Управленцы старших поколений в рыночных реалиях

Руководители старших поколений на себе познали жесткие методы авторитарного управления; нахватались азов современного менеджмента на корпоративных тренингах с выпивкой; вприглядку переняли методы иностранных партнеров. Для подчиненных они – соединяющие несоединимое, непредсказуемые кентавры от управления. Главное – срубить бабла Осенью скончался друг нашей семьи, который не раз появлялся в моих историях под псевдонимом Оборонщик. Умер от сердечного приступа на проходной своего предприятия, полный сил и планов, любимый родными и друзьями. Поминая его, говорили: «Сгорел», «Hе берег себя», «Hе хотел считаться с возрастом». Досадовали: «Он же всю неделю плохо себя чувствовал, почему не отлежался?!» Все причины его внезапной смерти будут точно взвешены разве что на небесных весах. Но не сомневаюсь, что одна из них – это конфликт ценностей, который в наши дни очень далеко ушел от биполярного «Ты за коммунистов или за рынок?» Оборонщик был цельный, как гранитная глыба. Политические режимы рассматривал только с позиции той пользы, которую они принесли или не принесли стране. Не за белых, не за красных, а за державу. Первый на моей памяти его принципиальный конфликт с руководителями старших поколений произошел из-за того, что начальство толкнуло за границу какие-то тайны. Оборонщик сидел у нас мрачный, пил с мужем водку и рассказывал, что у них с утра до вечера, на износ, работают ксероксы. Документацию размножают тележками и продают чуть ли не на вес. Прекращение «холодной войны», разоружение тут ни при чем – это в чистом виде промышленный шпионаж. И занимаются им начальники, которые еще недавно раздавали выговоры за снятую для работы лишнюю копию документа. Я полезла в дебри: почему вдруг такой поворот, какие у них мотивы? Вместе сформулировали мотивы. Прошел по номенклатуре шорох: «Обогащайтесь! Уже можно!» Хорошо Марку Массарскому, объявленному в те времена (начало девяностых) бизнесменом года: он и при советской власти, и при рынке был золотопромышленником. Взял кредит на технику – миллионы твердых советских рублей, отдал при Гайдаре, когда они превратились в карманные деньги. А у руководителей «оборонки» нет ни таких экономических механизмов, ни навыков. Они привыкли работать на результат, не считаясь с затратами. Ладно те, кто помоложе, у них есть надежда раскрутиться на конверсионных программах. А если человеку за шестьдесят, и в месткоме уже заготовили хрустальную вазу для подарка к пенсии? Тогда мотив обогащения звучит для него уже в другой тональности: сейчас или никогда. Любой ценой! Профессиональная репутация, доброе имя среди коллег теряют свою значимость – все это скоро уйдет в прошлое и потому без сожаления ставится на карту. Лишь бы срубить бабла и убежать от призрака нищей старости. Ты такой неблагодарный Еще одна история из жизни Оборонщика. Лаборатория, которую он возглавлял, поставила за границу некий прибор. Зарубежный покупатель вызвал Оборонщика для подготовки операторов, которые будут с этим прибором работать. Оставалась формальность – подписать у руководства родного предприятия командировку. Тут и началось. Оборонщика стали таскать по кабинетам больших и маленьких начальников. Разговор каждый раз протекал по одной схеме. – За границу тебя посылаем. Цени! – Ценю, – отвечает Оборонщик. – Спасибо за доверие. – Из «спасибо» шубу не сошьешь… Оборонщик молчит. После мхатовской паузы начальник называет или пишет на бумажке сумму – тысячи долларов, в зависимости от аппетита. Оборонщик молчит. – Значит, не хочешь за границу, – пугает начальник. – Не особенно, – честно говорит Оборонщик, – у меня и здесь работы полно. Начальник переходит на доверительный тон: – Пойми, я не для себя! Надо мной тоже начальство. Нас с тобой не поймут, если мы не поделимся! – Чем? – спрашивает Оборонщик. – Как же?! – недоумевает начальник. – Ты ведь немало заработал на этом приборе! – Так и вы на нем заработали! – А теперь за границу едешь на халяву! – Езжайте сами, – пожимает плечами Оборонщик. За сим его отпускают с настоятельной просьбой-приказом «подумать». Цинизм ситуации в том, что командировка Оборонщика принесет новые деньги предприятию и в первую очередь его руководителям, которые давно наловчились пилить прибыли от хозрасчетных заказов. При этом они чувствуют себя благодетелями Оборонщика, который не принадлежит к номенклатуре и, стало быть, должен быть благодарен за эту командировку. Подумаешь, малость какая: придумал и на добрую половину своими руками собрал уникальный прибор. В советские времена его бы отправили за границу последним в списке «научных» руководителей и партийных надзирателей. Сейчас так нельзя, но надо же что-то поиметь с разрешающей подписи на командировочном предписании. Конечно, его отпустили. С горьким напутствием: мы к тебе всей душой, а ты такой неблагодарный… Из поездки Оборонщик привез сувениры чуткому начальству: каждому по бутылке экзотической выпивки с заспиртованной змеей. Это завершающий штрих к портрету советского руководителя в рыночных реалиях: по-детски искренняя подлость. Всю жизнь его убеждали, что капитализм глубоко аморален. Соответственно он и поступает, оправдываясь тем, что таков курс всей страны: мол, он рад бы сохранить порядочность, но раз уж повернули к капитализму, то что поделаешь – с волками жить, по-волчьи выть. А может, он алкоголик? Не так давно знакомый устраивался на работу в некую государственную организацию. Собеседование с будущим непосредственным начальником прошло на ура: того устраивало и резюме соискателя, и показанный им в разговоре профессиональный уровень. Оставалось «представление ко двору» – Самому Главному. Искренне болея за соискателя, начальник предупредил, мол, Сам крут, но справедлив, сумеешь понравиться– не будет проблем ни со снабжением, ни с кадрами. Надень галстук, не перебивай и не умничай. Неделю соискатель дожидался аудиенции: Сам был занят. Наконец выбрал время: в полвосьмого утра. Соискатель сообразил, что это первая проверка: способен ли выйти во внеурочное время, насколько готов жертвовать собой ради дела? Приехал как штык. Аудиенцию отложили на пять часов. Соискатель поехал домой, вернулся чин-чинарем в свежей рубашке. На аудиенцию были допущены: зам Самого по кадрам, будущий непосредственный начальник и соискатель. Кадровик заверил, что соискатель «проверен по нашим каналам». Начальник – что соискатель высокий профессионал. – А поручиться вы за него можете? – спросил Сам. – Ведь с улицы берете неизвестно кого! Начальник промямлил, что ему нравятся профессиональные идеи соискателя. Сам отмахнулся и продолжал развивать мысль: – А может, он алкоголик? Или наркоман? Вы даете гарантию? Соискатель молча проглотил «алкоголика» с «наркоманом» и после долгих мытарств в том же духе был вознагражден резолюцией «принять с испытательным сроком» (иной и не ожидалось). Вышел. Выслушал поздравления. Переспал с радостной новостью, чтобы не пороть горячку, а наутро позвонил и отказался от места. Потом делился со мной впечатлениями: – Меня в армии так не топтали. Узнать мнение Самого я не имела возможности, но могу наверняка утверждать: он собой доволен. Проверка подчиненных «на прогиб» входит в золотой арсенал приемов авторитарного руководителя. Это срочные вызовы на работу и работа с ненормированным рабочим днем, выдача заданий, нужных для организации, но преподносимых сотрудникам как жизненно необходимые им лично. Причем задания часто не связаны с их компетенцией. Это испытания на толерантность, понимаемую в данном случае как психологическая устойчивость и выдержанность – выполнит ли задание без возражений, не спрашивая, зачем и почему. То есть насколько человек прогнется? Насколько предан мне лично? Непосредственное окружение часто ненавидит такого руководителя. Но именно оно подавляется надежнее всего и не может составить ему конкуренцию. А подчиненные низового уровня видят, как их начальники возвращаются потными после вызовов «на ковер» и делают вывод: «Не нам одним достается! Суров наш Старик, но справедлив!» Обученные по западным стандартам менеджеры с их обязательной мотивацией подчиненных (желательно материальной) в авторитарных коллективах, как говорится, курят в сторонке. Тут не пропесочили, не унизили – уже мотивация. Самодуры, иезуиты, демократы Назовем описанный выше тип авторитарного начальника «самодуром». Кому как, а мне с ним легче, чем с «иезуитом». Могу не замечать криков и наездов, кланяться, улыбаться и не брать близко к сердцу, работать как велит – можно и с ним ужиться. С «иезуитом» труднее. После любого успешно выполненного тобой задания он этак про себя удивляется: надо же, выкрутилась, надо ей что-нибудь покруче завернуть! И заворачивает, пока не подберет задание, которое либо по масштабу, либо по срокам или уровню компетентности превышает твои возможности. Опустит твое самомнение ниже плинтуса и еще будет сокрушаться: «Как ты меня подвела! А я так на тебя надеялся!» Впрочем, авторитарные начальники в чистом виде сейчас редкость, уходящая натура. Пообтерлись бывшие птенцы административно-командной системы. Нахватались азов современного менеджмента. Вприглядку переняли методы иностранных партнеров и вполне способны придать авторитарному руководству видимость демократического. У подчиненного спросят совета, поставив такие условия задачи, чтобы он сам пришел к желаемому для руководителя выводу. А раз сам пришел, то в случае неудачи сам и ответит за нее с полной убежденностью в своей вине. Есть, конечно, руководители, которые пытаются придерживаться канонов демократического стиля: набираешь команду, которой можешь доверять, и делегируешь исполнителям полномочия. Наглядная модель такого коллектива – профессиональные сборщики мебели. Один распаковывает и раскладывает щиты, другой шурупы вворачивает, третий регулирует петли – любо-дорого посмотреть. Бригадир только приглядывает за каждым, помогает, если надо, и берет с вас денежки. Но этот стиль он сохраняет до тех пор, пока кому-то из исполнителей не придет в голову занять его место. Тут демократия побоку, нужно должность отстаивать. И в ход идут описанные выше приемы. Поручить наладчику петель завинчивать шурупы – «для взаимозаменяемости». Тот, пока не освоится, будет тормозить всю работу, вызовет общее недовольство – и забудет мечтать о месте бригадира. Так что демократизм самого демократичного руководителя кончается там, где затронуты его личные интересы. Притоптать, чтобы выжить Парадоксальный факт. Не так давно видела по телевизору, как совсем ветхие пенсионерки приобретают специальность: учатся довольно сложным операциям на компьютере, чтобы зарабатывать, не выходя из дома. Вместе с тем немало руководителей старших поколений не владеет компьютером совершенно. Так что дело не в том, что с возрастом способность к обучению снижается: начальники просто боятся уронить авторитет, пойдя на выучку к «соплякам». В итоге и авторитет падает, и теряется представление о том, чем, собственно, товарищ управляет. У одного такого на моей памяти стоял гигантский монитор, которым пользуются фотохудожники. Приказал поставить что получше – компьютерщики и поставили, хихикая про себя. «Продвинутый» друг показал начальнику, как раскладывать пасьянс, – на этом и закончилось увлекательное путешествие в мир электроники. Старшее поколение исходит из уровня своих возможностей и понимания ситуации, имеет свои представления о главном и неглавном, важном и неважном. Свои рабочие результаты они раздувают до вселенского масштаба, не желая замечать сложности и объема работы, выполняемого подчиненными. Простой пример – восприятие работы на компьютере как работы машинистки: она «просто печатает». Не бухгалтер составляет баланс, а компьютер. Не верстальщик делает газету, а программа. Превалируют ценности мелочей: не там поставленная запятая, опечатка перечеркивает в их оценках весь объем умственной и профессиональной работы. Заняв ключевой пост в структуре управления, представитель старшего поколения «столбит» за собой выполнение этой функции, хотя порой не имеет ни сил, ни компетентности, чтобы выполнить ее в полном объеме. Отсюда и «моралите»: если не притоптать подчиненных, работающих за тебя, завтра они сядут в твое кресло – вот главный мотив и «самодуров», и «иезуитов», и «демократов». Ключевая задача – поставить работника в зависимую позицию. Укротить и принизить независимых. Может быть, и есть начальники, которые работают иначе, но я их не знаю. Анекдот: – Вы понятия не имеете, как мало работаете! Считайте со мной. В году 365 дней. Каждые сутки вы спите по 8 часов, это в сумме составляет 122 дня, остается еще 243 дня. Ежедневно вы отдыхаете 8 часов, это 122 дня, остается 121 день. В году 52 воскресенья, в эти дни вы, конечно же, не работаете, как и все люди. Сколько осталось? Всего 69 дней. Вы следите за мной, считаете? По субботам вы работаете только первую половину дня, вторая свободна – это еще 52 половинки или 26 полных дней. Осталось 43 дня. Считаем дальше. Ежедневно вы имеете 2-часовой перерыв, всего получается 30 дней. Остается еще 13 дней. В году 12 праздничных дней. Сколько осталось?! Вот я говорю и пишу на бумаге – один день!! И это 1 января, а в этот день никто не работает! И вы еще просите отпуск?! ВСЕ РОССИЯНЕ – МОШЕННИКИ Из книги «Торпедированный» Эдмонда ПОУПА, отставного офицера американских ВМС, судимого в России за шпионаж и освобожденного по указу президента Путина. «...Русские по натуре своей не злы; по отдельности они мне нравятся, я восхищаюсь их культурой, научной интуицией и изобретательностью. Люди, с которыми я имел дело в университетах и институтах, большую часть жизни работали на государство и под его защитой, имея гарантированную зарплату и пожизненные льготы. После падения Советского Союза они продолжали заниматься тем же – но уже без гарантий работы и зарплаты. От этого они впали в отчаяние и ради выживания стали готовы на все. ...В бизнесе русские систематически лгут, мошенничают и воруют – все русские, включая глав престижных научных институтов, всемирно известных ученых, а равно моих друзей и деловых партнеров. Честность, правдивость, справедливые и открытые сделки с западными бизнесменами и друг с другом — это даже не роскошь, а нечто непозволительное; для русских это незнакомые и неэффективные способы ведения бизнеса. ...Мне регулярно предлагали вооружение и взрывчатые вещества. На верфи в Нижнем Новгороде мне показали и предложили купить за бесценок снятый со стапелей пятитонный отсек корпуса подводной лодки. Он был из титана; они из кожи вон лезли, чтобы продать мне титан в любом виде, несмотря на то что экспорт титана запрещен и требует особых разрешений. «Разумеется, мы добудем для вас разрешения». ПРИЕМЫ АВТОРИТАРНЫХ РУКОВОДИТЕЛЕЙ-«САМОДУРОВ»: -Рубить сплеча. -Оскорбить. -Унизить. -Принизить достижения подчиненного, извратить результат. ПРИЕМЫ АВТОРИТАРНЫХ РУКОВОДИТЕЛЕЙ – «ИЕЗУИТОВ»: -Похваливая, гнать подчиненного в свою сторону, а лучше в тупик. -Довести потенциального конкурента до того, чтобы сам ушел. -Ссылаясь на мнение высшего руководства, довести самооценку подчиненного до нуля – и пообещать ему защиту.