По Каиновым местам

[b]Слухи о извечной патриархальности Москвы сильно преувеличены. О сегодняшнем дне и говорить нечего — с его-то криминальным беспределом, но и прежде «шалили» в ней изрядно. Век XVIII не был исключением, подарив истории и фольклору своего «героя» — Ваньку Каина.[/b]Сразу оговоримся: что бы ни рассказывали о Ваньке Каине — все надо брать под сомнение. Жизнь его давно обросла мифами, чему способствовали бесчисленные беседы на завалинках, когда каждый рассказчик почитал своим долгом приукрасить услышанное от отца, зная, что и тот привнес кое-что в рассказ деда.Позже тем же самым занимались отечественные беллетристы, вдохновленные шумным успехом французских романистов, и прежде всего «Парижскими тайнами» Эжена Сю. Кое-что добавили радеющие о российской самобытности историки-почвенники, уподоблявшие Ваньку Каина знаменитому Эжену Видоку. Тот из каторжника стал сыщиком на государственной службе, и наш Каин тем же отметился, причем почти столетием ранее! Есть чем гордиться! Но стоит ли? Достоверно известно лишь, что с детства был Иван Осипов склонен к разного рода пакостям и воровству, за что не раз был нещадно бит как сверстниками, так и взрослыми. Ребятня всей кучей наваливалась на Ваньку, потому что был он не так силен, сколько увертлив. Мать стегала мокрой холстиной. Соседи лупили чем ни попадя. Барская челядь секла ивовыми прутьями, вымоченными в бочке с оставшимся от огурцов рассолом.— А ты не воруй!Все без толку. Не воровать Ванька не мог. Он тащил все, что лежало плохо и лежало хорошо. Причем предпочтение отдавал второму, поскольку азартен был без меры. Добычу свою Иван Осипов сбывал барышникам, а на вырученные медяки наедался от пуза, после чего с большим удовольствием слушал, как босяки рассказывают про Хлопку Косолапого, который со своей ватагой при Борисе Годунове чуть Москву не занял; про скорого на расправу Ивана Болотникова и удалого Стеньку Разина; про Кудеяра, который вроде как бессмертен, потому как и при Грозном о нем говорили, и при царе Петре он озоровал, и в нынешние годы его, говорят, люди видели. Да мало ли на Руси есть и было татей! Короче, человеком рос Ванька никчемным, и быть ему забритым в солдаты, но тут барышники познакомили его с настоящими разбойниками — из тех, что под Каменным мостом ошивались. Одного из ватажников, Петра Романова по кличке Камчатка, тронули жалостливые рассказы смышленого паренька о его горькой доле: мол, бьют дома нещадно, житья не дают…— Хочешь с нами остаться? — как-то спросил Романов. — Только учти — назад дороги не будет!Ванька с ответом не замедлил:— Хочу!Той же ночью были обворованы усадьба Ванькиного барина и дом священника, который все пытался наставить отрока на путь истинный и надоел тем хуже горькой редьки. Ванька, ясное дело, служил наводчиком.Днем позже под сводами Каменного моста при свете факелов паренька принимали в воровское братство. Сначала Ванька выложил рубль — взнос в «общак», потом Камчатка произнес длинную и торжественную речь на воровском жаргоне, в которой иной московский обыватель распознал бы разве что три-четыре знакомых слова. Однако на этом «церемония» не закончилась — требовалось «крещение». Ванька в сопровождении Камчатки покинул убежище и под строгим присмотром вожака, угрожая ножом, ограбил первого попавшегося прохожего, направлявшегося по мосту в Замоскворечье. На этом испытания кончились — Иван Осипов стал вором.Грабить подгулявших возчиков и дворовых мужиков Ванька, однако, не любил. Он «специализировался» на карманных кражах, достигнув в этом «искусстве» небывалых высот. Позже в покаянном письме на имя начальника Сыскного приказа он писал (точнее, с его слов писал спившийся чиновник): «Будучи в Москве и прочих городах, но в Москве — особенно, мошенничал денно и нощно. В церквах, на торжищах и в различных местах у господ, купцов, приказных и всякого звания людей из карманов деньги, платки, всякие кошельки, часы, ножи и прочее вынимал. И почти всегда это с рук сходило».Отметим это «почти». Как-то раз Ванька не уберегся: промышляя на ярмарке, был пойман и закован в цепи. Впрочем, расписать толком кнутом его спину пыточным мастерам не удалось, и вот почему. В те годы, как было исстари заведено, власть всячески старалась сэкономить на кандальниках, а потому кормить их поручала сердобольным родственникам. Поэтому, когда у ворот появилась по самые глаза повязанная платком девушка, назвавшаяся сестрой Ваньки, никто не стал выяснять, есть ли у арестанта сестра или нет и не было вовсе. В узелке, который принесла девушка, лежало три калача: два румяных и мягких, третий — подсохший и горелый. Один калач, что попышней, стражники взяли себе, два остальных достались Ваньке. Переломив неприглядный, он достал из него отмычку. Под утро, когда сон особенно крепок, Ванька в два счета освободился от оков и тихо, чтобы не разбудить других узников, пробрался к двери. И с этим замком он справился без труда. Проскользнув мимо дремлющего часового, он оказался на свободе.Десять лет — с 1731 по 1741 год — Ванька Осипов воровал без устали, мало-помалу начиная тяготиться дисциплиной, которую твердой рукой насаждал в шайке Петр Романов. Ванька ушел под начало другого атамана, но и там был тот же «произвол»: он был обязан воровать не там, где хочется, а там, где указано. И тогда Ванька отправился в низовья Волги, а потом на Дон, где «гулял» с беглыми крестьянами и между делом искал клады разбойников прежних времен. Особо он в этом не преуспел и вернулся в Москву, где сделал то, чего от него никто не ожидал, — написал письмо в Сыскной приказ, предложив свои услуги в качестве доносителя.Его предложение было рассмотрено и одобрено. Ваньке не только простили все грехи, но и дали под начало 14 солдат для борьбы с московскими разбойниками. В первую же ночь солдаты, ведомые Ванькой, задержали 32 воров, в числе которых был и Камчатка.Это он, Петр Романов, увидев Ваньку, закричал:— Каин! Предал нас...Так у Ваньки появилась позорная кличка. А ему — что с гуся вода. За два следующих года им были пойманы 109 мошенников, 37 воров, 52 укрывателя воров, 60 скупщиков краденого, 42 беглых солдата и 18 конокрадов. Каин знал в Москве все ходы-выходы, каждый притон, каждую ночлежку, на него «работала» целая сеть осведомителей, ни одно убийство в Москве не оставалось нераскрытым! Если бы он и дальше действовал в том же роде, его и впрямь можно было бы сравнивать с Видоком, за несколько месяцев очистившим от уголовников Париж.Увы, дурная натура Каина взяла свое. Впрочем, справедливости ради надо отметить, что нововведения в преступный промысел, автором которых стал Ванька, имели экономические, хотя и сугубо личные причины.Бог с ними, с почестями, Ванька никогда не гнался за славой, но его не только не одарили наградами за неустанный труд во благо Отечества, ему и не платили! Доходило до того, что Ванька из собственных средств расплачивался со своими «тайными агентами».И тогда он начал брать взятки — чтобы не сажал, и принимать «отступные» — чтобы выпустил, если уж посадил. Дальше — больше: Ванька открыл игорный дом, а также принялся шантажировать воровских атаманов, требуя ежемесячных подношений, обещая за это закрывать глаза на их «художества». Затем Каин обкладывает данью купцов и лабазников. Кто упрямится — тем пускает «петуха». Не без его помощи в Москве в 1748 году сгорело 2000 дворов.Конечно, не все они были запалены Каином и его подручными, но в деревянных слободах достаточно было запылать одному дому, чтобы выгорела вся улица.Денег у «рэкетира» становилось все больше. Каин разъезжал по городу в собственной карете, щедро раздавал милостыню, а в праздники за свой счет устраивал увеселения для народа. Так, на Масленицу от стен Кремля к Москве-реке заливалась огромная горка, и тем смельчакам, кто отваживался съехать по ней на ногах, не шлепнувшись на мягкое место, подносился стакан водки. Надо ли говорить, что от желающих выпить на дармовщинку за Ванькино здоровье не было отбоя? Это место — направо от Васильевского спуска – сто лет напоминало о Каине, а потом, вслед за благоустройством территории у Кремля, стало достоянием историков-москвоведов. Только они сейчас и знают, что была в Первопрестольной такая гора — Каинова.К 1755 году Ванька совсем распоясался, а количество разбоев, грабежей, краж в Москве возросло в несколько раз. Официальная власть как-то должна была на это реагировать. Поступила она привычным образом — в город были введены войска. Новому полицмейстеру Татищеву, рьяно взявшемуся наводить порядок, донесли, что корень зла — Ванька Каин. Тут же поступил приказ взять его под благовидным предлогом.Без предлога нельзя — все-таки на государевой службе… Повод нашелся быстро: Каин как раз собрался жениться, для чего умыкнул из отчего дома 15-летнюю девочку. Это ему и вменили поначалу в вину. Мигом арестовали, пытками выбили уличающие его показания, заставили раскрыть имена осведомителей, после чего заклеймили и сослали в Сибирь.И пошел Ванька Каин, гремя кандалами, по страшной Владимирской дороге. Что с ним дальше сталось — никто не ведает.Сдается только, что не протянул он долго в окружении тех, кого недавно отправлял в казематы крыс кормить. Кстати, о казематах. Владимиру Гиляровскому показывали и ту камеру, где, по преданиям, сидел Каин, и застенки, куда он бросал своих «подопечных». Место это аккурат там находится, где высятся ныне здания ФСБ, хотя уху привычнее другая аббревиатура — КГБ. Такое вот совпадение.Так и сгинул Ванька Каин – то ли на истоптанной Владимирке, то ли в сибирских рудниках, а память о нем жива. Неординарный все же был человек. Хотя и подлец первостатейный!