Внука зовут дядя Сэм

[b]Я помню Олега по ВГИКу, когда он учился уже на режиссерском факультете у знаменитого мастера – кинорежиссера Ефима Дзигана. Белокурый, голубоглазый, грустный Олег очень был похож на одинокого принца. 23 года назад он уехал в Америку, в Лос-Анджелес. Там-то мы и познакомились ближе. Олег пригласил меня на празднование старого Нового года. В его доме собралось более ста гостей: друзья – русские и американцы. Празднование проходило и в доме, и на лужайке. Гостей принимали Олег и его жена – очаровательная американка Джоан Борстен. Прилетали крошечные колибри, приходила белочка поесть орешков. Праздник продолжался с двух дня до полуночи.[i]Ушел в сказку[/i]– Олег, предполагал ли ты когда-нибудь, что уедешь из России в Америку и будешь там актером?[/b]– Никогда. Я даже английский не учил, считая, что дальше Бреста меня просто не пустят. А когда датский кинорежиссер Габриэль Аксель пригласил меня сниматься в своем фильме «Красная мантия», мне пришлось приехать в Госкино для разговора с чиновниками. Я приехал из своего подмосковного Томилина, где жил в маленькой квартирке…[b]– А почему «в квартирке»? Ведь ты был уже очень знаменит.[/b]– Нас, актеров, не жалели, унижали, платили копейки. Словом, намучили нашего брата. Я еще был удивлен, как меня в Данию отпустили сниматься.У актера должны быть крылья. Тогда великолепно себя чувствуешь. Дело не в деньгах, но они нужны, чтобы нормально есть, нормально одеваться, ведь мы всегда на виду. Денег не было, поэтому приходилось мотаться с концертами, чтобы заработать. Встречи со зрителями – благородное дело. Но когда у тебя по три концерта в день и ты выкладываешься, чтобы зрители твои получили максимум удовольствия, очень тяжело.[b]– Как ты пришел во ВГИК?[/b]– Мне все говорили, что туда берут только по блату, но это оказалось не так. Я хорошо подготовился, и был принят. До этого учился в школе рабочей молодежи, работал санитаром в больнице – носилки таскал.Затем решил пойти на строительство Останкинской телебашни (она тогда выросла всего на шесть метров), чтобы быть ближе к кино, телевидению. Решил расти вместе с телебашней – работал слесарем-электриком по обогреву бетона.[b]– Почему ты решил стать актером?[/b]– Наш реальный мир был серым, а мир кино загадочен, сказочен своей второй реальностью. Реальность нас изменяет до неузнаваемости, а в мире мечтаний мы живем параллельной жизнью. Уход в сказку для русского человека типичен, поэтому мне хотелось работать в кино, да и роли я такие выбирал. А в детстве любил смотреть трофейные фильмы о Тарзане или про пиратов. Ну, и про любовь. Мне нравились и советские фильмы – «Пятнадцатилетний капитан», «Дети капитана Гранта», «Золушка».[i][b]Сам по себе[/i]– Твой отъезд из России в Америку – это тоже поиск второй реальности?[/b]– Нет. Мне хотелось быть подальше от бездарного руководства. Мне уже было засорок, я получил режиссерский диплом и готовился снимать фильм о революции на Кавказе. Но мне не дали.[b]– Были еще причины для отъезда?[/b]– Много их было. Например, в 1968 году Дино де Лаурентис предложил мне семилетний контракт – сниматься в двух фильмах в год в Италии и в Голливуде. Не пустили.Никого из наших актеров не выпускали сниматься за границу, многим судьбу сломали. Например, Тане Самойловой, Володе Ивашову. У партийных боссов были не только идеологические причины для этого, но и зависть к свободным, раскрепощенным людям. Они, мол, будут летать по белу свету, в западном кино сниматься, им потом рот не заткнешь.Лучше держать их под каблуком. Пусть они талантливы на экране, а мы их – мордой, мордой в грязь! Меня приглашали в Англию на роль Сергея Есенина в фильме «Айседора». Айседору играла Ванесса Редгрейв. В Госкино мне сказали: там Есенин такой-сякой, пьяница – в этом сценарии. Меня не выпустили, а когда фильм посмотрели и увидели другого актера в роли Есенина, то говорят: «Вот видишь, какой Есенин отвратительный получился!» Я ответил: «Если бы я играл, он был бы замечательный, наш, русский».[b]– Я слышала, были и причины, так сказать, не кинематографического свойства?[/b]– Я слишком много знал. Присутствовал, например, на свадьбе Галины Брежневой и Чурбанова и видел, каким пьяным и не слишком умным был наш Генеральный секретарь Леонид Ильич Брежнев: он над всеми гостями хлопал какой-то японской игрушкой – «чтобы испугать», и пьяно хохотал, когда ему это удавалось….[b]– Галина Брежнева была подругой твоей жены Наташи?[/b]– Они были очень дружны. Родители жены были настоящие интеллигенты, отец – профессор русской истории. Они хорошо ко мне относились. Кто-то из родственников, подробностей не знаю, занимал солидный пост в правительстве. Жена моя была очень амбициозна, хотела, чтобы я пошел в Высшую партийную школу. А мне это было не нужно. Я актер, и мне уготована другая судьба. Когда я с ней развелся, от меня многие стали шарахаться, считая, что я попал в опалу. Некоторые кинорежиссеры встречали меня крысиной улыбкой, не здоровались. Я был сам по себе. Надо было, наверное, ходить в Дом кино, дружить с кем-то, а я был одинок, интересовала меня только личная жизнь. Я хотел достойно прожить жизнь. Я дозрел и понял, что в СССР мне делать нечего, меня будто выталкивал кто-то из страны. К тому же мне хотелось повидать мир.[b]– И ты заключил брак с женщиной из Югославии?[/b]– Да. Мне помогли мои друзья. Когда я жил в Югославии, снялся в нескольких фильмах. Мы все выбираем сами, и за все сами платим. Можно, увидеть, что идешь не той дорогой, и продолжать путь. А я ушел с той дороги.[i][b]Я прожил много судеб[/i]– Олег, расскажи о родителях.[/b]– Мама моя из деревни. Ее отец был плотник, столяр. Когда кто-то к ним приходил и оставался на ночлег, бабушка моя просила этих людей «поучить деток». Поэтому моя мама знала много стихов, разных историй. Мама была отчаянной, лазала по деревьям, скакала на лошадях. В годы войны, когда люди прятали партийные билеты и зарывали их в землю, мама ушла в партизанский отряд и там вступила в партию. Она была видная женщина, и недаром мой отец, красивый мужчина, полюбил ее.Меня мама растила одна, с отцом они не были расписаны. Когда у нее из погреба украли картошку, то ей пришлось в течение пяти месяцев есть одну свеклу и меня, крошечного ребенка, кормить вот таким грудным молоком, свекольным.Мама была учительницей. Вместе с ней я жил в Монголии, видел, как мимо дома проходили пленные японские солдаты, помню песчаные бури и пожар на реке Орхон. Помню Казахстан, где мы жили. И Германию. В Казахстане у нас был крошечный дом – мазанка: я ходил к соседям слушать по радио оперу – у нас радио не было. В Германии ходил в церковь, где когда-то играл Бах. Мама тянулась к культуре и старалась дать мне образование. Сама она прекрасно пела, у нее был удивительный голос.Я думаю, что прожил много судеб. В восемь лет я познакомился с отцом. Он был крупным финансистом. С отцом мы были друзьями. Когда я стал взрослым, он советовался со мной.[b]– Олег у тебя есть сын Слава от первой жены, но есть еще сын Сережа…[/b]– Да, он сейчас в Лос-Анджелесе.[b]– Ты не был женат на матери Сережи?[/b]– Нет. Так судьба сложилась. И о Сереже я узнал позднее. Ему было уже 16 лет. Мне позвонили друзья и сказали, что мальчишка очень похож на меня. У нас с Джоан своих детей не было, и я предложил позвать к нам Сережу, который жил со своей мамой в Одессе. Он приехал ко мне в Лос-Анджелес, закончил школу и сейчас учится в университете в Санта-Барбаре. Они очень дружат с Джоан. У Сережи родился сын Сэми. Ему два года и два месяца. Он забавный. Мы с Джоан очень любим своего внука, и я зову его дядя Сэм. Он откликается.[i][b]Что за русский такой странный…[/i]– Как ты познакомился с Джоан?[/b]– После Югославии я перебрался в Австрию, потом в Италию, жил у друзей. Через два месяца должен был получить визу и уехать в Америку. Джоан жила в этом же доме и общалась с моими друзьями. Она была корреспондентом «Лос-Анджелес таймс» и собиралась возвращаться в США. От нее веяло таким теплом! Она испытывала удивление по отношению ко мне: что за русский такой странный… На плохом английском я ей много рассказывал о себе, она терпеливо и доброжелательно слушала. Джоан – человек, который любую негативную ситуацию превращает в позитивную. Она меня поддержала, и я почувствовал, что это родной, очень близкий человек. Ведь в жизни это определяющее. Это надолго. Все остальное временно. К кому мы идем в момент своих несчастий? К родным.Кого мы чаще вспоминаем? Именно тех, кто был добр к нам и кто близок нам. Поэтому мне всегда хотелось играть таких персонажей, которые несут добро людям.[b]– По-моему, тебе такие роли и предлагали…[/b]– Да разные роли предлагали. Например, Уолтер Хилл хотел взять меня на отрицательную роль в фильме «Красная жара». Но сам же сказал, что сквозь меня просвечивает доброта. Зрители должны ненавидеть этого персонажа, но не любить меня им будет сложно. И он дал мне роль друга героя Шварценеггера.[b]– Но в фильме «Дикая орхидея» ты жестокий, холодный, не похожий на себя.[/b]– Я и был не похож на себя. Это было за три месяца до операции. Я перенес сложнейшую операцию и в буквальном смысле был весь холодный – и руки, и ноги. Я серьезно болел. У меня была доброкачественная опухоль, которая давила на зрительный нерв. Я долго не понимал, что со мной происходит…[b]– Но ты и внешне был другой, в фильме я тебя не узнала.[/b]– Да, я очень сильно похудел, плохо видел.[b]– Сейчас ты выглядишь как прежде.[/b]– Ну, как прежде мы уже не станем. Но если чайку горячего выпить, отдохнуть, то очень даже ничего.[i][b]Соленые огурцы – порознь[/i]– Ты снимался в датско-американском фильме о путче 1991 года в России.[/b]– Этот фильм «Три дня в августе» помог мне снова вернуться домой. Хотя после операции я едва дышал. Я снялся в роли генерала армии, который не понимает ситуации, – он как бы между двумя берегами, а в результате застрелился.[b]– Олег, в «Дикой орхидее» ты снимался с Микки Рурком, а в картине «Красная жара» – со Шварценеггером. Общаешься с ними?[/b]– У нас хорошие отношения, но в Америке у каждого своя жизнь и нет такой родной кадушки, где все соленые огурцы вместе. Все друг другу помогают, но интенсивно заняты своей профессией. Мы с Джоан тоже впряглись в мультипликацию, которая занимает очень много времени. Помимо того, что это работа, это еще и миссия.[b]– Вы реставрируете и озвучиваете старые советские мультфильмы?[/b]– Это художественные произведения, которые получили новую жизнь. Мы работаем с опытными американскими сценаристами, чтобы эти фильмы эмоционально воздействовали на американских зрителей. Начали дублировать наши мультфильмы с помощью американских звезд.Уже сделали одну такую серию. Она называется «Михаил Барышников, история моего детства». Старые наши мультфильмы представляет Михаил Барышников. Это действительно истории его и моего детства и всего нашего поколения. Он нам очень помог с привлечением звезд. Джессика Ланг, например, озвучивала Царевну-Лебедь. Она очень милый, чудесный человек… Жаль, что свои фильмы мы не можем показывать на большом экране, а только на телевизионном и на видео.[b]– Почему?[/b]– Мы восстанавливаем точечку за точечкой, царапинку за царапинкой, а чтобы отреставрировать пленку, нужны миллионы долларов – пленка же выцветает, портится. В мультфильме «Аленький цветочек» персонажи чуть не потеряли носы…[b]– Носы?[/b]– Линию носа. Нам пришлось перепечатывать пленку на «Кодаке», где зернистость меньше, и мы восстановили фильм. Мы вложили огромные деньги в защиту прав «Союзмультфильма» от пиратов. После нескольких лет нашей интенсивной работы Америка сможет увидеть обновленные русские мультфильмы.Сделано великое дело.[i]Лос-Анджелес – Москва[/i][i][b]ПОСТСКРИПТУМ[/b][/i]Олег с Джоан жили недалеко от киностудии «Юниверсал», сейчас переехали в Малибу. Когда по нашему телевидению передали, что в Малибу пожары, которые подбираются к виллам Мэла Гибсона и Барбары Стрейзанд, я обеспокоилась, не добрался ли огонь до дома Олега. Позвонила. Он ответил, что пожары были возле океана, а так как его дом в горах, над океаном, то огонь до них не дошел.[b]ДОСЬЕ «ВМ»[/b][i]Олег Видов родился 11 июня 1943 года. Окончил актерский и режиссерский факультеты ВГИКа.Снимался в фильмах «Обыкновенное чудо», «Метель», «Сказка о царе Салтане», «Всадник без головы», «Москва, любовь моя», «Три дня в августе», «Битва на Неретве» (Югославия), «Красная мантия» (Дания), «Дикая орхидея», «Красная жара» (оба – США) и др.Живет в США.Заслуженный артист РСФСР (1974).[/i]