Наум Дымарский: Мне запретили выходить в эфир, и я уехал в Штаты

[b]В эфире Дымарский был одним из самых интеллигентных ведущих. Его мягкая, доброжелательная манера ведения спортивных программ выгодно отличала Наума Александровича от других ведущих. Кроме Дымарского, пожалуй, только Вадим Синявский и Виктор Набутов владели таким обширным словарным запасом, который позволял им избегать штампов и украшал речь.[/b]И сейчас, когда я слушаю выступления Наума Александровича на радиостанции “Эхо Москвы” или на “Маяке”, мне очень жаль, что его мастерство, опыт и знания не находят себе достойных наследников.Надеюсь, что интервью, которое я взял у этого замечательного журналиста, истинного профессионала, позволит нам хоть немного приобщиться к секретам его мастерства.[b]– Наум Александрович, помните ли вы свой первый эфирный материал?[/b] – Впервые в радиоэфир я вышел в 50-е годы. Это были шахматные новости. Представлял меня слушателям Вадим Синявский. А первый отзыв о своем дебюте я получил от политического обозревателя “Последних известий” Валентина Зорина: “Вы с Синявским выглядели, как два Петрушки, – так тараторили и так дружно представляли себя, что было смешно”.[b]– Большая часть вашей журналистской жизни прошла на радио. Чем она вам запомнилась?[/b] – Радийную жизнь я начал на иновещании, готовившем передачи для радиослушателей за рубежом. В ту пору у меня было два самых памятных интервью. Первое – с маршалом Рокоссовским в День Советской армии, 23 февраля (не помню, какого года). Добиться разрешения на встречу с ним оказалось непросто. Дело в том, что Константин Константинович был не совсем здоров, находился на даче в Барвихе, и врачи к нему никого не допускали. Пришлось уговаривать, доказывать, что материал чрезвычайно важен, так как “пойдет за границу”, где внимательно следят за состоянием здоровья легендарного полководца. Меня провели к дому какими-то тайными тропами, и первое, что я увидел в прихожей, были роскошная маршальская шинель и папаха. Почему-то они произвели на меня такое сильное впечатление, что и без того сильное волнение уже готово было перерасти в настоящий трепет. Но открылась дверь – и я увидел улыбающегося, немолодого уже, но и в ту пору удивительно красивого человека, очень доброжелательного и простого в общении. Особенно поразило меня то, что он отвечал на мои вопросы на чистейшем русском языке (ведь все знали о его польском происхождении). Беседа получалась интересной и во многом поучительной, любопытно было взглянуть на события войны с точки зрения одного из лучших полководцев, который всегда отличался независимостью суждений. А потом, отложив дела, Рокоссовский пригласил меня выпить чаю. Чай был очень вкусный, настоянный на травах, пили мы его со знаменитым печеньем птифур. Беседа во время чаепития, как и во время интервью, проходила абсолютно на равных.Удивительно, но я ни разу не почувствовал превосходства знаменитого человека! Другое памятное интервью – это беседа с главным редактором газеты “Известия”, а по совместительству – зятем тогдашнего советского руководителя Никиты Сергеевича Хрущева Алексеем Аджубеем. И оно оказалось под угрозой срыва – пробиваться к члену ЦК КПСС и родственнику первого человека в государстве было не легче, чем к легендарному маршалу, тем более что и в этот раз отмечался профессиональный праздник – День печати. Как только я стал налаживать микрофон, Аджубей потребовал принести ему подшивку газеты за 1918 год и начал читать, о чем писали “Известия” в то время, проводя сравнения с современными публикациями, так что разговор вращался вокруг достижений известинцев – по сравнению с 1918 годом.[b]– Но дальнейшая работа на радио для вас была связана со спортом. В то время спортивное телевидение еще не заняло лидирующих позиций…[/b] – Да, именно радио было первоисточником новостей. Все самое интересное звучало прежде всего в радиоэфире. Кроме того, было очень много тематических передач, прямых репортажей с различных соревнований, физкультурно-массовых мероприятий. Думаю, в значительной степени благодаря нашим радийцам миллионы людей начали приобщаться к занятиям физической культурой и спортом. А знаменитые уроки утренней гимнастики Николая Гордеева “учили” буквально все – от мала до велика.Кстати, начинали вести радиозарядку Вадим Синявский и первый диктор страны Ольга Высоцкая, трансляции тогда были организованы из здания Центрального телеграфа. А наши ежедневные “Спортивные дневники”, выходившие в 23.00! Ни один мало-мальски интересующийся спортом человек не пропускал их. И еще хочется обратить внимание вот на что. Все мы не просто старались, мы считали, что обязаны говорить в эфире грамотно, на чистом, правильном русском языке, без стилистических ошибок, штампов, жаргонных словечек, поскольку понимали: нас слушают миллионы молодых людей и мы должны приобщать их не только к спорту, но и к родной культуре, богатству ее речи.[b]– В 70-е годы была образована Спортивная редакция Гостелерадио – уникальный, на мой взгляд, коллектив, объединивший специалистов и радийного, и телевизионного вещания. Редакция прожила около 30 лет, вы были долгие годы заместителем главного редактора. В чем, по-вашему, заключались особенности, достоинства подобного объединения?[/b]– Нам удалось создать очень профессиональную команду, которая ежегодно “выдавала в эфир” тысячи часов спортивной информации, тематических передач. Мы сумели подготовить десятки отличных комментаторов, которые с равным мастерством могли работать как для телевизионной, так и для радиоаудитории. Многих из них знала вся страна, они были не менее популярны, чем звезды эстрады или кино.[b]– Вы жили в Америке восемь лет. Там вы тоже занимались спортивным телевидением. Как вам работалось за океаном?[/b] – Я работал на русском телевидении и радио вместе с теми, кого наверняка помнят телезрители старшего поколения, – дикторами советского ТВ Валентиной Печориной, Юрием Ростовым, Дмитрием Полетаевым… У нас была очень большая аудитория – русскоязычное население не только США, но и Канады. Особой популярностью пользовалась передача “Шахматы на все времена”, в которой принимали участие гроссмейстеры, уехавшие из СССР: Гулько, Шамкович, Иванов. Русские люди за рубежом с удовольствием смотрели наши программы, мы получали сотни писем.[b]– А почему вы вернулись?[/b] – Прежде скажу, почему я уехал. Я покинул СССР потому, что перестал ощущать себя здесь нужным, мне запретили выходить в эфир после того, как моя сестра эмигрировала в США. Вернулся я совсем в другую страну, в страну, где я еще могу что-то сделать. Кроме того, вся моя семья живет здесь – сын, внуки, правнук.[b]– Вот уже полтора года, как вы снова в России. Что изменилось в спортивном теле- и радиоэфире?[/b] – Очень мало профессионализма. Речь комментаторов ужасает. Обилие штампов. Единицы умеют брать интервью. Такое впечатление, что нынешних работников спортивных каналов никто ничему не учит, их просто выпускают в эфир прямо с улицы.[b]– Вы были одним из ведущих спортивной части программы “Время”. Сейчас на каждом канале есть своя программа новостей, включающая блок спортивной информации. Как вы оцениваете эти выпуски?[/b] – Прежде всего на первом канале спорт в главном, девятичасовом, выпуске уничтожили, теперь о спорте во “Времени” и не вспоминают, а в информационных передачах на других каналах говорят очень мало. К сожалению, спорта на основных, центральных, каналах почти не осталось.[b]– Грустная складывается картина. Но, может быть, что-то всетаки радует, вселяет надежду?[/b] – Конечно, мне хотелось бы сказать несколько слов о радиостанции “Маяк”, которая отмечает в этом году свое сорокалетие. Я помню, как все начиналось. Идею создания необычного для того времени радиоканала, которую кратко можно было бы изложить в трех словах – музыка, новости, спорт – подсказал главному редактору “Последних известий” Юрию Летунову Александр Николаевич Яковлев, занимавший в ту пору ответственную должность в ЦК. За прошедшие годы “Маяк” не раз пытались изменить, переделать саму схему вещания, навязать ему громоздкие тематические передачи, уменьшить долю спорта в эфире. Я рад, что многое хорошее теперь возвращается и спорту на “Маяке” уделяют все больше внимания.[b]– Как вы относитесь к созданию “Клуба Озерова” на страницах “Вечерней Москвы”?[/b] – Очень интересная, удачная инициатива. В нашей профессии, в нашем прошлом немало замечательных людей и дел, вспоминать о них очень полезно. Меня многое связывает и с Николаем Николаевичем, и с “Вечеркой”. Я 40 лет дружил с Озеровым и долгие годы сотрудничал с “Вечерней Москвой”. Моими приятелями были сотрудники газеты Всеволод Шевцов, Герман Колодный.В 1972 году я находился в Рейкьявике на шахматном матче за звание чемпиона мира Спасский—Фишер в качестве корреспондента Гостелерадио и по просьбе главного редактора “Вечерки” Семена Индурского передавал по телефону отчеты для газеты. Как мне рассказывали потом, выпуски с шахматными новостями из столицы Исландии шли нарасхват. Хотелось бы пожелать “Клубу Озерова” не меньшей популярности.[b]ДОСЬЕ “ВМ”[/b][i]Наум Александрович Дымарский. 82 года. Один из старейших членов клуба. В эфире работает с 1949 года. 40 лет сотрудничал на радио. Был собственным корреспондентом газеты “Комсомольская правда” и специальным корреспондентом “Литературной газеты”.Один из первых ведущих спортивных новостей телепрограммы “Время”.Работал заместителем главного редактора спортивной редакции Гостелерадио. С 1994 по 2000 г. – комментатор Русского телевидения и радио США.Президент Федерации шашек СССР в 70–80 гг.Заслуженный работник культуры.[/i]