Зураб Церетели – один из самых неоднозначных российских художников. Его монументальные творения вызывают либо восхищение, либо яростное неприятие. Он водит дружбу с мэром Москвы, щедро раздаривает свои скульптуры другим городам и странам, принимает в своей галерее самых именитых гостей...В чем его поклонники и недруги едины, Церетели – масштабная личность.Корреспонденту “ВМ” удалось добиться аудиенции у знаменитого скульптора. “Добиться” не потому, что Зураб Константинович недоступен для прессы, а потому что его рабочий график расписан по минутам.Во время интервью Церетели одновременно отвечал на вопросы, периодически отвлекался на телефонные звонки и указания для сотрудников, кушал гречневую кашу и делал карандашный набросок в блокноте. При этом Зураб Константинович постоянно шутит и отвешивает дамам комплименты, а еще он терпеть не может, когда его гости мало едят.[i][b]Чиновники поверили художникам[/i]– Зураб Константинович, вы, пожалуй, самый плодовитый скульптор современности.[/b]– Я живу искусством. У меня потребность создавать. Это может быть сон или крик души.[b]– А как же ваша трудоспособность, о которой ходят легенды?[/b]– Зачем я буду хвалить себя? Спросите у моих коллег и родственников. Они вам скажут, что я много работаю ([i]хохочет[/i]).[b]– Каждый день рисуете?[/b]– Каждый день. В выходные в академию не выходил, нарисовал два портрета и натюрморт.[b]– А кто повлиял на ваше решение стать художником?[/b]– Мой дядя Георгий Нижарадзе, брат моей матери. Он был талантливым художником. И очень красивым мужчиной. Женщины заглядывались ([i]смеется[/i]).[b]– Вы сразу нашли свой стиль?[/b]– Студенты сначала учатся делать копии. На первом и втором курсах я делал копии Рембрандта. На третьем у меня появилась потребность делать монументальные вещи. В Архангельском я увидел Тьеполо и сделал копию, не всю работу, конечно – она очень большого размера, – деталь. Потом я выиграл свой первый конкурс на оформление курортного комплекса в Пицунде. Тогда я понял, что это мое.[b]– Как на практике художник получает заказ на памятник?[/b]– На конкурсной основе.[b]– Наверняка государственные структуры, которые объявляют конкурс для скульпторов, имеют свое видение будущего произведения. Вам приходилось идти на поводу у заказчиков?[/b]– Это пройденный этап. После того как ушел соцреализм, чиновники стали верить художникам. И потом есть градостроительный совет. Там сидят профессионалы.[b]– Коммерческие структуры в этом процессе участвуют?[/b]– У меня не было таких ситуаций, когда я выполнял коммерческие заказы. Либо я выигрывал государственные конкурсы, либо, будучи членом Общественный палаты РФ и Послом Доброй Воли ЮНЕСКО, устанавливал монументы безвозмездно. Как, например, 45-метровый монумент, посвященный жертвам теракта, в Америке.[b]– В современных условиях художник должен быть предпринимателем?[/b]– Все мы разные. Во времена соцреализма все художники были одинаковыми. Времена изменились. Надо развивать свою индивидуальность, тогда будет успех.Пикассо и Шагал ничего ни у кого не просили. Они работали. И я не прошу. Я отдаю себя через искусство.[b]– В советские времена у художников хотя и не было свободы самовыражения, но была стабильность.[/b]– Так и было. Союз художников по сути был капиталистической структурой. Там действовал хозрасчет и самоокупаемость. Богатая организация была. Сейчас каждый художник предоставлен сам себе. Но российское искусство высоко ценится. И этому мы обязаны российской школе.Меня беспокоит судьба наших художников. Я был депутатом, но быстро понял, что ничего толкового для них не сделаю. Депутаты больше говорят, чем делают. Когда меня выбрали в Общественную палату, я подумал, что здесь реабилитируюсь.Первое, что предложил, – утвердить закон об авторском праве. Предложил закон о меценатстве, потому что у нас еще нет законной поддержки благотворительности. Конечно же, я буду бороться за корпоративные интересы художников. Ведь у них даже нет своей поликлиники.[b][i]Сегодня обидят, завтра одарят[/i]– Зураб Константинович, о вашей дружбе с Юрием Лужковым в свое время не говорил только ленивый. Даже полагающимся в этой связи “званием” удостоили – придворный художник.[/b]– Леонардо да Винчи, Веласкес, Микеланджело, Тициан – все работали по поручению королей. Назовите мне бедных художников.Кто жил бедно? Ван Гог жил бедно. Но у него своя психика была. Человек искусства должен быть выше этой суеты.[b]– То есть на критику вы никогда не обращали внимания?[/b]– Это, знаете, соцреализм так публику испортил. 70 лет советского строя затормозили развитие искусства. Все одинаково жили, творили, мыслили. Осколки совка еще сидят в головах у людей. Я не оглядываюсь на то, что осталось позади. Есть люди, которые хорошо о тебе пишут, есть, которые в политику играют. Эйфелеву башню тоже ругали. Вы можете представить Париж без Эйфелевой башни? Время рассудит.Вся эта критика только на пользу мне идет – рекламу делает. Дай им бог здоровья. Надо, чтобы народ был здоровым – видите, сколько хороших людей уходит из жизни? Условия для нормальной жизни нужно создавать, добрые дела делать, а не интригами заниматься и портить жизнь людям.[b]– А вам часто портили жизнь?[/b]– Не обращаю на это внимания. Я всегда был уверен в себе. Если человек знает, что он делает, его трудно обидеть. Когда человек мечется, не знает, чего хочет, он обижается, паникует. Жизнь непредсказуема. Сегодня обидят, завтра одарят. Надо создавать, все – остальное лишнее.Советских авангардистов отправляли в Сибирь, и они были вынуждены уезжать из страны. Мой педагог Василий Шухаев творил во Франции и прекрасно там себя чувствовал. Вернулся в Россию, его сослали в Сибирь. После чего запретили жить в столице и отправили на Кавказ, в ссылку. Но для нас, студентов тбилисской Академии, это было счастье – учиться у таких педагогов, как он. Они учили нас мыслить индивидуально.[b]– Сейчас над чем работаете?[/b]– Этот год объявлен Годом семьи. Недавно я установил в Галерее искусств скульптурную композицию, посвященную семье Николая II. Потом меня заинтересовала тема женского патриотизма. Я сделал скульптуру “Жены декабристов. Врата судьбы”. Она будет установлена здесь же.[i][b]О Дзержинском промолчу[/i]– Зураб Константинович, вы объездили весь мир. А какой ваш любимый город?[/b]– Москва. Я работаю в этом городе с 1964 года. Создал много объектов в Москве.[b]– Можете назвать точное количество?[/b]– Много.[b]– Ваше любимое столичное сооружение.[/b]– Кремль.[b]– Почему?[/b]– ([i]Удивленно[/i].) Как почему? Потому что Кремль – главный. Визитная карточка России.[b]– Вы радеете за сохранение всех памятников и скульптур, вне зависимости от того, в какое время они созданы. По вашему мнению, памятники Ленину и Дзержинскому тоже стоит сохранить?[/b]– Памятники у нас уничтожались начиная с семнадцатого века. Первый в Москве монумент в виде колонны поставили при царевне Софье, в память о стрелецких вольностях. Как только власть царевны укрепилась и стрельцы стали не нужны, монумент-колонну снесли. На памятник полководцу Скобелеву, который освободил от османского ига Болгарию, всей страной деньги собирали. И где он? Снесли, на его месте поставили монумент “Советская конституция”, который быстро развалился. Теперь Юрий Долгорукий там стоит. Памятники Ленину в таком количестве, в котором они были, точно не нужны. Но если он хорошо сделан, почему бы его не оставить? Как памятник Кербеля на Октябрьской площади. Зачем отказываться от истории? Ленин революцию сделал, столько людей его слушали… О Дзержинском как о человеке я ничего говорить не буду. Но памятник ему на Лубянке – образец прекрасной круглой скульптуры. К истории надо относиться бережно, какой бы она ни была. В Берлине же оставили кусок стены.[b]– В свое время и ваш памятник Петру хотели подвергнуть той же участи.[/b]– Это памятник эпохе. А воздвигнут он в честь 300-летия российского флота. Почему люди забывают, что Петр родился и жил в Москве, до того как заложил Санкт-Петербург? Здесь он флот и задумал... А сколько элитных домов построено вокруг этого памятника. Квартиры, между прочим, больших денег стоят. А все потому, что Петр I из окон виден ([i]смеется[/i]).[b]– Что бы вы изменили в архитектурном облике Москвы?[/b]– В Москве есть главный архитектор и градостроительный совет. Я думаю, этот вопрос стоит адресовать им.[b]– Какой период сейчас переживает монументальная архитектура?[/b]– Плохой период. Нет производственной базы, закрыли заводы, техникумы. Нет мастеров. Институт исполнителей нужно возрождать.[b]– Какие тенденции доминируют в оформлении Москвы?[/b]– Функциональная архитектура. Строится много домов. Потому что люди пока еще плохо живут, еще не вышли из подвалов. Когда дома не строились – архитекторов ругали, строятся – опять ругают.Не понятно, что хотят? Каждая эпоха создает свой пласт. Дай бог, чтобы следующие поколения художников создавали индивидуальный вещи, как Гауди, как Нимейер.[b]– Какой бы вы хотели видеть столицу через много лет?[/b]– Многонациональной. Чтобы все говорили: Москва – это наш дом.[b]– У вас огромное количество регалий. Какая вам особенно дорога?[/b]– Когда я прилетел из Бразилии, где долго работал, в аэропорту меня встретил замминистра культуры. Он представил меня: Зураб Церетели, народный художник СССР. Наверное, это звание самое дорогое. “Народный” – хорошо звучит, да? Я поздно родился. Мог бы и сталинскую премию получить ([i]хохочет[/i]).Награды и звания – это приятно. Но самое главное для меня видеть счастливых людей. В Нижнем Новгороде народ подходил ко мне и благодарил за копию Минина и Пожарского. На пять сантиметров меньше сделал – это закон, когда копии делаешь. В Америке люди плакали на открытии памятника жертвам теракта. Путин там был.У нас всегда были напряженные отношения с Америкой. И вот такой жест сделала Россия. И сейчас я приезжаю, вижу, как они ухаживают за ним, как молятся.[i][b]Для меня готовит Джугашвили[/i]– Зураб Константинович, вы часто принимаете гостей?[/b]– Я всегда принимаю гостей. Я получаю вдохновение от людей. И от природы.[b]– Кто у вас бывал?[/b]– Очень много уважаемых людей. Джордж Буш-старший, Роберт де Ниро, Челентано, Лайза Минелли. Ну а про наших и не говорю даже.[b]– Кто из них произвел на вас неожиданное впечатление?[/b]– Когда я принимаю людей, я не жду от них неожиданностей. Я просто их принимаю. Многие говорят слова благодарности. Ко мне приходят воспитанные люди.[b]– С кем вам больше нравится общаться – с политиками, бизнесменами, творцами или, может быть, обыкновенными обывателями?[/b]– Мне нравится общаться с добрыми людьми.[b]– Какой кухне отдаете предпочтение? Грузинской, наверное?[/b]– Грузинскую кухню люблю, русскую, японскую.[b]– Чачу подаете на стол?[/b]– Обычно подаю вино и виски.[b]– Какие блюда грузинской кухни вызывали особое восхищение у ваших гостей?[/b]– Для меня готовит женщина по фамилии Джугашвили. Очень хорошо готовит. Гости еще ни разу не жаловались ([i]смеется[/i]).[b]– Зураб Константинович, что за перстень на вашей руке? Талисман?[/b]– Когда моя жена уходила из жизни, она спрятала кольцо под подушкой. Ношу в память о ней. Это древний камень. Он меняет цвет в зависимости от моего настроения, может быть синим, зеленым.[b]– У вас уже подрастают правнуки. Можно ли говорить о продолжении династии Церетели в четвертом поколении?[/b]– Дай бог, дай бог! Моя дочь Елена – художник и искусствовед.Внук Василий мне помогает, работает исполнительным директором Музея современного искусства. Правнуки еще маленькие. ([i]Поднимает указательный палец[/i].) Но уже рисуют.[b]ДОСЬЕ “ВМ”ЗУРАБ ЦЕРЕТЕЛИ [/b]родился в Тбилиси 4 января 1934 года. Учился в тбилисской Академии художеств (1952–1958). Получил широкую известность как автор декоративно-игровых скульптур в курортном комплексе в Пицунде (1967). Среди его работ 1960–1980-х годов – оформление посольства СССР в Бразилии (1974), гостиничного комплекса “Измайлово” (1976–1980); монумент “Дружба навеки” в память Георгиевского трактата о протекторате России над Грузией (1983; оба в Москве); памятник св. Нине в Тбилиси (1988). Переселившись в 1989 году в Москву и получив статус полномочного посла (1991), все чаще осуществлял свои проекты за рубежом. Наиболее значительным из них явился бронзовый монумент “Рождение нового человека”, установленный в 1995 г. в Севилье в ознаменование 500-летия открытия Христофором Колумбом Америки. Также он создал Мемориал Победы на Поклонной горе (1995), памятник Петру I (в честь 300-летия российского флота, 1996–1997), скульптурное убранство Манежной площади (1997). Церетели внес также большой вклад в декоративно-скульптурное убранство храма Христа Спасителя в Москве, чье воссоздание было завершено в 1999-м. В том же году в российской столице открылся учрежденный им Музей современного искусства.Позднее (2001) открылась также Галерея искусств Зураба Церетели, представляющая собой персональный музей художника вкупе с обширной экспозицией членов Академии художеств XVIII–XX вв. Президент Российской академии художеств (с 1997-го). Лауреат Ленинской (1976) и Государственных премий СССР (1978, 1983). Герой Социалистического Труда (1990).