Как советские идеологи осуществляли ревизию классики

В середине 1920-х большевики решили навести порядок на «культурном фронте». За дело власти взялись с революционным задором. Объявили религиозным мракобесом Достоевского, как «имеющих вредное влияние» перестали издавать некоторых классиков. «Несозвучное духу времени» оперное искусство понесло еще большие потери. Оперу «Лоэнгрин» запретили как произведение мистическое, а «Вертер» – на том основании, что в наши дни «нерационально культивировать вертеровские настроения…» А толчком к этой ревизии культурного наследства послужил, казалось бы, частный случай. Одно московское издательство представило на просмотр «соответствующих инстанций» пьесу, действие которой происходило в Африке, а действующими лицами являлись... обезьяны. По ходу действия между двумя группами животных разгоралась классовая борьба. Борьба эта проистекала вроде бы в правильном идеологическом русле: одна группа обезьян боролась за светлые идеалы всеобщего равенства и братства, а другая цеплялась за старое, отжившее.И тут на пути этого идеологически верного произведения встал цензурный запрет. Дело в том, что «тылы» противоборствующих групп обезьян были окрашены соответственно в красный и синий цвета.«Краснозадые» обезьяны, хоть и являлись носителями «революционного цвета», несли его на неподобающем месте, а «синезадые» вообще в герои не годились. В письме из Главлита указывалось, что «условием выхода пьесы на сцену явилось бы превращение «краснозадых» обезьян в «желтозадых». Но такое раскрашивание тыловой части приматов свело бы на нет всю идеологическую мощь пьесы! Видимо, обеспокоившись «цветной революцией» в театре, Главрепертком Наркомпроса взялся и за клубы. Деятельность этих «рабочих очагов культуры» оценивалась со всех сторон. В отчете 1928 года о культурно-политической работе в клубах рассказывалось не только о репертуаре этих заведений, но и об их художественном оформлении. Так, проверяющие отмечали, что в клубе «Красный текстильщик» все оформлено красиво и как надо, но самодеятельный театр совсем не работает. В клубе Центрального союза коммунальников над оформлением вообще не работали, а просто развесили по стенам все имевшиеся в наличии старые лозунги. К художественному творчеству подошли тоже весьма своеобразно, разместив на видных местах неизвестно кем придуманные частушки. «Главное место» на стене занимала частушка, видимо, самая любимая народом и клубным начальством: Теперь девки носят юбки По новой конструкции, Чтоб ребятам было видно Качество продукции! Московский клуб «Красный деревообделочник» поразил комиссию качеством мебели, которую рабочие сделали своими руками. Однако их восторг сменился разочарованием, когда они ознакомились с репертуаром местной самодеятельности. В кабинете завклубом, бывшего по совместительству и художественным руководителем, висели афиши с названиями спектаклей: «Авдотьюшка проснулась», «Жена по паспорту», «Уголок счастья». Руководящие товарищи несколько смягчились лишь после того, как худрук передал им приглашение на премьеру литературно-музыкального произведения под названием «Сердце-то в партию просится!» А на высказанные по части остального репертуара замечания хитрый завклубом процитировал слова одного из тогдашних деятелей Наркомпроса Бугославского: «Рабочий должен уйти из клуба удовлетворенным, но не утомленным». К романам Достоевского и музыке Глинки этот тезис, видимо, не подходил…