[i]«Ну и денек» — любит повздыхать одна наша популярная радиостанция. Но на этот раз вздохи категорически неуместны.[/i]Россия в Сиднее, мучительно долго запрягавшая, наконец поехала. За два выходных было выиграно больше, чем за всю первую неделю Олимпиады. Особенно распогодилось в воскресенье — в переносном, но никак не в прямом смысле. Ближе к вечеру хлынул ливень — в Австралии с начала Олимпиады дождей не видели, но именно этот дождь пришелся нам как нельзя кстати.Особенно кстати пришлась непогода прыгуну в высоту Сергею Клюгину. Не думал, конечно, Сережа, выезжая днем из олимпийской деревни, что его сумка к возвращению потяжелеет на определенное количество граммов. Сколько там в золотой медали? Да-да, именно на эти бесценные граммы она и потяжелела. И великий и могучий кубинец Хавьер Сотомайор, способный перепрыгнуть, кажется, даже через хрущевскую пятиэтажку, конечно же, никак вообразить не мог, что в этот вечер не возьмет банальную для себя высоту 2,35. Наш Вячеслав Воронин откололся даже раньше, чем подняли планку на 2,35, а Клюгин этого момента дождался. И с первой же попытки свободно и легко через нее перелетел. После этого хлынул дождь, смывая свежие еще, только отпечатанные следы Клюгина и одновременно — надежды. Надежды всех остальных. Кто-то, как Сотомайор, сносит планку рукой, кто-то — спиной. Но это уже становится неважным. Сережа сидит, опустив глаза, и не находит в себе сил посмотреть, как последний высотник, алжирец Абдурахман Хамад, просто пробегает под планкой, посылая трибунам воздушный поцелуй. И сразу же после этого начинает свой разбег Сережа Клюгин: под дождем, с сумкой на плече, останавливаясь возле каждой трибуны. С кем-то целуясь, а кому-то кланяясь, сгибаясь в поклоне пополам.Кому? Это и так понятно. Тем, кто верил в него, именно в него.«Я так счастлив, что даже не могу говорить», — признался мне разрываемый журналистами на части Сергей в «смешанной зоне», где в этот момент находились десятки кубинцев, желающих знать, что это за фазан помешал их неподражаемому Сотомайору стать сегодня олимпийским чемпионом. И десятки русских, пытающихся хотя бы дотронуться до рукава куртки этого нового героя и вырвать у него хотя бы несколько красивых признаний. Но красивых признаний не было. Были только шок и бесконечность времени между полетом над планкой и дорогой к пьедесталу.Светлана Хоркина тоже в воскресенье дождалась своего счастья, но у нее оно получилось обильно смоченным слезами.Она и на брусья шла с таким жутким лицом, что я, глядя на нее, подумала: как бы она опять не упала. Плотно сжатые губы, крупные капли пота на лбу (уже, хотя не начиналась еще даже разминка) и остановившийся, ничего не осознающий взгляд.«Она должна выиграть, должна, — прошептал мне тренер Светы Борис Пилкин. — У Светы здесь самая сложная комбинация на брусьях, столько крови, боли в нее вложено, и не может быть, чтобы это не окупилось. Оттого, что комбинация такая трудная, Света здесь и срывалась два раза. Это в самом деле очень непросто исполнить. Да и состояние, в котором была Света во время многоборья, — врагу не пожелаешь. Хорошо, хоть сегодня ночью она более-менее нормально поспала. Вы не представляете, каких трудов мне стоило ее успокоить и заставить настроиться на сегодняшние брусья».Свою суперсложную комбинацию Света исполнила блестяще. И сама почувствовала, что выиграла, бросившись в объятия к главному тренеру сборной Леониду Аркаеву.Просиял и Аркаев, впечатав в лоб «Беатриче» отеческий поцелуй. Если поцелуй Аркаева был отеческим, то сама Хоркина по отношению к своей выстраданной победе испытывала чуть ли не материнские чувства. «Я наконец родила!» — прямо так и сказала. Света пришла в зал для пресс-конференций с большой бутылкой воды, из которой каждый раз отпивала, когда на глаза наворачивались слезы. Она несколько раз была близка к тому, чтобы разрыдаться, и все время вспоминала эту историю с «конем»: - У меня отняли золотую медаль в многоборье, и этот день я навсегда вычеркнула из своей жизни. Он остался где-то далеко, на Северном полюсе. Но я ничего не забыла. Мне бы хотелось, чтобы кто-то ответил за это. За то, что девочка, англичанка, повредила на «необычном» коне ногу, за то, что только чудом никто не убился. А это ведь вполне могло случиться. Я, например, искренне удивляюсь, как осталась жива. Как вы понимаете, сегодня мне кровь из носу нужно было выиграть. В общем-то, я была спокойна. С утра съездила в аквариум, посмотрела на акул, как-то немножко отвлеклась от всего. К тому же приехала моя младшая сестра Юля, тоже, кстати, гимнастка, и тоже высокая. Так похожа на меня, что я даже думаю: может быть, ее завтра вместо себя на вольные выпустить. В общем, единственное, чего я боялась: как бы еще брусья не оказались нестандартными.Света должна была прыгать еще и злополучный для себя опорный прыжок, но решила от него отказаться. «У нее до сих пор болит нога. Упав в многоборье, Света растянула связки колена. И поэтому мы отдали право ее выступления Замолодчиковой. Так было, помимо всего прочего, еще и честно, — объяснял Борис Пилкин. — У Лены Замолодчиковой было больше шансов выиграть. А России сейчас очень нужны победы. Кстати, и руководство сборной придерживалось того же мнения: на опорный прыжок лучше выпустить Замолодчикову. Как видите, правильно мы поступили. И Лена Замолодчикова стала олимпийской чемпионкой, и Свете повезло. Так всегда бывает: сделаешь доброе дело, тебе оно добром и откликнется».Хоркина же заявила: «Я теперь считаю себя двукратной олимпийской чемпионкой Сиднея».Но по-моему, если задуматься, еще неизвестно, кому победа далась тяжелее. Да, Хоркина настрадалась порядочно, тем не менее один раз из трех она должна была все-таки не упасть с брусьев. И почему-то мало кто обратил внимание, каково было Лене. Начнем с того, что Лена Замолодчикова чуть ли не за несколько часов только узнала: на опорный прыжок идти ей. И какой психологический груз на нее при этом свалился.Стоило ей прыгнуть плохо — и со всех сторон косые взгляды: и зачем только ею Хоркину заменили. «Меня поддерживало то, что я была чемпионкой мира в опорном прыжке. Следовательно, могу хорошо прыгать, нужно только сосредоточиться».В общем, Аркаев должен быть доволен. Еще до Олимпиады главный тренер сборной говорил мне, что если выиграет меньше трех золотых медалей, посчитает это для себя неудачей. Три уже есть, и мэтр, для которого сегодня вечером заканчивается седьмая по счету олимпийская нервотрепка, может возвращаться домой с гордо поднятой седой головой. И, наконец, сабля. Станислав Поздняков, Сергей Шариков и Алексей Фросин, замаравшие свои сабли поодиночке, собравшись в команду, отчистили свои клинки золотым песочком.