисткой — из-за избытка энергии. Если в школе кто-то озорничал, все учителя говорили, что это, конечно, дело рук Румянцевой. Я участвовала во всех кружках: художественной самодеятельности, хоровом, гимнастическом. С учительницей вместе со всем классом по несколько раз смотрели любимые фильмы — «Волга-Волга», «Веселые ребята». А потом играли в героев фильма, изображали трактористов, летчиков, но актрисой быть я не собиралась. И решила пойти в тот институт, где нет точных наук. Когда узнала, что на актерский факультет нужно сдавать литературу и историю да прочесть отрывок наизусть, тотчас решила — это мое. Это же сплошной праздник! Столько свободного времени будет. И только потом поняла, как мало свободного времени у актеров. Пошла я поступать в студию при Центральном детском театре просто потому, что была очень мала ростом — 151 см. Мне было 17 лет, а принимали меня за четырнадцатилетнюю.Я знала о приеме в школу МХАТа, но там такие маститые актеры — Тарасова, Грибов, Массальский... В Вахтанговском все стройные, длинные, девушки играют принцессу Турандот.И тут детский театр: мышка-норушка, терем-теремок. Это мое.С первого курса я уже играла в театре. Женщины в Детском театре за два сезона превращались в каких-то круглюшек, а играли мальчиков-пионеров. Я же была маленькой и худенькой, в меня просто вцепились.На спектакли я приглашала своих одноклассников. Мне все так нравилось! Вскоре мне предложили съемки в Ленинграде. Я снималась в главной роли в фильме о трудовых резервах «Навстречу жизни». Училась для этого профессии токаря! Вместе со мной снимались знаменитые Меркурьев, Гурзо. Фильм стал популярным и получил Сталинскую премию. В Министерстве по кинематографии мне предложили перейти учиться во ВГИК. Я знала, что кино — это не только съемки в Москве, но и экспедиции, что можно поехать на море или на Северный полюс, или в пустыню. И перешла во ВГИК.[b]ТТ: «Девчата», «Неподдающиеся» — ваши первые фильмы? Н. Р.: [/b]До них было 14 картин, но все подростковые. Мне было уже 20 лет, а я играла десятилетних девочек. Мои партнеры, шестилетние мальчики, обращались со мной, как со сверстницей — дергали за косы, били портфелями, и я с ними дралась, чтобы они вдруг не поняли, что я уже взрослая.[b]ТТ: Ваша роль в фильме «Девчата» очень трогательная и емкая...Н. Р.: [/b]За нее на фестивале в Аргентине я получила главный приз. За лучшую мужскую роль приз тогда получил Пол Ньюмен, снявшийся в фильме «Бильярдист». Возле гостиницы собрались аргентинцы с плакатиками, на которых было написано: «Вива, Румянцева!» В этой роли есть и глубина человеческая, и юмор, и эксцентрика. Мне кажется, ее нельзя было сыграть плохо, любая другая актриса сыграла бы ее хорошо.[b]ТТ: Трудно себе представить другую актрису в роли Тоси из фильма «Девчата».Н. Р.: [/b]Моя героиня в чем-то похожа на меня. Я выросла в простой, очень хлебосольной семье. Семье бессребреников. Дом всегда был полон гостей. На столе простая картошка, капуста и огурцы, но делалось это с таким радушием... Мой папа работал бригадиром на поездах дальнего следования, у него были очень длинные маршруты — до Владивостока и Пекина.Мы его месяцами не видели. Он очень любил охоту, и когда ему исполнилось 60 лет, он перестал ездить и стал егерем. Папа — смоленский крестьянин из центра России, очень русский человек, любил людей, животных и не выносил одиночества. В доме у нас всегда были кошки, собаки, куры. И во мне это заложено...[b]ТТ: Часто телевидение показывает ваши фильмы. Вы по-прежнему популярны...Н. Р.: [/b]Мне звонят совсем незнакомые люди, говорят теплые слова. Это приятно. Они говорят, что, посмотрев вновь мой фильм на телеэкране, вспомнили свою молодость, что наизусть знают мои картины. Я хорошо отношусь к популярности. Это ведь значит — я небезразлична зрителям.И если зрители актера любят и помнят, значит — не напрасно надрывался. И я не напрасно рыдала и смеялась на экране, призывала людей быть лучше, уважать себя и свою профессию, воспитывать детей порядочными, самостоятельно мыслить.[b]ТТ: У вас есть дети? Н. Р.: [/b]Дочь и внук.[b]ТТ: Дочка — актриса? Н. Р.: [/b]Нет. Она пошла по папиным стопам, очень толковая, ее интересуют компьютеры.[b]ТТ: А кто по профессии ваш муж? Н. Р.: [/b]Муж всю жизнь работал в Министерстве внешней торговли, закончил Институт востоковедения. Знает несколько языков — фарси, английский, французский. Он торгпред, у него большой опыт в международной экономике, торговле и бизнесе. По национальности муж армянин, но так был воспитан в своей семье... В его армянской семье говорили, что если бы не Россия, армян бы не было.Один из главных тостов в нашем доме — за русский народ.[b]ТТ: А традиции армянской кухни есть в вашей семье? Н. Р.: [/b]Конечно. Я умею готовить суп чхртма из курицы, и долму.[b]ТТ: Вы много лет жили в разных странах. А как же работа, съемки? Н. Р.: [/b]В общей сложности за рубежом — в африканских странах — мы провели около 15 лет, но я всегда заранее знала, когда у меня съемки, и старалась не отказываться от интересных ролей. Меня раньше часто спрашивали: «Вам, наверное, хотелось пожить за границей?» Нет. Я и в России жила, как живут за границей, могла позволить себе любую поездку.Много стран объездила со своими фильмами. Трудно назвать страну, где я не была. Просто мой долг — быть рядом с мужем. Я хорошо усвоила, кто у нас глава семьи (для армянина это особенно важно). Он не должен говорить: «Я муж Нади Румянцевой». Это я говорю: «Я жена Вилли Вартановича». И мне всегда хотелось так поступать, если от этого зависела его карьера. Вилли прошел путь до торгпреда от самого «карьерного» низа. Министром, к сожалению, не стал.А жаль, потому что у него болит душа за страну. Сейчас мы отказываемся ездить, хотим пожить в России.[b]ТТ: Вы чем-нибудь занимались там, при дипкорпусе? Н. Р.: [/b]У меня было много общественных обязанностей по нашей внутренней культурной жизни — по статусу моего мужа я не должна была работать. Много времени уделяла спорту: играла в теннис, плавала. Хорошая, красивая жизнь. Такая, какой и должна быть жизнь у «звезды». В театре нас никогда не учили держать себя в форме, а в этих поездках я начала следить за собой. Я и сейчас бегаю, плаваю.[b]ТТ: Вы оптимистка? Н. Р.: [/b]Я всегда считала: нечего плакать, ждать помощи, надо делать что-нибудь — посадить дерево, например, обогреть бездомную кошку, рассказать ребенку, что такое Земля. Я не люблю, когда жалуются. Мне скучно становится. Иногда думаешь: «Милый ты мой, как же тебе печально жить на свете, ты вдвое моложе меня, а весь скукожился, да встряхни ты крылышки свои!» ТТ: Что предлагают сейчас в кино? Н. Р.: Очень многое, но грязь я и за окном вижу. Еще и в кино это играть? Я хочу дарить людям надежду. Наша жизнь зависит от нашей воли. Сниматься отказываюсь.[b]ТТ: А театр? Н. Р.: [/b]Театр киноактера, в котором я работала, распался. Там теперь ночной клуб, а для посетителей ночного клуба играть не хочется.[b]ТТ: И чем же вы занимаетесь? Н. Р.: [/b]Дубляжом. Озвучиваю сериалы мексиканские, американские. Встречаюсь со зрителями. Очень люблю дублировать мультфильмы. Работаю не ради денег, ради общения с коллегами. Приходишь, как в свою семью. Устаю, конечно, но эта усталость приятная. Потому что живое, теплое, настоящее — это глаза в глаза, это руки, которые поддержат.