«Хорошего всегда писалось мало»

[i]Михаил Успенский, дебютировавший в начале 1980-х, сегодня – один из самых популярных российских фантастов и неизменный участник конференций «РосКон». Первый же роман Успенского из «Трилогии Жихаря» – «Там, где нас нет» – удостоился главного приза фантастического фестиваля «Странник» и премии «Золотой Остап» в номинации «Самая смешная книга года», а за роман «Посмотри в глаза чудовищ» Успенский, вместе с соавтором Андреем Лазарчуком, номинировался на Букеровскую премию. Общий тираж книг Успенского – свыше миллиона экземпляров. На недавно завершившемся «РосКоне» Успенский ответил на вопросы «ВМ».[/i][b]– Принято считать, что вы пишете, ориентируясь прежде всего на высоколобых интеллектуалов.[/b]– Вот уж воистину: «сочинителей всегда первых вешают, чтобы не сочиняли». А я-то был убежден, что работаю для читателей самых разных возрастов и степени образованности. Приходили письма и от 12-летних мальчишек, и от 70-летних любителей словесности; и от токаря, пишущего с орфографическими ошибками, но с трепетом относящегося к народному юмору, и от доктора технических наук, на мой взгляд, не совсем справедливо попытавшегося разложить по полочкам «Приключения Жихаря» на ироническую прозу, социальную сатиру и классическое фэнтези. Каждый находит что-то свое. Главное, чтобы было интересно, чтобы слово цепляло ум и душу и, по возможности, легко. Тогда находишь и обратную связь.[b]– И все-таки читатель нужен подготовленный?[/b]– А разве устроит читателя неподготовленный писатель? У меня в домашней библиотеке более 3 тысяч томов. Среди них масса справочной литературы, энциклопедических изданий, сборников былин, сказок, легенд (в том числе и зарубежных), исследовательские работы по фольклору, масса словарей. Все это – необходимый и неисчерпаемый источник при сочинительстве. Незазорно использовать словарь Пушкина; а я еще, например, и из словесного запаса Солженицына двадцать выражений и образов почерпнул, чем очень доволен – больно органично они в общую канву романов влились.Никогда не чурался собирать и искать Слово. К этому приучал и журналистский труд: много приходилось мотаться по Красноярскому краю, по Северу, а там колоритнейший сказ, бывает, и с солью-перцем. На это же наставлял и один из моих учителей, великий русский писатель Виктор Астафьев. Конечно, нас разделяла почтительная дистанция, но с каким удовольствием я записывал и передавал для него тексты частушек или впервые услышанное в таежном поселке хлесткое выражение! Насколько знаю, мои коллеги и сотоварищи – Александр Кабаков, Дмитрий Быков или блестящий стилист, устный рассказчик, поэт, писатель-фантаст Геннадий Прошкевич – постоянно подпитывают себя народным языком, фольклорной образностью. Без этого любой вид искусства мертв.Романтизм Беляева, панорамность Ефремова, многослойность языка Стругацких, глубина философской мысли и притчевость Лема – это все классы одной великой школы.Есть, разумеется, толковые молодые литераторы-фантасты, такие, например, как Леонид Каганов, Михаил Харитонов или Сергей Чикмаев с его «Анафемой». Но это редкое исключение. Большинство же не владеет даже мыслью, не говоря уж о слове. Правда, хорошего всегда писалось мало. Из ста тысяч названий – 97% абсурд, графоманство.[b]– Возможно, виновато время, когда важнее всего быстрый коммерческий успех?[/b]– Значит, мы с вами виноваты: плохо учили, мало напоминаем о недавнем прошлом. Как сказал Николай Гумилев, «жить стало легко, но очень противно». Я не бедствовал в советские времена, но творчески задыхался. Как писатель был невостребован и – точно – скатился бы под забор.Сейчас власть заигрывает с молодежью. Бесстыдство сегодня и в том, что многие молодые заискивают перед властью, боясь «с осетрины на мойву перейти». Хотя, как выясняется, не так уж это страшно: философы и писатели-фантасты давно доказали – с обществом потребления мир идет в тупик. 15 лет назад у стен Белого дома три дня люди побыли людьми. Но сегодня почему-то стали этого стесняться. То ли устали, то ли подзабыли, какие были душные времена. А возможно, разуверились в идеалах демократии и свободы, которые ежедневно свертываются, как шагреневая кожа. Вот и предпочитают жить «коммерческим успехом».[b]– А сами вы с каким настроем к власти относитесь? Доверяете, опасаетесь?[/b]– С любой властью надо бороться. Думаю, Жихари не перевелись еще на Руси, чтобы неповадно было Жупелам, Мироедам да Невзорам легко править. По мере скромных сил тоже борюсь с властью – острым словом, насмешкой. Смех для власти как кнут: глядишь, после пары горячих завертится и побежит куда надо.[b]– Над чем работаете?[/b]– В соавторстве с Андреем Лазарчуком – моим постоянным партнером – завершаю третью книгу. В ближайших планах – попытка создания романа в письмах. Говорю об этом с трепетом: у меня более 300 писем отца с войны, бесценных документов, – ведь дневники на фронте вести запрещалось. Это живые свидетельства любви к Родине, нежные строки, обращенные к любимой женщине. Штрихи людских характеров, примеры предательства, глупости и высочайшей самоотверженности, героизма целого поколения, перемогшего Великую Отечественную и растерявшегося после Победы. Поколения, перед которым мы в вечном долгу.[b]СПРАВКА «ВМ»[/b][i]Международная литературная конференция по вопросам фантастического жанра «РосКон-2006» проходила в подмосковном пансионате «Клязьма» и длилась четыре дня. Главным событием стало, как всегда, вручение специальных премий.Звание «Фантаст года», присуждаемое за суммарные тиражи изданий, как и ожидалось, получил вновь Сергей Лукьяненко (никто и не мечтал соперничать с автором двух блокбастеров).«Большой РосКон» в виде Георгия Победоносца, побеждающего дракона, – за выдающийся вклад в фантастику – был вручен Владиславу Крапивину. Как всегда, особую премию получил Василий Головачев – на этот раз «За лучший сборник фантастики». Премия «Алиса» по детской фантастике досталась Александру Етоеву за повесть «Уля Ляпина, супердевочка с нашего двора. Полосатая зебра в клеточку».Вручаемый с 1998 года приз читательских симпатий журнала «Если» «Сигма-Ф» сегодня впервые давали на «РосКоне»: за роман «Феодал» –Александру Громову, за повесть «У Билла есть хреновина» – Олегу Дивову. Удивительное единодушие продемонстрировали участники конвента с читателями журнала: те же произведения удостоились и «Золотых РосКонов». Больше того, Дивов за свою «хреновину» получил ещё и мемориальную премию имени Кира Булычева (в виде миниатюрной пишущей машинки) – как за самую добрую и гуманную повесть.Огромный пансионат едва вместил более 600 участников конференции. Здесь, словно молекулы в броуновском движении, встречались классики жанра и дебютанты, критики и журналисты, переводчики и кинематографисты, художники, издатели и, наконец, читатели, преданные фантастике и своим кумирам. Юбилейный доклад Андрея Валентинова «Фантастика, фантасты, фантасня» был посвящен 10летию «фантастического» книжного бума 1996 года, когда произошел скачок от узкого круга в 40–50 имен и примерно 80 книг в год к сегодняшнему изменению на порядок: более 400 писателей, свыше 1500 книг (считая переиздания, из них 500 – новых). Мастер-классы вели Ник Перумов, Сергей Лукьяненко, Александр Громов, Андрей Лазарчук, Сергей Дяченко и Олег Дивов, много поклонников пришло на встречу с патриархом жанра Владиславом Крапивиным.Самая интересная и массовая дискуссия получиласьу Татьяны Семеновой, автора проекта «Фаэтон» на организованном ею круглом столе «НФ сегодня». Заметным явлением стала презентация аудиособрания в 20 томах братьев Стругацких, изданного журналом «Вокруг света» и ИД «Равновесие».[/i]