Голгофа Якова Джугашвили

[b]Сталин не щадил членов своей семьи. После того как застрелилась его жена, Надежда Аллилуева, были репрессированы все ее родственники. Покончив с Аллилуевыми, Сталин взялся за родственников своей первой жены, Екатерины Сванидзе — они тоже были уничтожены. Сын от этого брака – Яков Джугашвили – жил с отцом, но их отношения, по свидетельству очевидцев, не были теплыми. Всем известно, что старший лейтенант Джугашвили в июле 1941-го попал в плен, вел себя там достойно, а когда немцы предложили обменять его на фельдмаршала Паулюса, Сталин произнес облетевшие весь мир слова: “Солдата на фельдмаршала не меняю!”, чем приговорил сына к смерти: в апреле 1943-го он погиб в печально известном Заксенхаузене.[/b]О смерти Якова Джугашвили написано и рассказано немало, но лишь недавно достоянием гласности стали папки Главного управления контрразведки, больше известного под названием СМЕРШ, в которых хранится “Дело со справками, письмами, протоколами и другими документами о пребывании в немецком плену и гибели Якова Иосифовича Джугашвили”. Кроме этих материалов мне удалось ознакомиться с документами из личного архива Сталина, публикациями в западных газетах, воспоминаниями людей, которые находились в одном лагере с Яковом, протоколами допросов охранников лагеря и другими сведениями, почерпнутыми из самых разных источников.[b]Записка из плена[/b]Итак, 16 июля 1941 года Яков Джугашвили попал в плен. В суматохе отступления из-под Витебска, где в окружение попали 16-я , 19-я и 20-я армии, командира 6-й батареи старшего лейтенанта Джугашвили хватились не сразу. А когда оказалось, что среди вырвавшихся из окружения Джугашвили нет, генералы не на шутку испугались. Поиски, организованные специально созданной группой, ничего не дали. Нашли, правда, бойца, вместе с которым Джугашвили выходил из окружения. Красноармеец Лопуридзе сообщил, что еще 14 июля они переоделись в крестьянскую одежду, закопали свои документы и поодиночке двинулись к своим. Сообщение Лопуридзе вселило надежду, что Яков среди своих, и в Москву полетели успокаивающие телеграммы.Но Москва уже знала, что искать Джугашвили надо не среди своих, а среди пленных, оказавшихся у немцев. 20 июля немецкое радио сообщило потрясшую кремлевские кабинеты новость: сын Сталина – пленник фельдмаршала фон Клюге. В тот же день эту новость продублировала нацистская газета “Фелькишер беобахтер”, добавив, что Яков Джугашвили уже опознан и сейчас ведется допрос пленного. Допрашивали Якова майор Гольтерс и капитан Ройшле.Они задали сто пятьдесят вопросов – так что допрос продолжался не один час. Ройше записал достаточно откровенные ответы Якова. Возможно, он пользовался тайным микрофоном и должным образом смонтировал запись.Эту пленку крутили на передовой, и его голос слышали советские солдаты, а в это время немецкие самолеты сбрасывали на их головы листовки с призывом сдаваться в плен. Чтобы не было сомнений, что в их руках действительно сын Сталина, немцы сделали серию фотографий Джугашвили в окружении германских офицеров – и тоже сбросили на передовой. Само собой разумеется, что их опубликовали в нацистских газетах и журналах. Можно было не верить немецким листовкам, можно было объявить фальшивками сообщения в газетах, но когда в конце июля в руки Сталина попала подлинная записка, написанная рукой Якова, отпали последние сомнения: его старший сын – в плену. Самое удивительное, эта записка сохранилась и до сегодняшнего дня лежала в личном архиве Сталина.Вот ее текст.[i]“19.7.41. Дорогой отец! Я в плену. Здоров. Скоро буду отправлен в один из офицерских лагерей в Германию. Обращение хорошее. Желаю здоровья. Привет всем. Яша”.[/i][b]“У меня нет сына Якова”[/b]Изучив протоколы допросов, фашистское руководство потребовало доставить необычного пленника в Берлин. Сперва его поместили в Просткенский лагерь для военнопленных, потом передали гестаповцам, которые перевезли его в свою Центральную тюрьму. И снова допросы, расспросы, выпытывания семейных и военных тайн. Не исключено, что Якова не только допрашивали, но и пытали. Есть неподтвержденная, правда, информация, что Яков дважды пытался вскрыть себе вены. Так или иначе, но в конце концов гестаповцы махнули на него рукой и перевели в Хаммельсбругский лагерь для военнопленных.Вот что сообщил сотрудникам СМЕРШа чудом выживший после окончания войны капитан Ужинский, который в это время был близким другом Якова.[i]“Когда был привезен в лагерь т. Джугашвили, выглядел он плохо. В нормальных условиях я бы сказал, что этот человек перенес тяжелую, длительную болезнь. Щеки впалые, цвет лица серый. На нем было советское, но солдатское обмундирование. Питался он наравне со всеми: одна буханка хлеба на 5–6 человек в день, чуть заправленная жиром баланда из брюквы, чай. Мучаясь из-за отсутствия табака, Яков нередко менял свою дневную пайку на щепоть махорки”.[/i]В конце апреля 1942 года лагерное существование Якова было прервано неожиданным приказом снова бросить его в центральную тюрьму гестапо. А в феврале 1943-го по личному указанию Гиммлера Якова отправляют в печально известный концлагерь Заксенхаузен. Первое время он находился в лагерной тюрьме, затем был переведен в режимный барак зондерлагеря “А”. Эта особая зона была отделена от основного лагеря высокой кирпичной стеной и опоясана колючей проволокой, по которой проходил ток высокого напряжения. Охрану несли эсэсовцы из дивизии “Мертвая голова”. В папках СМЕРШа сохранились показания арестованного после войны коменданта лагеря штандартенфюрера СС Кайндля. Вот что, в частности, он рассказал.[i]“О том, что судьбой Джугашвили был заинтересован лично Гиммлер, было известно многим. Видимо, он хотел использовать сына Сталина в случае сепаратных переговоров с СССР или для обмена захваченных в русский плен видных нацистов”.[/i]Надо сказать, что в этом лагере находились и другие знатные пленники, в том числе племянник Черчилля Томас Кучинн и сын премьер-министра Франции капитан Блюм – на них у фашистов тоже были свои виды. Так случилось, что именно Томас Кучинн стал свидетелем гибели Якова Джугашвили. Было это 14 апреля 1943 года. И сломали Якова не немцы, а собственный отец.Вот что написал об этом много лет спустя Томас Кучинн: [i]“Однажды я увидел Джугашвили очень бледным, пристально уставившим свой взгляд в стену, на которой висел громкоговоритель. Я поздоровался с Яковом, но он не отреагировал на мое приветствие. В тот день Джугашвили не брился и не умывался, а его жестяная миска с супом оставалась нетронутой. Василий Кокорин (самозванец, выдававший себя за племянника Молотова. – Б. С.) пытался на жалком немецком языке объяснить мне причину столь удрученного состояния Якова. Насколько я понял, речь шла об очередной пропагандистской передаче берлинского радио, в которой говорилось о русских военнопленных в Германии и, в частности, о заявлении Сталина…”[/i]В радиопередаче фашистского радио утверждалось: [i]“У Гитлера нет русских военнопленных, а есть лишь русские изменники, с которыми расправятся, как только окончится война”. [/i]Далее Сталин опроверг утверждение немцев о том, что его сын Яков попал в немецкий плен. “У меня нет никакого сына Якова”, – цитировало слова советского вождя немецкое радио.[b]Гибель в концлагере[/b]“После этой передачи, – свидетельствует Томас Кучинн, – сын Сталина стал каким-то подавленным, чувствовал себя отверженным, похожим на человека, ощущающего на себе какуюто вину. Ему казалось, что его также следует причислить к категории изменников. На мой взгляд, именно в этот день Джугашвили принял твердое решение покончить счеты с жизнью.Я находился в бараке, когда вдруг раздался выстрел. Я выбежал и увидел Джугашвили висящим на проволоке мертвым. Его кожа во многих местах была обгорелой и черной. Скорее всего, он погиб от соприкосновения с проволокой, которая была под высоким напряжением”.О чрезвычайном происшествии тут же сообщили в Берлин. Немедленно была создана Особая следственная комиссия, командировавшая в Заксенхаузен судмедэкспертов. В своем докладе на имя Гиммлера они констатировали, что смерть Джугашвили наступила не от пулевого ранения, а от поражения током высокого напряжения. Выстрел часового прозвучал уже после того, как Джугашвили схватился за проволоку. Вывод: Джугашвили покончил жизнь самоубийством. Весьма жесткому допросу подвергся и Конрад Хартфиг, тот самый часовой, который произвел роковой выстрел. Он тоже заявил, что выстрелил лишь после того, как увидел, что Джугашвили схватился обеими руками за проволоку.Через несколько дней труп Якова Джугашвили был кремирован, а урну с прахом увезли в Берлин, в Главное управление имперской безопасности. Куда она делась дальше, никто не знает…Но на этом история с гибелью сына Сталина не закончилась. В личном архиве Сталина сохранился доклад заместителя министра внутренних дел Ивана Серова, датированный сентябрем 1946 года. Оказывается, в 1945-м американцы арестовали пятнадцать работников Заксенхаузена, в том числе коменданта лагеря Кайндля. Наше командование просило передать их советской стороне, что американцы и сделали.Само собой разумеется, начали с допроса Кайндля. Рассказывая о гибели Якова Джугашвили, он несколько иначе интерпретировал события того трагического дня. Кайндль заявил, что “за проволоку Джугашвили схватился одновременно с выстрелом часового, хотя эксперты считали, что убит он был ударом электрического тока, а выстрел в голову последовал после этого”.Убийство или самоубийство? Скорее одновременно – и то, и другое. Сегодня это уже не так важно. Важнее то, что отец отрекся от своего сына. Яков Джугашвили умер с клеймом изменника, и этим клеймом заклеймил его отец, считавший изменниками всех советских солдат, попавших в плен. Это обвинение со старшего лейтенанта Джугашвили было снято в 1977 году, когда Указом Президиума Верховного Совета СССР Яков Иосифович Джугашвили был награжден орденом Отечественной войны I степени (посмертно).[b]РЕПЛИКА РЕДАКТОРАНиколай МИХАЙЛОВ[/b][i]Понимаю трудности, выпавшие на долю нашего автора — Бориса Сопельняка. Знаю по собственному опыту: всегда, когда знакомишься с архивными документами (протоколами допросов, показаниями свидетелей и т. п.), испытываешь массу сомнений. Верить или не верить? Где правда, а где фальсификация? Что сказано на допросах откровенно и добровольно, а что вынужденно? В связи с этим хочу рассказать одну историю, связанную с “делом Якова Джугашвили”.В 1989—1991 гг. мне пришлось редактировать историко-архивный раздел в журнале “Известия ЦК КПСС”. Многие, наверное, помнят: тогда в этом журнале впервые публиковались ранее закрытые материалы из архивов ЦК и Политбюро ЦК КПСС, в том числе из так называемой “Особой папки”, личного архива Сталина и т. д. Для нас это было архиувлекательным занятием, а читателями исторические страницы журнала (тираж – 700 тыс. экз.) воспринимались как сенсации. По сути дела, так оно и было. Сложность для нас, архивистов и редакторов, состояла в том, что нужно было не просто найти интересный материал, но и получить разрешение на его публикацию. Официально главным редактором журнала числился сам М. С. Горбачев, но фактически “добро” на публикацию давал зав. Общим отделом ЦК В. И. Болдин, в чьем ведении находились секретные архивы ЦК.И вот мы узнаем, что в архиве есть протоколы допросов в немецком плену Якова Джугашвили, вывезенные после войны из Германии. Любой журналист и историк поймут, как нам хотелось их опубликовать! Ведь слухов ходило много, но толком никто ничего не знал. Валерий Иванович Болдин, который сам был в прошлом газетчиком, прекрасно нас понимал. Но… публикацию не разрешил.Почему? А дело в том, что, отвечая на немецких допросах о причинах поражения Красной армии в первые месяцы войны, старший лейтенант Джугашвили назвал среди этих причин засилье евреев в нашем командовании, которые-де и “провалили войну”. Публикацию стенограммы допросов Болдин посчитал “нецелесообразной”. Возможно, кто-то назовет это цензурой (я и сам тогда расстроился), но он был прав. В то время страна переживала разгул антисемитских настроений — резко активизировалось общество “Память”, на все лады муссировалась тема “жидомасонских заговоров” и т. п. Публикация протоколов допросов старшего сына Сталина сыграла бы на потребу всей этой антисемитской своры. К тому же, кто поручится, что протоколы допросов не были фальсифицированы, а ответы Якова Джугашвили — вынужденными? В гестапо умели делать фальшивки и добиваться нужных ответов не хуже, чем на Лубянке.Боюсь, что всей правды мы уже никогда не узнаем.[/i]