От 20 до 70% взятых из детских домов ребят возвращаются туда обратно

[b]И еще тревожный факт: за прошлый год в России усыновили всего около 8 тысяч детей – почему? Да потому, что, беря на себя огромную ответственность за ребенка до конца своей жизни, усыновитель (таких всего 1–2%) не получает от государства ни помощи, ни поддержки. Опекуны и приемные родители до 18-летия ребенка получают на него пособие (приемные родители, кстати, вполне приличное – 26 тысяч рублей, это зарплата родителю и пособие на ребенка). Но! Более – опять же никакой поддержки. [/b]Наступает время «Ч» для 700 тысяч сирот России Сиротство как бизнес Потрясающий, горький парадокс нашего времени: с одной стороны, Россия переживает третью волну сиротства, небывалую даже во времена Отечественной войны. С другой – надо вдуматься: в стране почти 5 тысяч детских казенных учреждений! На все эти дома-интернаты-приюты ежегодно выделяется… более 1 миллиарда долларов! И расставаться с таким денежным потоком казенным служащим совсем не с руки. Как ни крамольно это звучит – сиротство выгодно определенным чиновничьим слоям. Так или иначе, но Совет по реализации приоритетных национальных проектов и демографической политики при президенте РФ одобрил недавно довольно одиозный законопроект об опеке и попечительству, подготовленный Комитетом под делам женщин, семьи и детей Госдумы РФ. Чем же плох этот документ? Да тем, что узаконивает нынешнюю систему, при которой сиротство – закрытая сфера распределения детей. И вершат судьбу этих детей три дамы из органов опеки и попечительства. На каждую приходится 5 тысяч детского населения. Это ребятишки из семей групп риска, бродяжки, правонарушители... По каждому нужно «открыть дело», принять решение. А какое решение может принять замотанный работой служащий? Изъять дите из неблагополучной семьи, отловить с улицы. Сдать в приют либо детский дом. Так начинаются этапы большого «казенного пути»: больница, дом ребенка, приют, интернат, детский дом… – Опека работает, как пылесос, выкачивая из семей до 130 тысяч детей за год, – подтверждает руководитель Российского исследовательского центра по правам человека Борис Альтшулер. – Попав в детдом, ребенок полностью исчезает из поля зрения общества. Это – закрытая система, которая воспроизводит сама себя. – Если численность детдома нарушается, – продолжает лидер московского отделения Международного общественного движения «Добро без границ» Светлана Бочарова, – меняется его статус, уменьшаются зарплаты. Это дело стало для российских чиновников довольно прибыльным. Сегодня все они говорят, что надо детей отдавать в семьи, понимая: если скажут по-другому, сами себе навредят. А на практике их слова очень расходятся с делами. – Вступая в самостоятельную жизнь, детдомовец получает от государства квартиру и «подъемные». Но нередко не умеет пользоваться вилкой. Читать. Не может приготовить себе еду и сходить в магазин, – замечает исполнительный директор образовательного центра для выпускников детских домов ROOF Алексей Свахин. И еще тревожный факт: за прошлый год в России усыновили всего около 8 тысяч детей – почему? Да потому, что, беря на себя огромную ответственность за ребенка до конца своей жизни, усыновитель (таких всего 1–2%) не получает от государства ни помощи, ни поддержки. Опекуны и приемные родители до 18-летия ребенка получают на него пособие (приемные родители, кстати, вполне приличное – 26 тысяч рублей, это зарплата родителю и пособие на ребенка). Но! Боле – опять же никакой поддержки. И потому от 20 до 70(!)% взятых из детских домов ребят возвращаются туда обратно. –У нас была девочка, – рассказывает директор детского семейного пансиона «Павлин» из села Мышкино Можайского района Татьяна Рогова, – от которой отказалась сначала родная, а затем приемная мать. После этого ребенок даже не хотел выходить на улицу. Как только ее звали, она забивалась в угол и кричала, что не хочет никуда идти. Два с половиной года прошло, прежде чем девочка «оттаяла» и оправилась от душевной раны. В гостях хорошо, но дома лучше …Ну что ж, нашей Государственной думе повезло. Ей не нужно изобретать велосипед. С тоской смотреть на Запад, придумывая, как лучше обустроить работу с сиротами? Все уже сделано московским детским домом № 19, еще в 2000 году признанным экспертами детского фонда ЮНЕСКО – «ЮНИСЕФ» – «одним из лучших в Европе проектов по семейному устройству детей». «Вечерка» не раз писала об этом необычном учреждении, которое счастливо оттого, что пустует. Потому, что все 134 здешних воспитанника живут в семьях. За 13 лет работы семьи обрели более 300 ребят. Треть родителей позже усыновила своих детей. Как результат – уровень сиротства в ЦАО, где работает дом (полное его название «уполномоченная организация органов опеки и попечительства ЦАО «Центр патронатного воспитания») снизился в 4 раза! Здесь научились находить родителей даже взрослым подросткам, даже инфицированным ВИЧ. И не важно, есть ли у ребенка статус сироты. Лишены его родители прав, находятся в бегах или лечатся от алкоголизма. Не важно даже, нужна ребенку поддержка нового родителя два года или вплоть до 18летия. Важно, что он уже живет в нормальной семье. Чувствует заботу неравнодушных людей. А неформальное отношение работников казенного дома, где «Хором встали, сели, на горшок»! Возвраты, правда, случаются и здесь (врать не будем), но несоизмеримо меньше – лишь 7%. Что же предлагают детский дом и его директор Мария Терновская? Не что иное, как патронат. А что такое патронат? Уж точно не тот вариант, когда ребенка берут домой на выходные, каникулы или субботу-воскресенье. Представьте, вы пригласили подругу на чай. А потом заявляете, что осуществляете над ней патронат. Нет уж, не заблуждайтесь! Это всего лишь «гостевой режим». Кстати, очень болезненный для ребенка, как утверждают специалисты. Ведь побывав в семье, маленький человек все равно надеется, что его полюбят и возьмут насовсем… Хочу стать родителем! Патронат, каким видит и реализует его Мария Терновская, – такая форма, когда устройство ребенка в семью идет не только по запросу родителей: «Найдите мне девочку 2 лет, с голубыми глазами и нормальным интеллектом». А по взаимной надобности. То есть учитываются, конечно, интересы семьи. Но не меньше – насущные потребности вот этого конкретного ребенка – с его душевными травмами, болью и привязанностью к родной маме, пусть даже и сильно пьющей… Здесь постоянно раздаются звонки. Самые частые вопросы: «Мой муж не хочет ребенка. Я собираюсь с ним развестись. Дадут мне ребенка как одинокой женщине?» «Можно взять ребенка на патронат, если у нашей семьи маленькая квартира?» «Все члены семьи проходят медицинское обследование?» «Имеет значение возраст воспитателя?» «Каковы преимущества патроната?» Масса людей хотят стать родителями. По данным московской статистики, на 7 тысяч воспитанников столичных детдомов – 150 тысяч (!) семей желают взять их к себе. С самого первого звонка в детский дом № 19 (а сюда позвонили уже более 5 тысяч семей), родители попадают в поле действия 60 высококлассных специалистов – здешних психологов, социальных педагогов, реабилитологов, юристов, дефектологов. С одной стороны, они аккуратно и тщательно работают с каждым ребенком, выясняя, каков его опыт, проблемы? Какая семья может ему помочь? С другой, не менее подробно готовят потенциальных родителей. С ними прежде беседуют. А затем (если решено, что они могут воспитывать ребенка) те посещают тренинг. Он лишает каких-то иллюзий, но и развеивает беспочвенные страхи и мифы. После этого слушатели получают статус кандидата в патронатные воспитатели. И вот таким – вдумчивым, «перекрестным» образом – с полным знанием о ребенке и принимающих его родителях – начинаются поиски оптимального варианта: семья – ребенок. Ответственность – пополам Как только патронатный воспитатель берет малыша в семью, он становится полноправным коллегой детского дома № 19. Что это значит? Во-первых, получает скромную зарплату – 6,5 тысячи рублей. Ему идет трудовой стаж. Он имеет право взять отпуск в дни школьных каникул. Но главное – в отличие от усыновителя, опекуна или приемного родителя – у патронатного воспитателя есть гораздо более сильный козырь. Он не тот «пионер, что в ответе за все». Вплоть до 18-летия чада он делит за него ответственность (и это закреплено договором) с детским домом № 19. То есть родитель отвечает за эмоциональное, физическое здоровье ребенка. Дает ему любовь, заботу, понимание, защищенность. А детский дом улаживает юридические вопросы, оформление всех бумаг. Регулирует отношения с кровной семьей малыша. Представляет (если надо) его интересы в суде. И самое важное – помогает новой патронатной семье пройти сквозь рифы и кризисы воспитательного процесса. Родитель знает – в любой момент он может прийти в детский дом, чтобы дружески, за чаем пообщаться с другими патронатными воспитателями. Получить здесь совет, подробную консультацию толковых специалистов. Для этого в доме созданы «родительские университеты». Ведутся беседы на темы: «Стили воспитания», «Как понимать друг друга?», «Надо и нельзя», «Неизбежность конфликтов в семье», «Как относиться к успехам и неудачам?», «Что можно изменить, а что нужно принять?», «Как превратить учебу в удовольствие?», «Как распознать любовь ребенка?» И так далее… Еще одно важное преимущество патроната: ребенок, живя в семье, не утрачивает своих льгот – на проезд в транспорте, при поступлении в вуз, получение в 18-летнем возрасте квартиры от государства. … И тогда сирот не будет вообще! Кроме прочего, коллеги Марии Терновской занимаются еще и социальным патронатом (это как раз профилактика сиротства). То есть, ходят в трудные семьи, помогают родителям преодолеть кризис, сохранить детей. – Достаточно перепрофилировать хотя бы половину приютов и детских домов в стране (10 – в Москве), и проблема социального сиротства будет решена! – уверена Мария Феликсовна. – Все дети будут жить в семьях, а не в казенных учреждениях, которые калечат их и не дают развиваться. За 13 лет здесь обучили коллег из 40 регионов страны. В 39 из них уже приняты свои, местные законы о патронате. И вот теперь – пресловутое время «Ч». Новый федеральный закон об опеке и попечительстве должен подтвердить будут ли жить подобные детдому № 19 «уполномоченные организации по семейному устройству детей»? Будут ли узаконены социальный патронат, патронатная семья? Будет ли кто-то нести индивидуальную ответственность за конкретного сироту? Или он по-прежнему станет мыкаться, как щепка, перемещаемая из одного учреждения в другое? …Еще 7 лет назад эксперты Минобразования РФ отшлифовали каждое слово законопроекта об органах опеки и попечительства, где закрепили в том числе опыт детского дома № 19. Общественная палата РФ, рассмотрев недавно этот документ, приняла однозначный вывод: в стране должно развиваться все, что полезно детям! В том числе патронатное воспитание. Но продвижение закона буксует до сих пор. Альтернативой ему стал документ, разработанный Комитетом Госдумы РФ по делам женщин, семьи и детей Екатерины Лаховой. – Впервые он был рассмотрен правительством еще в 2005 году, – говорит Борис Альтшулер. – Но поскольку оказался абсолютно пустым, его отвергли все. Вторая попытка узаконить взгляд комитета на опеку была предпринята в этом году. И снова тот же результат. – Вместо того чтобы доработать закон и внести в него необходимые правки, госпожа Лахова много лет препятствует этому, – говорит Борис Альтшулер. И вот сейчас – отступать некуда. Уже и президент с высокой трибуны призвал сокращать число интернатных учреждений. И Год ребенка в Москве. И договор столицы с «ЮНИСЕФ», который солидарен с Владимиром Путиным: «Дети должны жить в семьях!». Опять же – Год семьи в следующем году! Казалось бы, все шары – в одну лунку. Но… Повторим, как стало известно на днях, Совет по реализации приоритетных нацпроектов одобрил недавно… законопроект Екатерины Лаховой, где об уполномоченных учреждениях органов опеки, социальном патронате – нет ни единого слова... – В этом вопросе столкнулись две системы, – говорит Мария Терновская. – С одной стороны, структуры, которые заинтересованы кулуарно распоряжаться судьбой ребенка. Для них он объект, винтик в обойме хорошо обеспеченных интернатов и приютов. Его можно перемещать, бездумно изымать из семьи, торговать им, в конце концов. С другой стороны – альтернативные, заинтересованные в судьбе ребенка профессионалы. Если предложения из законопроекта Минобразования РФ не пройдут, судьбы детей по-прежнему будут решать три чиновника из органов опеки. О профессиональном подборе для них родителей, их сопровождении и поддержке – можно забыть. – Москва, как всегда, в лучшем положении, – продолжает директор детского дома № 19, – здесь этот вопрос теперь курирует Департамент семейной и молодежной политики. А в нем видна заинтересованность сделать все хорошо. …Но ведь Москва – не вся Россия Как стало известно, Госдума РФ приняла-таки в первом чтении пресловутый законопроект, который Мария Терновская и ее коллеги, единомышленники, правозащитники, да и просто люди, которые реально помогают детям-сиротам, иначе как диким, деструктивным и бесчеловечным не называют. Но сдаваться они не собираются: представители ведущих организаций по защите прав детей, по семейному устройству подготовили открытое письмо президенту Путину. Ведь именно ему, гаранту Конституции, принадлежат слова о том, что в России надо «сократить число детей, живущих в интернатных учреждениях». Не просто слова, а – наказ, поручение президента! …Не так давно известный скульптор Константин Симун кстати сказать, автор мемориала «Дорога жизни» – «Разорванное кольцо» на Ладоге – сделал детскому дому № 19 подарок – флюгер, который будет укреплен на крыше. Он очень символичен, этот самый флюгер. Куда повернется?