В Таганроге прошел фестиваль «Великая провинция» имени Фаины Раневской

Успех прошедшего в Таганроге фестиваля «Великая провинция» имени Фаины Раневской во многом определила личность его президента Евгения Стеблова.Популярность известного актера, его узнаваемость создавали особую, «домашнюю», атмосферу фестиваля. Он участвовал в открытии памятника Фаине Раневской, потом в вечере воспоминаний, смотрел все спектакли, много общался с коллегами и зрителями.[b]«Мне не нужно смотреть много спектаклей» [/b]– Евгений Юрьевич, вы человек не «тусовочный».Почему же согласились стать президентом фестиваля имени Раневской? – Мне лично очень понравилась идея фестиваля в Таганроге. Мой дед ведь тоже когда-то из провинции приехал.Как мне представляется, до революции провинция не была каким-то второстепенным местом. Все зависело от того, кто ты там, какую роль играешь.Думаю, сейчас это возвращается. Складываются и даже уже сформировались местные элиты, свое культурное пространство.Я с самого начала предложил, чтобы этот фестиваль был в каком-то смысле аналогичен Авиньонскому – не конкурсный, а скорее ярмарка, рынок. В Таганроге для этого есть все условия. Во-первых, хорошее географическое положение. Во-вторых, там есть прекрасно отреставрированный театр, чудесный парк. В следующий раз, думаю, там можно будет проводить и сам фестиваль, и так называемый офф-фестиваль, то есть показ уличных представлений и спектаклей малых форм.Мне кажется, это перспективно, тем более, что личность Раневской, с которой мне посчастливилось работать, по своей мощи и в то же время парадоксальности допускает разнообразие жанров. Думаю, что главное для нашего фестиваля – обмен опытом, впечатлениями. Вообще ведь художника формируют впечатления.А для людей в провинции это еще и праздник общения.– На фестивале помимо провинциальных театров были представлены и столичные проекты – спектакли «Ленинград» Московского областного театра и «Три высокие женщины» Учебного театра ГИТИС. Вы не боялись сравнений, различия в уровне постановок? – Да какие тут уровни-то! Сейчас из-за развития Интернета и бурного обмена информацией уже нет большой разницы в уровне между столичным и не столичным спектаклем. Потому что люди активно обмениваются информацией – эмоциональной, интеллектуальной. А «провинциальный» спектакль, в дурном смысле этого слова, может и в Москве быть, и в Питере - где угодно.– Вы много в последнее время видели в Москве таких «провинциальных» спектаклей? – Я в Москве вообще смотрю спектаклей мало. И только то, что мне может быть интересно, где я могу увидеть чтото неожиданное для себя. А просто еще одну работу посмотреть – зачем? Вы понимаете, я не читатель, я писатель. В буквальном смысле – у меня две книжки вышли, одна в трех изданиях. Я не должен быть путеводителем по театрам для зрителей. Меня радует что-то событийное. Есть этапные работы в развитии театральной жизни. В свое время это был, например, первый акт «Взрослой дочери молодого человека» Анатолия Васильева. Можно привести массу других таких примеров. Мне не нужно смотреть много спектаклей, мне достаточно понять, что это явление.[b]«Даже блатные уважали культуру»[/b] – Кто, на ваш взгляд, сегодня определяет направление движения современного театра? – У меня вызывают тревогу такие деятели театрального процесса, как Кирилл Серебренников, Нина Чусова. То, что они делают, для меня просто неприемлемо. Чусова у нас в театре поставила «Ревизора», так я ушел после первого акта.Потому что это вне культурного пространства. Понимаете? Когда невежественные люди начинают что-то трактовать, не имея должной культуры для того, чтобы просто грамотно прочесть великое произведение… Почему-то их все время тянет к классике. А Николай Васильевич Гоголь, обращаясь к артистам Малого театра, говорил, что яблоки на яблоне могут быть какие угодно, но не груши. Это в отношении трактовок.У нас, к сожалению, некоторые, условно говоря, деятели культуры, этого не понимают. А есть же образцы старого театра, которые, к счастью, сохранились во фрагментах на пленке. Выдающиеся образцы! Ну что нынешние рядом с работами Леонидова, Москвина, Тарханова? Самодеятельность какая-то! Есть такое явление – КВН. Как проявление студенческой самодеятельности оно само по себе достаточно плодотворное, и можно его только приветствовать. А вот когда люди, засветившись в программах КВН, вдруг через полгода становятся профессионалами развлекательного телевидения, это просто за гранью добра и зла.Это как в «Братьях Карамазовых» про Смердякова говорят: «Из банной жижи родился». Вот они все родились из банной жижи. Это вообще не может быть предметом обсуждения. Даже блатные у нас на заднем дворе, когда я рос в коммуналке после войны, не позволяли себе такого уровня.У них было уважение к культуре. А у этих людей нет. У них кроме шила в заднице, то есть такой физиологической энергии, ничего нет. Им сказать-то нечего. И эта манера выпрашивания аплодисментов: «Где ваши ручки?». Это все омерзительно, это все признаки культурной деградации.- Но есть такое понятие, как рейтинги, существует мнение, что это нужно народу, широкой публике… - Это оправдание совершенно не мотивированное, потому что ко мне масса людей на улице обращалась с вопросами: «Что же это такое? Когда же это прекратится? Почему они считают, что нам это нужно?» Да народ умнее всего этого! Причем среди этого потока попадаются люди и потенциально способные, но они все равно тонут в этом потоке халтуры. Все они называют друг друга «талантами», думая по невежеству, что «талант» – это превосходная степень от «способностей». А талант ведь - это способности плюс стремление к саморазвитию, самостроительству. А там этого совсем нет. Там, чем ярче намек на какие-то чакры, расположенные ниже пупка, тем больше успех.[b]«На самом деле я – автор»[/b] – Вы вспомнили о своих книгах. Расскажите, почему вы начали писать?– Просто потребность у меня была, я и писал. Я всегда писал, смолоду. Вообще, в первую очередь я актер. Но еще и театральный режиссер, и литератор. И во всех этих трех ипостасях я профессионал. А на самом деле я - автор. Как актер – автор, как литератор – автор и как режиссер – автор. Наверное, такое определение точнее для меня.Это все происходит по промыслу Божьему. Вот, например, я приехал сниматься в Ялту, у меня там была натура. А на небе тучи, не было погоды.Встретил на набережной Леонида Зорина, в пьесах которого я играл. Он мне говорит: «Женечка, зайдите ко мне вечером». Я зашел, и он стал меня уговаривать поставить его пьесу - и не только ее поставить, но и сыграть в ней. Вот так я и дебютировал пьесой Зорина «Карнавал» уже почти 20 лет назад. И, как он говорил, это была одна из лучших постановок в его жизни.А дальше предлагали мне проекты коммерческие. Один проект получился очень занятный. Я пришел в гости на Пасху, увидел человека, думал, что это сантехник, а оказалось, один из гостей. И этот человек меня просто поразил разными своими дарованиями: он и вокалист профессиональный, и прирожденный актер. Хотя актером он не был, выяснилось, что он доцент МИИТА, окончил три курса Гнесинского института, был однокурсником Кобзона. Всю жизнь он стремился к искусству и был настолько незаурядным человеком, что я поделился этим впечатлением со своим сыном. Говорю: «Вот бы написать про него пьесу, чтобы потом он сам и сыграл».Договорились писать вместе, но пока я собирался, сын уже написал эту пьесу. В конце концов мы ее поставили, этот спектакль принял к постановке театр «Вернисаж». Я поставил, я же играл, и моим партнером был тот самый Владимир Павлович Кучеренко. Для него это было совершенно невероятным событием, которое перевернуло его жизнь. Он стал сниматься в кино и даже получил «Золотого Овна» за исполнение роли второго плана в фильме «Коктебель».