Бомба «награду» за службу

[b]В системе МВД России это подразделение самое закрытое. Сотрудники службы не афишируют своих действий, не делают громких заявлений, крайне редко выступают с интервью. Оно и понятно, подразделения Департамента собственной безопасности МВД РФ – спецслужба в спецслужбе, своего рода контрразведка милиции. Особенности деятельности ДСБ заставляют засекречивать очень многое из той общественно важной и результативной работы, которая проводится его сотрудниками. Для читателей «Вечерней Москвы» сделано исключение.[/b]Сегодня наш собеседник – [b]первый заместитель начальника Департамента собственной безопасности МВД России генерал-майор милиции Виктор БАЛАШОВ.– Виктор Васильевич, когда ДСБ только создавался, его появление встретили в штыки. Доброжелательным отношение к службе назвать было трудно…[/b]– Было такое. Я хорошо это помню, потому что работаю в ДСБ со дня его сформирования в 1995 году. Кстати, идея создания такого подразделения в структуре МВД обсуждалась довольно давно. Но каждый раз побеждали ее противники. Причем не министры, а влиятельные чины более низкого уровня. И только волевым решением министра Анатолия Куликова это сопротивление удалось сломить.[b]– Тогда тех, кто переходил работать в службу, чуть ли не штрейхбрейхерами называли…[/b]– Как только приказ о создании ДСБ был обнародован, началась кампания по его дискредитации. Люди еще не знали толком, о чем идет речь, а в печати появились сообщения о том, что готовится «охота на ведьм». А ведь в подразделении тогда было всего-то 46 человек! Сами понимаете, это ничто для такой махины как МВД?[b]– Набирать личный состав было сложно?[/b]– Люди относились к нашей службе настороженно. Никто ведь толком не знал задач, возможностей, не имел опыта работы. По началу наши подразделения формировались из числа сотрудников инспекции по личному составу. Их работа была по многим направлениям схожа с той, что планировалась. Приходили люди из других служб. Подбор шел очень тяжело.[b]– Какие-то особые требования?[/b]– Главный критерий – личное доверие, уверенность в том, кого ты берешь на работу. Конечно, обязательным условием был опыт оперативной или следственной работы в милиции не менее пяти лет. Такие люди знают работу не понаслышке, если можно так сказать – «понюхали пороха»…[b]– Наверное, проверяли каждого до «пятого колена»?[/b]– Ну что вы. Препятствием не было даже наличие взысканий по службе. Потому что, работая в милиции, особенно «на земле» – в низовых подразделениях органов внутренних дел, и не попасть под горячую руку начальства… Такое насторожит опытного кадровика скорее, чем запись о «честно» заработанном взыскании. Конечно, взыскание взысканию рознь. Если мы узнавали, что сотрудник имеет сомнительную репутацию, подозревается в неблаговидных поступках, получали материалы о коррумпированности человека, то его кандидатура сразу же отбрасывалась. Случались и просчеты, с такими людьми мы расстаемся. Иначе не бывает.В начале бытовало ошибочное мнение: после ДСБ дорога в другие службы закрыта. Сейчас так уже никто не думает. Многие сотрудники ДСБ стали руководителями крупных подразделений, управлений. Я могу даже перечислить: начальник УВД Тверской области – бывший начальник службы собственной безопасности Санкт-Петербурга, начальник УВД Липецкой области работал заместителем начальника службы собственной безопасности, в Свердловске начальник местного ГУВД тоже выходец из службы безопасности…[b]– Говорят, все ваши сотрудники проходят через «полиграф»?[/b]– И те, кто поступает к нам на службу, и те, кто уже работает.[b]– А может быть, кому-то такая форма контроля обидна, неприятна?[/b]– А что тут обидного? Техническая проверка. Люди ведь не удивляются, когда их просят заполнить анкету, принести для проверки какие-то документы. Я считаю, что для офицеров нашей службы проверить себя, получить такой опыт важно. Сотрудники спокойно к этому относятся.[b]– Все проходят «полиграф», никого машина не «зарубила»?[/b]– Отсев происходит и до этого. Это дело добровольное. Мы лишь предлагаем. Некоторые отказываются от тестирования на «полиграфе» и забирают документы. Согласитесь, это тоже о многом говорит. Но если сотрудник отказывается, мы просто перестаем рассматривать его кандидатуру.Кстати, «полиграф» помогает нам не только в кадровых вопросах. Его обслуживают очень хорошие специалисты. Они выезжают в «горячие точки», используют аппарат при работе с личным составом на местах. Сами понимаете, насколько такая работа сложна и деликатна. Но все руководители наших подразделений положительно оценивают применение «полиграфа».[b]– Коррупция, хотя этот термин сегодня один из наиболее часто употребляемых, по-прежнему не имеет четкого определения, правового обоснования. Другими словами – химера?[/b]– Почему химера? «Формулы» коррупции нет, но мы с ней боремся, значит, она существует, мешает нам жить. Я не могу сейчас сформулировать энциклопедически точное определение. На мой взгляд, одно из проявлений коррупции – использование служебного положения для решения корыстных вопросов. Это может быть не только материальная составляющая, но и личные блага в самых разных видах, формах. Каждый знает, о чем я говорю.Мы регламентируем свою работу законодательством. Оно наш главный помощник в выявлении нарушений, в том числе и в определении коррупции. И правовых «формул» нам вполне хватает.[b]– Вы хорошо знаете положение дел в милиции, сталкиваетесь с проблемами коррупции ежедневно. Если рассматривать пирамиду МВД в целом, какая ее часть вызывает наибольшие опасения: фундамент, вершина или средняя часть?[/b]– Прежде чем ответить, хочу пояснить. Отношение людей к милиции тоже зависит от того, к какой части общественной пирамиды принадлежит человек. Гражданин, который не нарушает закон, живет по совести, а не «по понятиям», вряд ли «точит зуб» на людей в форме. Милиция – один из важных инструментов поддержания порядка и законности в обществе. Без ее работы жизнь будет парализована, не будет ни правых, ни виноватых. Наступит хаос, и это понимает большинство. Другое дело, тот, кто имел проблемы с законом.И возвращаясь к вашему вопросу о пирамиде МВД. Наибольшие проблемы вызывает «фундамент», низовые подразделения, которые постоянно в процессе работы сталкиваются с людьми. Это уже ставшая притчей во языцех госавтоинспекция, сотрудники патрульно-постовой службы, транспортная милиция.Например, к нам идет вал сообщений о нарушениях закона в отношении, так называемых гастарбайтеров. Люди оказываются в Москве проездом, попадают в «историю», и, только вернувшись домой, направляют нам жалобы – примите меры, накажите, защитите… В такой ситуации, когда человек уже находится в другом государстве, принимать действенные меры очень сложно. Поэтому мы сейчас делаем акцент на превентивных мероприятиях.[b]– Другими словами, работаете не от преступления, а от личности?[/b]– По-разному, но в данном случае вынуждены больше внимания уделять профилактике. Что касается жалоб, то их поток увеличивается с каждым годом. Это и огорчает, и не может не радовать.Если люди обращаются, значит, они верят, что мы разберемся, поможем. Но должен отметить, что многие жалобы имеют корыстный характер.[b]– Что подразумеваете?[/b]– Иногда это банальное сведение счетов. Например, жалобы коммерсантов на службу борьбы с экономическими преступлениями. Пишут такое, что волосы дыбом встают. А когда начинаем разбираться, то выясняется, что коммерсанты нарушают закон и пытаются таким способом бросить тень на тех, кто приводит их в чувство: заставляет платить налоги, вести честную бухгалтерию, соблюдать правила торговли и т. п.[b]– Ваша служба ориентирована не только на выявление предателей, мздоимцев, двурушников. Известно, что многие сотрудники получают угрозы со стороны преступного мира, даже подвергаются нападениям.[/b]– Наше приоритетное направление работы – организация и проведение государственной защиты сотрудников и членов их семей. С каждым годом число обращений по этой линии растет. И мы делаем здесь очень многое.Кстати, неподтвержденные жалобы на наших сотрудников – это тоже своего рода защита. Представьте, что вы «наступили на хвост» бизнесмену, который имеет миллионные обороты, оброс связями. Тронешь такого, и тут же начинаются телефонные звонки, депутатские запросы, письма, где требуют защитить честный бизнес от милицейского произвола. Сотрудника пытаются скомпрометировать всеми доступными способами. И тут мы обязаны разобраться, защитить честь и достоинство человека. Поверьте, для него такая позиция ведомства лучше всякой награды. Он потом горы свернет.[b]– Вашим сотрудникам часто угрожают?[/b]– Не могу сказать, чтобы часто, но такие случаи встречаются. Был случай, когда оперативнику, который изобличил группу изготовителей фальшивых водительских удостоверений, спецталонов, номерных знаков, заминировали личный автомобиль. К счастью, проявив профессиональную бдительность, он вовремя заметил подвешенную к днищу машины гранату. Ее обезвредили, все закончилось благополучно. Представляете, как оперативник насолил преступникам, если они решились выдать ему такую «награду»![b]– Вы активно используете возможности, которые предоставляет закон об оперативно-разыскной деятельности. Сотрудники ДСБ работают под прикрытием. Я даже слышал, что некоторые трудятся в таком статусе до пенсии…[/b]– Скрытые формы работы, агентурные методы получения информации мы используем очень активно. Но под прикрытием у нас никто всю жизнь не работает.[b]– Я знаю, что инспекторы ГИБДД нередко штрафуют за превышение скорости не строго в соответствии с показаниями «спидгана», а в тех случаях, когда водитель «зарывается» – превышает допустимые ограничения скоростного режима на 20–30 километров. В практике вашей службы есть такая градация? Ведь за огрехи в службе можно человека просто предупредить, а можно выгнать с работы, а то и чего похуже…[/b]– Градации у нас не существует, но что касается мер воздействия, то они, конечно, могут быть самыми разными. Нужно смотреть по конкретным случаям. Если человек совершил проступок впервые, под воздействием обстоятельств, каких-то внешних причин, и это не стало системой, то мы можем ограничиться разговором, предупреждением. Но ведь есть примеры, когда разговоры вести поздно или просто недопустимо.Что касается подразделений милиции на территории, то, получив информацию о дисциплинарных нарушениях, мы передаем ее руководителям. Их право и обязанность определять меру наказания. Мы можем согласиться или нет, подготовить дополнительные материалы, если не согласны с решением начальника. Мы не карающий орган, в этом случае не можем сами принимать решение.[b]– Руководители на местах жалуются, что людей нечем удерживать: нет социальных льгот, доплаты при уходе на пенсию не учитываются… Стоит ли удивляться, что новобранцы не рвутся защищать закон с «горящими глазами», а «старики», получившие бесценный опыт, при выгодном предложении легко уходят на гражданку?[/b]– Это вопрос болезненный. Я понимаю, что размер зарплаты не избавит нас от взяточников, лодырей, бесталанных работников… И все же отсутствие достойного содержания и льгот влияют на подбор кадров. Не секрет, что к нам порой приходят молодые люди, которые не хотят служить в армии. Неприятно, но они, уклоняясь от армии, учатся и уходят от нас. Но хуже, когда такие «специалисты» продолжают служить, потому что имеют призывной возраст.[b]– Говорят, что уголовные авторитеты, воры в законе делегируют своих людей в органы правопорядка. Чтобы были надежные информаторы, была возможность влиять на ситуацию…[/b]– У нас есть такие данные, есть конкретные примеры. Но назвать имена, указать подразделения я не могу. Потому что факты должны быть юридически оформлены, материалы легализованы, доведены до реализации… Есть и другая группа сотрудников.Они приходят в милицию для того, чтобы обеспечить «крышу» родственникам или знакомым, занимающимся нелегальным бизнесом. И находятся «на довольствии» у своих опекунов. Тоже проблема, о которой мы знаем, боремся с ней, но не можем изменить ситуацию сразу.[b]– Сотрудникам предлагают взятки?[/b]– И еще какие! Я когда слышу об этом, диву даюсь: огромные суммы предлагают… Какие уж там полторы тысячи? Не лукавя, скажу: большинство взяток не берет. Мы часто судим по одному-двум негативным примерам, мы бываем справедливо недовольны качеством работы сотрудников милиции, уровнем их культуры, профессиональной подготовкой, но основная масса работающих в милиции людей трудится честно. Могу сказать вам это с полной ответственностью.[b]Сотрудники ДСБ МВД России (за все время существования службы собственной безопасности) награждены:[i]37 – государственными наградами;493 – ведомственными наградами.Погибших сотрудников – 7 человек.[/b][/i][b]СПРАВКА «ВМ»[/b][i]Балашов Виктор Васильевич, 1954 г. р., после окончания средней школы служил в рядах Советской армии. Окончив службу, поступил в Московскую высшую школу милиции МВД России. С 1979 года работал в Следственном управлении ГУВД г. Москвы. С должности старшего следователя по особо важным делам в 1986 году перешел на работу в центральный аппарат МВД. С 1995 года (с момента образования службы) работает в службе собственной безопасности. С 2001 года – первый заместитель начальника ДСБ МВД России.[/i]