[b]Александр Буйнов новогоднюю ночь встретил в юбке, с длинным черным хвостом и саблей наголо. Реанимация незабвенной «тети», волновавшейся о неизвестном местонахождении своего «дяди», пришлась к новогоднему столу ложкой черной икры. Надо заметить, что «деликатесами» в этом году «Голубые огоньки» нас не баловали — сплошной «черный хлеб» да «Докторская». В прессе перевоплотившегося в бравую, вооруженную клинком тетю Буйнова почему-то назвали японским самураем. Мы решили выяснить у популярного артиста, кто ему ближе — тетя или японец.[/b]— Вы видели когда-нибудь самурая с баяном? — вежливо переспросил Буйнов. — Впрочем, можете сравнивать меня хоть с японской мамой, размахивающей саблей, как веером, просто потому что ей мало свежего воздуха. К сожалению, площадка для боевых действий на ОРТ маловата оказалась: «маме» развернуться было негде. Но мне, в принципе, неважно, где выступать — могу и в камерном зале, и во дворце, могу и в юбке, и с косой. Лишь бы зритель был мой, и концерт был в кайф. Вот недавно в Нью-Йорке я полконцерта босиком отплясал.[b]— Тетины «шпильки» жали?[/b]— Невнимательная вы девушка! «Тетю» на ОРТ я исполнил в стильных сапогах. Да и пока в моем концерте «тети» не числятся. Сплошные «дяди», вернее мужики. А босой я на сцену вышел, потому что мы летали из города в город нон-стопом, и в аэропорт Нью-Йорка не долетели два моих чемодана. В одном были барабаны с тарелками и клавишные. В другом — концертная обувь. Перед концертом я успел найти в магазине пару ботинок под костюм для первого отделения, а на второе — обуви не нашлось. Вот я и вышел босиком. А что, удобно: помыл пятки — и артист Буйнов к выступлению готов! Кстати, на следующем концерте в Бостоне тоже была история. На аплодисментах перед финалом выхожу за кулисы и вижу, что в комнатке за техническими приборами стоит огромный американский флаг. Возбужденный, бросаюсь к темнокожим местным техникам. «Дайте-ка его мне!» — говорю. А у них та-акие глаза! Чувствую, они группируются, видимо, напряглись — вдруг я с их символом что-то нехорошее сделаю? А зрители в зале уже волнуются. Тогда я закричал этим техникам: «Quickly! For performance!» — и они, оторопев, протянули мне знамя. С ним я вылетел на сцену петь «Любовь на двоих». Мы никогда еще не были так близки — Россия и Америка![b]— Это вы о чем?[/b]— Это я о Путине и его визите в США. Наши с ним визиты в этот раз совпали, и перед концертом я как гражданин своей страны сел смотреть в прямом эфире, что же скажет мой президент на всю Америку. Это было выступление Путина и Буша в highschool перед местной молодежью.Первый раз в жизни я наблюдал за границей своего президента и чувствовал гордость. Путин вел себя очень адекватно, был необычайно остроумен — в общем, вызвал у меня восхищение.[b]— А руины «башен-близнецов» видели?[/b]— Только издали. Просто не успевали. Тоже мне достопримечательность! Кладбище. Вы за границей часто заезжаете на кладбище? Тур был тяжелым, постоянные перелеты из города в город. В каждом американском аэропорту меня и всю мою команду как иностранцев подвергали многочисленным проверкам. Мне показалось, что американцы до сих пор потрясены терактами, но ведут себя довольно наивно. Везде в аэропортах протянуты трогательные ленточки, под которые пролезали все, кто угодно (включая нас, уставших от постоянных «шмонов»). Все американцы готовы с волнением обсуждать, как это могло случиться, и подробности трагедии. Но, по-моему, они не понимают, как с этим бороться. И просто уповают на то, что подобное не повторится.[b]— Александр, а вообще чем-то еще может поразить Америка?[/b]— Вот катались мы с моей группой в Сан-Франциско на знаменитых трамвайчиках, и я понял, в чем разница между США и Россией. У них слишком много бомжей. Лужков-то у нас старался их убрать из центра. А в Сан-Франциско, к сожалению, Юрия Михайловича нет. Люди хиппуют, лежат на газонах с пакетиками.И знаете, мне показалось, что наши бомжи лучше выглядят. У них они какие-то совсем убогие, засаленные, грязные, страшно подойти. Наши советские бомжи — лучшие в мире.Они знают, что страшному и вонючему никто ничего не подаст. Наши синие, пьяные и… сытые. А там — голодные. И я уехал из Америки с гордостью. С убеждением, что мы живем в богатой стране. Там бездомные валяются под пальмами и на блошином рынке друг другу что-то с помойки впаривают. А у нас такие отходы, что наши бомжи умудряются зимовать, мерзнуть, выживать и выглядеть гораздо лучше местных.