Доктору Леониду Рошалю исполнилось 75 лет

У руководителя НИИ неотложной детской хирургии и травмы профессора Леонида Рошаля, которому на днях исполнилось 75 лет, столько званий, титулов и наград, что их перечисление займет добрую половину статьи. Но сам он больше всего ценит свое звание, а точнее сказать, призвание врача.Поэтому наш разговор с доктором Рошалем – о том, что ему ближе всего, а именно – о здоровье детей.– Леонид Михайлович, какие, на ваш взгляд, сегодня существуют проблемы в педиатрии? Насколько они остры и как решаются?– Педиатрию нельзя отрывать от всего здравоохранения. Если здравоохранение в целом сегодня недофинансируется в два раза, то и педиатрия, соответственно, тоже. Отсюда и все проблемы. Между тем в России система организации медицинской помощи детям, сама ее структура, – одна из лучших в мире.У нас налажена подготовка педиатров; есть детские поликлиники, в которых работают узкие специалисты; больницы – как специализированные, так и широкого профиля; врачи и медицинские сестры постоянно присутствуют в школах и детсадах; большая роль отводится профилактике заболеваний... Но вы же понимаете, что я сейчас нарисовал сказку… Между тем проблем – огромное количество.К примеру, повысили заработную плату участковым педиатрам – это надо было сделать, поскольку в первичном звене не хватало около 30–40% врачей. Но при этом забыли про всех узких специалистов, без которых вообще невозможно говорить о квалифицированной медицинской помощи. К тому же врачи школьно-дошкольных учреждений, которых и так не хватало, стали переходить в участковые, и эта служба вообще фактически села на мель. Техническая база здравоохранения нуждается в коренном изменении – у нас в целом по стране около 70% оборудования и аппаратуры устарело.– И в Москве такая же ситуация?– В Москве другая ситуация. Юрий Михайлович Лужков принял решение в Год семьи оснастить детские больницы первоклассным оборудованием и вообще поставил задачу полностью перевооружить медицинские педиатрические учреждения. И он это сделает, мы знаем по собственному примеру. В канун этого года маленькие москвичи получили от столичного правительства роскошный подарок – новый корпус НИИ неотложной детской хирургии и травмы, оснащенный по самому высокому слову медицинской техники.– Лучше бы нашим детям ни травмироваться, ни оперироваться…– Это конечно, но уж коль скоро такое случится, теперь им окажут медицинскую помощь на самом высоком мировом уровне. Шестиэтажный корпус с четырьмя подземными гаражами, автономным электрои водоснабжением, подземными операционной и реанимационной, телекамерами в палатах, ядерномагнитной установкой и даже единственной в Москве вертолетной площадкой на крыше – ни одна минута при поступлении маленького пациента не будет потрачена впустую. А таких пациентов в клинике лечится до 50 тысяч в год. И мы гордимся тем, что являемся одним из немногих лечебных учреждений, которые почти полностью перешли на лапароскопические операции при аппендицитах и перитоните.За это здание мы боролись 15 лет. В начале перестройки оно было продано коммерческой организации, и потребовалось 27 судебных заседаний, чтобы справедливость наконец восторжествовала. Все, что вы здесь видите, построено на деньги, выделенные правительством Москвы. И это не разовая акция – реконструируются девятая, Боткинская, Филатовская больницы… Если бы Ю. М. Лужков не принимал близко к сердцу проблемы детского здравоохранения, ничего этого бы не было. А сейчас мы приводим сюда иностранцев, и нам не стыдно, потому что это пример того, какие больницы нужно сегодня строить.– Но больницы такого уровня можно пересчитать по пальцам. В большинстве же, как известно, не хватает даже специалистов, не говоря уже о медицинском оборудовании.– Особенно это касается районов, отдаленных от Москвы. Там не хватает не только узких специалистов, но и педиатров широкого профиля. Ведь раньше у нас педиатр был даже в сельских больницах – наряду с хирургом, акушером-гинекологом и терапевтом.Сейчас выпускники мединститутов не хотят ехать на село и идти работать на участок. Хотя ничего страшного в этом нет, я сам прошел эту школу и считаю ее чрезвычайно полезной.– Скажите, насколько у нас сейчас налажена ранняя диагностика детских заболеваний?– В 4-м управлении Кремлевской ЦБ на одного педиатра приходилось 400 детей. И это близко к идеалу. У нас сейчас на одного педиатра – 800 детей, а так как педиатров не хватает, и они работают на полторы ставки, то получается, что они обслуживают до 1500 детей. Вы же понимаете, что при такой огромной нагрузке работать нормально и планомерно просто физически невозможно. К тому же много вопросов связано с транспортом, особенно в удаленных районах. Опять же диспансеризация, которая позволяет выявить заболевание на ранней стадии, – чтобы ее полноценно провести, необходимо наличие всех узких специалистов, а у нас их не хватает. Не говоря о том, что для ранней диагностики нужна хорошая материально-техническая база: ядерно-магнитные аппараты, компьютерная томография, УЗИ…– Словом, все упирается в деньги, которых никогда и ни на что не хватает.– У нас есть Конституция РФ, где в 41-й статье написано, что государство обязуется оказывать бесплатную медицинскую помощь в государственных и муниципальных лечебных учреждениях.– Но там не написано, что эта помощь должна быть основана на высококлассном дорогостоящем оборудовании.– Так речь идет не о дорогостоящем оборудовании, а собственно о самом лечении. Человек не должен платить за лечение в государственной больнице или поликлинике, если он не находится в системе добровольного медицинского страхования или если ему не нужны особые условия: отдельная палата, телевизор, особенная еда и т. д. Деньги можно брать только за условия пребывания, но не за уровень диагностики и лечения – он везде должен быть одинаковым.– Однако общеизвестно, что этот уровень не может быть высоким без привлечения высоких технологий, на которые опирается современная медицина во всем мире.– Они тоже требуют финансирования. У нас же все зажато в тесные рамки квот, то есть государство определяет, сколько больных можно пролечить бесплатно с использованием высоких технологий. Но это покрывает где-то половину всех потребностей. А что делать с другой половиной? Где брать деньги? С больных? Народ у нас бедный.– Может, стоит активнее искать спонсоров?– Стыдно спонсоров привлекать. Когда я читаю в газетах сообщения типа «собираем деньги на лечение ребенка, которого нужно отправить на операцию в Германию», я готов провалиться сквозь землю. Это позор для России.– Леонид Михайлович, полтора года назад вы говорили, что у нас ужасающая статистика смертности и хронических заболеваний детей. С тех пор ситуация улучшилась или ухудшилась?– Я думаю, что сдвиг в лучшую сторону есть. И показатель детской смертности сейчас уменьшается. Но все равно нам рано успокаиваться – даже эти пониженные показатели младенческой смертности все равно в 2,5 раза больше, чем в Европе. И нам еще работать и работать. С такими темпами только к 2020 году, возможно, удастся добиться существенного улучшения ситуации.– Леонид Михайлович, какие виды педиатрической помощи у нас недостаточно развиты по сравнению с Западом?– Трансплантация органов и тканей, кардиология, дорогостоящие виды лечения… Ведь сколько детей раннего возраста умирают, потому что вовремя не прооперированы.Но не стоит все время кивать на Запад – у них там тоже масса проблем в здравоохранении. Нам нужно не изобретать велосипед и не взирать восторженно на чужой опыт, а обратиться к собственному. Ведь что произошло? Мы потеряли структуру организации медицинской помощи, разделив по финансированию здравоохранение на государственное и муниципальное. Я считаю это в корне неверным. Здесь должна быть единая структура, как в образовании. Вот коммунальное хозяйство – пожалуйста – делите. А лечить надо везде одинаково, независимо от того, где живет пациент – на севере, юге, востоке или западе.– Примерно так было в советские времена.– Да, но было очень бедно. Хотя сама структура педиатрической службы была одной из лучших в мире. Ее нужно не разрушать, а сохранять и развивать.– Леонид Михайлович, вы опытный врач. Дайте несколько советов нашим читателям-родителям. Как вырастить детей здоровыми? Что мы делаем неправильно?– Самое неправильное, что детьми родители сейчас мало занимаются. Все крайне заняты. Это не значит, что каждый день нужно делать ребенку миллион замечаний.Я вот очень редко своему сыну делал замечания и никогда не поднимал на него руку. Но все дети нуждаются в общении. А вообще самое главное – чтобы ребенок воспитывался в здоровой семье, тогда и сам он будет здоровым. Но вот что такое здоровая семья? И что государство делает конкретно для того, чтобы семья была здоровой? Это сложный вопрос, и я в самое ближайшее время буду проводить на эту тему симпозиум.– Я-то больше имею в виду физическое здоровье. Вы говорите, что с детьми нужно заниматься. Как заниматься – бегать по врачам, приобщать к спорту?– Заниматься – это не значит обязательно брать гантели и бежать в спортзал. Просто нужно общаться, неважно как – может быть, сходить вместе в театр, в кино, постепенно отлучать от телевизора, ограничить компьютерные игры, которые абсолютно ничего не дают в плане развития личности… Здоровье психологическое и физическое очень взаимосвязаны. А вообще очень трудно дать какой-то конкретный совет. Наверное, родителям нужно начинать с себя. Ведь очень редко у людей неуравновешенных, неустойчивых дети вырастают нормальными. Хотя бывают и обратные примеры, когда взрослые вкладывают в ребенка очень много, а результат оказывается плачевным. Природа тоже способна на злые шутки. И все-таки дорогу осилит идущий. И нужно все время – потихонечку, ненавязчиво – нести добро.