[b]По экспертным оценкам, в Москве более миллиона рыболовов. Среди наиболее популярных мест массовой рыбалки — побережье Москвы-реки в районе Строгина и в Серебряном Бору.[/b]4 часа утра. Рыболовы строги в этот час — с разговорами не подступайся. По сосредоточенности, с которой они, словно читая партитуру, раскладывают по строго определенным местам свои рыбацкие принадлежности, можно понять, насколько этот народ суеверен. Подойти в самом начале рыбалки — значит нарушить ритуал. Целый день тебя потом крепким словом будут поминать как человека, «отнявшего» удачу.Для большинства из москвичей ловля рыбы — это воистину «утоление страсти». Вот, к примеру, подъезжает к берегу на джипе рыболов с двумя охранниками. Те суетятся, местечко «притаптывают» для хозяина, спиннинг вкладывают шефу в руки. Кивают мне: проходи без лишних вопросов, не мешай нашему хозяину перед работой набираться здоровых сил…— Этот часто сюда заворачивает, — поясняет стоящий неподалеку рыбак, к счастью, оказавшийся коммуникабельным. — У него есть возможность и форель ловить в платных прудах, за доллары, но, наверное, хочется вместе с народом...— А можно здешнюю рыбу употреблять в пищу?— Я вот употребляю, и рога пока что не выросли! — отвечает не без вызова собеседник. Зовут его Олег Алтухов. Он живет неподалеку, на Таллинской улице. Рыбачит часто и знает «все классные места».— Москва-река еще кормит людей! — говорит Олег. — А если вы и вправду из «Вечерки», то я вам сейчас это легко докажу.Какими-то тропинками, между гаражами, через сады, он ведет меня к месту, на противоположном берегу которого расположен Тушинский аэродром.— Глядите и слушайте сейчас внимательно! — предупреждает он и широко взмахивает спиннингом.— Эй! — следует мгновенная реакция сидящих у кромки воды мужиков. — Валите отсюда!— А почему? — возмущаюсь я.— По кочану! — звучит грозно в ответ. — Сети у нас тут стоят...— Вот видите, — говорит мне Олег, — если бы рыба тут плохая была, ее бы сетями не таскали. Хотя, конечно, на Москве-реке это варварство. Я к ней отношусь свято, она моей семье жизнь спасла.— Как это?Олег рассказал мне свою историю. В жизни он стал жертвой «узкой специализации». В свое время работал мастером на производстве, выпускавшем пишущие машинки. С появлением компьютеров его профессия, естественно, потеряла прежнюю актуальность.— Два года, пока заново я не нашел себе применение и не стал зарабатывать приличные деньги, — говорит Олег, — в семье в пищу шла в основном рыба из Москвы-реки. Знаете, жизнь заставила, и инстинкт проснулся — река-то ведь рядом с домом! А до этого я не мог даже поклевку отличать от зацепа. Да порядком тут «рыбаков поневоле». Таких вон, как эти! — кивнул он в сторону ловцов сетями.Участок Москвы-реки от Рублевской плотины до Серебряного Бора — самый чистый, и рыба тут действительно пригодна для употребления.— А вот дальше начинается средняя зона, — сказал мне при встрече ведущий ихтиолог Московского общества охотников и рыболовов Евгений Ногинов, — от Серебряного Бора до Марьина. В этой зоне рыба уже загрязнена тяжелыми металлами. На участке же от Марьина до Капотни и ниже — рыба к пище не пригодна вообще.Но народ на всем протяжении от Москвы до Коломны, где главная река столицы впадает в Оку, все равно упорно ловит рыбу.— В среднем в Москве-реке приходится 24—26 килограммов рыбы на гектар. Это совсем немного, — рассказывает Ногинов. — В последние годы создалась парадоксальная ситуация: больше всего рыбы на самых загрязненных участках реки. Биологическую активность стимулирует сброс теплой воды, река ведь ниже Кремля практически не замерзает. А вот в Строгине и Серебряном Бору «плотность» рыбы с каждым годом уменьшается. И там на самом деле ставят сети. И не факт, что это обязательно бедные люди. Я сам езжу в рейды с ОМОНом и милицией. Недавно мы на Рузском водохранилище поймали «крутого» на роскошной иномарке, которому для полного счастья не хватало только мешка рыбы. Тут вопрос психологии: главное, чтобы на халяву, так вкуснее. Раньше была городская рыбинспекция, составлялись протоколы, осуществлялся какой-то контроль. Теперь всего этого нет.Но не будем о грустном. Коренные жители столицы в подавляющем большинстве трепетно и бережно относятся к своей Москве-реке. Вот за границей говорят, что рыболовство — это важнейший показатель качества жизни. Но мы, как известно, вносим в каждое иностранное понятие свой смысл. Ухудшилось «качество жизни» на время — и Москва-река снова, как в древние времена, стала для части людей кормилицей.