Людмила Курепова: Однажды меня уволят за мой смех!

[b]Сериал «Бедная Настя» пока заканчивает свою семимесячную жизнь на экране. Но поклонники могут не отчаиваться: в следующем сезоне съемки возобновятся. Этот красивый, похожий на сказку телероман из жизни XIX века не только в новом качестве показал нам известных мастеров, но и, главное, открыл много молодых имен.– Люда, что вы почувствовали, когда получили приглашение на «Бедную Настю»?[/b]– Это была целая эпопея! И для меня было полной неожиданностью, когда меня наконец утвердили. Я уже и думать об этом перестала, потому что около года меня пробовали на Анну. И решила, что какое-то время буду просто мамой, и с радостью и легкостью окунулась в это. Стала заниматься сыном, определила его в музыкальную школу. И однажды, когда я ждала его после уроков, раздался звонок на мобильный. Это был кастинг-директор Кирилл Козаков: «Срочно в Москву! Тебя утвердили!» Буквально на следующий день я уже снималась. И сразу жизнь колоссальным образом изменилась. Но в моей жизни все происходит скачками, что мне очень нравится.[b]– Вас уже узнают?[/b]– Я езжу в метро. И люди очень удивляются, что мы, артисты, ездим в метро, и долго всматриваются. Когда же понимают, что ты тот самый персонаж из «Бедной Насти» – в их глазах появляется восхищение. Они подходят и говорят с любовью: «Сонечка!.. Не верится, что это вы... Подпишите, пожалуйста!» Особенно приветливы дети и пожилые люди.[b]– В профессиональном отношении «Настя» вам что-то дала?[/b]– Я люблю репетировать. А здесь этого нет, и требуется профессиональная закалка, какой у меня еще нет. Но, с другой стороны, умение быстро включаться – это огромная школа. Иногда, по ощущению, у меня бывают неудачные сцены, и я понимаю, что ничего не изменить. И тогда думаю: больше никогда не буду сниматься в сериалах! Конечно, очень приятно попадать в сцены со старшими партнерами. Например, Александр Георгиевич Филиппенко дает такой градус, что хочешь не хочешь, а заводишься от него. И Ольга Михайловна тоже. Есть актеры, для которых важна только их собственная работа. А вот эти люди очень помогали.[b]– Вы с кем-то сдружились на картине?[/b]– Со всеми. У нас здесь просто семья образовалась. Самой близкой подругой стала Аня Табанина. А с Митей Исаевым мы учились в одном институте и дружим с шестнадцати лет. Мы вместе приехали в Москву на пробы. Правда, я не окончила институт в Питере, потому что поехала в Москву – учиться, к Петру Наумовичу Фоменко.[b]– И чем дело закончилось?[/b]– Год проучилась и ушла.[b]– ???[/b]– Дура была. Попала в музыкальный театр, это тоже в ГИТИСе. Я просто подумала, что нужно попробовать себя в этом, я же окончила музыкальную школу, училась в музучилище. И там я тоже приобрела многое, в том числе грандиозное количество друзей. Потом я поехала к тете в деревню отдохнуть. Она обещала, что там никого не будет, что это хутор, совершенно дикое место. Я приехала туда и встретила человека на коне. Это романтическая история. Мы познакомились. Оказалось, он фермер. Он научил меня водить трактор, косить, доить корову. Я год прожила в деревне. Потом вышла замуж и родила ребенка. А после этого потихоньку стала возвращаться в Питер. Я с большой нежностью вспоминаю тот период. Просто поняла, что я все-таки городской житель. А там была страшная глухомань. Но я считаю, чем богаче жизнь, тем лучше. И сейчас у меня есть замечательный человек.[b]– Решительная девушка. Какие-то параллели со своей героиней находите?[/b]– Лиза у нас более решительная. А моя Соня очень наивна. Мне, конечно, было очень смешно, когда я узнала, что буду играть 16-летнюю девочку. Я совершенно не воспринимаю себя в этом возрасте, все-таки жизнь была бурная. Но тем не менее приятно, что мне предложили эту роль. Все-таки молодость это такое богатство…[b]– Ваш молодой человек актер?[/b]– Нет. Я считаю, что актер – немножко немужская профессия.[b]– Но вы же дружите с актерами…[/b]– В определенном смысле я к ним несерьезно отношусь. Хотя у меня и мама, и папа окончили Школу-студию МХАТ. Мама – мастер художественного слова. А папа Арбат Курепов – весьма известная личность, живет в Париже. У меня с детства был культ папы. Я его боготворила. Но человек взрослеет. ([i]Смеется[/i]) Поэтому сейчас так: дружить с актерами – с удовольствием, а иные отношения нет.[b]– Вы играете свою современницу или девушку другой эпохи?[/b]– Мне хочется, чтобы это было ближе. Хотя настойчиво витает загадочное слово «стилизация».[b]– В чем для вас самая большая трудность?[/b]– Очень тяжело сниматься в таком ритме – бывает и по 12 сцен в день. Нужно еще и точки запоминать – куда встать, куда посмотреть. Хотя за полгода мы уже к чему только не привыкли! Мне тяжело еще и потому, что у моей героини очень бледная линия, мне играть-то нечего: моя Соня только переживает за всех.Вот только сейчас появилось что-то лирическое с Никитой, и то неясно, что будет дальше. Но я все равно довольна.[b]– А как быстро вы полностью включились в жесткий режим?[/b]– Довольно быстро. Первую неделю, конечно, все были в шоке. Оля Семина (Татьяна) в обморок два раза упала. Мы же все время в павильоне, там воздуха нет, кондиционеры кругом, еще и не спишь. Я принесла перец и оставила в гримерной, а он через полчаса скукожился. И я ходила и всем показывала: «Смотрите, что с нами будет!» ([i]Смеется[/i]) Но, по-моему, мы все неплохо сохранились. Так что опасения не оправдались.[b]– Случались нештатные происшествия, накладки на съемках?[/b]– У меня самая большая накладка – мой смех. Я ужасно «раскалываюсь». На днях у нас с Никитой был первый поцелуй. И мы никак не могли сконцентрироваться, хотя для актеров это раз плюнуть. Я думала, нас не то что уволят, а просто на руках вынесут из павильона. Меня пару раз хотели из института выгнать за профнепригодность, за мой смех. И я понимаю, что все вокруг ждут, когда Курепова перестанет хохотать, злюсь на себя, но ничего не могу поделать.[b]– Что будете делать потом, знаете?[/b]– Поеду в Питер. Хотя есть мысли и о Москве, о театре. Мой молодой человек живет в Москве. В общем, я в раздумьях.