Старая дева, голубой Ромео и пастух всего человечества

[i]Сюжеты этих трех пьес любовные. То есть вечные.И во времена доисторические, и в светлом завтра ни голодающего, ни преуспевающего не минует произнесенное или услышанное: я вас люблю… [/i][b]Постперестроечный Гоша [/b]Авторско-режиссерский дуэт [b]Надежда Птушкина — Борис Мильграм [/b]возникает не в первый раз: была эффектная, хотя и довольно скандальная «Овечка» с [b]Инной Чуриковой и Гедиминасом Тарандой[/b]. На этот раз — в антрепризе Класс-центра музыкально-драматического искусства — та же Чурикова в спектакле «Старая дева» по пьесе «Пока она умирала». Второе название более точное, потому что примой постановки стала немеркнущая звезда питерского БДТ [b]Зинаида Шарко[/b]. Она играет все три акта умирающую, но так и не умершую, но зато спровоцировавшую массу забавных приключений и превращений очень пожилую маму героини Чуриковой — прелестной и умной, но все равно не востребованной мужчинами старой девы. К концу спектакля, при горячем сочувствии зала и под его гомерический хохот, справедливость восстанавливается. И то, что она восстановится, ясно уже хотя бы потому, что действие происходит под Новый год. Ага, что-то знакомое… В квартиру героини случайно попадает мужчина, идущий совсем к другой женщине, у которой номера дома и квартиры по этой же улице точно такие же. Мужчина с женщиной, конечно же, ссорятся, хотя он и трезв, и в баню не заходил, а шампанское принес с собой. Мужчина не Мягков, это… Гафт! И при своем высоченном росте и разящем обаянии он, как и маленький Женя Лукашин из «Иронии судьбы», — холостяк. Да еще и классный специалист, зарабатывающий столько, что дача на Канарах для него — тьфу! Чем не Гоша — Баталов — в постперестроечном варианте? Киноманы вычислят еще и «Ребро Адама» Кшиштофовича, где та же недооцененная мужчинами Чурикова при умирающей маме… [b]С каждой любимой безобразен по-своему [/b]Вообще-то во всем мире римейки сейчас в большой моде. Там, правда, их авторы честно объявляют: римейк.[b]Андрей Максимов[/b], выведя в пьесе «Пастух» злобного кретина Вову Ленина, то ли не знал, то ли сознательно забыл, что совершенно идентичный Вова был придуман [b]Виктором Ерофеевым[/b], чья «Жизнь с идиотом» не только успела побывать бестселлером, но даже положена на музыку [b]Альфредом Шнитке[/b].В постановке Театра на Покровке пакостного Вову, мечтающего стать пастухом всего человечества, играет [b]Сергей Арцыбашев[/b], он же постановщик спектакля. Играет, как всегда, потрясающе, практически без грима. Со всеми своими любимыми женщинами безобразен по-разному (сюжет, повторяю, про любовь). Посланница темных сил (актриса Театра на Таганке [b]Нина Красильникова[/b]) принимает поочередно обличья пассий вождя, все пытаясь понять, способен ли он на простые человеческие чувства… Впрочем, подзабытый ныне гений компиляции [b]Михаил Шатров [/b]так и не дал обойти себя своему молодому последователю. Поскольку копал глубже, а хронику и цитаты подгонял под тему гораздо тщательнее. Другой вопрос, надо ли вообще вытаскивать эти исторические «осмысления и переосмысления» на театральные подмостки? И тогда, когда утверждали, что Ленин самый человечный человек, и сегодня, доказывая, что Ильич — главный источник зла.[b]Изольды — все те же, Тристаны опошлились [/b]…Ленин больше всех любимых женщин любил власть над людьми — тут Максимов вряд ли ошибся. Девушка Холли из пьесы [b]Ольги Мухиной [/b]«Любовь Карловны» любит мечту. Пьеса про любовь современной Джульетты, Изольды или Лауры… Но ее Тристаны и Ромео по-сегодняшнему аморфны, с модным оттенком голубизны и, даже существуя в жанре фантасмагории, пошлы и банальны. Так что Холли не выдерживает этой банальности и бытовухи.Спектакль отлично сыгран совсем молодыми актерами — выпускниками ВГИКа и поставлен [b]Иосифом Райхельгаузом [/b]в его «Школе современной пьесы». Сосредоточиться просто на удовольствии от спектакля мешает лишь ощущение парафраза: «Елизавета Бам»! Впрочем, чтобы работать в стилистике Хармса, нужен действительно талант.Вообще-то современным драматургам можно посочувствовать. От них традиционно ждут пьес «про сегодня», но писать про нашу реальность противно. Потому идут в ход рождественские сказки, фантасмагории, римейки… Все, что угодно, лишь бы без ходульности.