Мысли по поводу федеральной программы соотечественников

…Прочитал в вашей газете статью про федеральную программу соотечественников и решил написать свои мысли по этому поводу. Мои родители переехали в Ташкент в конце пятидесятых – отец возглавил большую стройку, и мы с сестрой родились уже в Узбекистане. Многие говорят, что в Узбекистане была сильная травля русских. Была, хотя в Ташкенте обошлось без сильных столкновений – все-таки со времен Союза город был многонациональный – и немцы, и евреи, и русские, и украинцы, и татары, да все народности, наверное, тогда здесь жили. И разве от этого кому-то было плохо? Они получили что хотели Но, видимо, хотелось большего, и всех инородцев стали выдавливать. Не могу сказать, что мою семью травили, прохода на улице не давали, но вытеснять потихоньку начали. Сначала потерял хорошую работу, потом умерли отец с матерью, не пережив распада Союза и изменившегося отношения соседей. Предприятия стали закрываться, первыми под увольнение пошли русские, вернее сказать, «не узбеки»… Ташкент, избавляясь от многонациональности, одновременно нищал и буквально за несколько лет превратился из цветущей столицы в захолустный городок. Люди стали думать только о том, как и чем себя прокормить, и через какое-то время вдруг обнаружили, что театры, библиотеки, книжные магазины стали закрываться за ненадобностью. Жить так дальше стало невозможно. Узбеки, которые так долго этого добивались, первые рванули в Россию за лучшей жизнью, а потом уже поехали и мы. Часто по российскому телевидению и в газетах читаю о несчастных мигрантах, которые уехали от нищеты на родине. Но меня до сих пор мучает вопрос: ведь их никто не гнал с их родины! Они получили все, что хотели, избавились от «русских» врагов! От «большого брата», который их давил, гнобил, как считали… Они получили свою свободу! Так зачем же едут теперь в Россию?! Ответ очевиден. ЭТУ свободу на хлеб не намажешь… Половина поселка пьет беспробудно …Мы с семьей в России уже 10 лет. Пробовал работать в Москве, Питере, но и здесь узбеку легче выжить, чем приезжему русскому. Работу найти можно, но жилье… Пришлось поездить по стране, прежде чем осесть. Нам, вынужденным переселенцам, государство никак не помогало, а наоборот, создавало всяческие преграды. Через год скитаний по России встречаю в Ярославле своего соседа по дому – узбека. Он школу не смог закончить, ушел после восьми классов с двойками, но уехал из Ташкента уже с паспортом гражданина России – «Свои помогли – никаких проблем», – говорит. А я с женой и двумя детьми только два года назад стал россиянином, но сколько нам пришлось пережить, сколько дурацких формальностей, откровенных вымогательств пройти… Думаю, кто это пережил, меня поймет. Кстати, некоторые не выдержали, мой приятель, наполовину узбек, помыкался полгода и уехал, не выдержал «гостеприимного» приема российских чиновников. Мы, несмотря на все препятствия, остались в России. Помогали не те, кто был обязан по долгу службы, а простые люди, и совершенно бескорыстно. Сейчас живу в Смоленской области, в поселке, где половина населения пьет беспробудно. Горько смотреть, как русские вымирают. Найти хорошую работу помог земляк, которого здесь случайно встретил. Вообще-то, я не люблю встречаться с людьми из Ташкента, воспоминания очень болезненные, поэтому мы при встречах стараемся не говорить о той жизни. Но все же есть чтото хорошее, что дала нам наша общая родина, мы стараемся поддержать земляков. Мы никому не нужны Так что у меня сейчас все в порядке, и мне программа по переселению соотечественников в общем-то уже и не нужна. Но в Узбекистане еще остались люди образованные, знающие специалисты, их дети, которые могут принести пользу России, но почему-то их историческая родина все еще не готова их принять. И газеты так мало пишут о проблемах русских (под словом «русские» я имею в виду и татар, башкир, калмыков, украинцев, и другие некоренные народы) в бывших республиках СССР. Я не против, пишите о мигрантах, о том, как сложно им в России, помогайте им, но не забывайте и о тех соотечественниках, которые очень хотят вернуться на историческую родину, связаны с ней кровно, исторически, но не могут пробиться сквозь стену равнодушия чиновников и откровенного саботажа.