Мне суть вещей открылась…

АВТОР стихотворений, рассказов, повестей, романов и публицистических очерков, признанный мастер слова Виктор Слипенчук обладает тонким вкусом и особым литературным стилем. Его произведения неизменно пользуются вниманием читателей: о них спорят, их обсуждают, а главное – их читают и перечитывают люди разных возрастов и профессий. Потому что в них есть то, что отличает настоящую литературу от массовой – хороший язык, глубокое проникновение в характеры, многоплановость, энергетическая сложность.[b]– Виктор Трифонович, вы были журналистом, моряком, рыбоводом, геологоразведчиком – какая из профессий оставила на вас наибольший отпечаток?[/b]– Вообще-то я ещё служил в армии, работал зоотехником по овцеводству, кстати, моя первая книга была опубликована в соавторстве с директором Краевой госплемстанции и называлась «Бараны-производители Алтайского края». Я уже тогда жил жизнью писателя, и алтайские поэты сердились на меня, что я, их собрат, издал книгу с таким хлёстким названием. Книга имела успех в научных кругах. Директор Института цитологии и генетики, академик Беляев заметил её, приглашал меня к себе в аспирантуру. У него в институте был единственный в Сибири электронный микроскоп, из-за которого (соблазн новой прогрессивной науки) я чуть не стал генетиком.Семь лет работал зоотехником. А до этого – слесарем-сборщиком на Алтайском тракторном заводе. Последнее место работы – плотник-бетонщик Алтайской всесоюзной комсомольской стройки Коксохим. Чуть больше пяти лет проработал и всё же никогда я не был ни зоотехником, ни журналистом, ни строителем. Всюду чувствовал, что главная моя суть – писательство. Если чувствовал, что работа затягивает, на меня начинают рассчитывать как на профессионала, как в УАМРе (Управление активного морского рыболовства), срочно увольнялся. Четыре года морей – по живому приходилось резать. Везде, где работал, что-то написал. Единственная тема, которая осталась в стороне, – работа зоотехником. О ней ничего не написал, но она помогла становлению сразу после института. Выходит, что работа зоотехником оставила на мне самый большой отпечаток.[b]– Ваши повести, рассказы написаны хорошим, правильным русским языком. Вы подолгу работаете над своими текстами? Что самое трудное для вас как для писателя?[/b]– Преодоление косноязычия. Но самый-самый трудный, как вы говорите, этап работы – это всё-таки когда идёшь по этапу (сюда я включаю подписку о невыезде, перехват писем, телефонных разговоров и так далее). Дело в том, что с автора никто и никогда не снимал ответственности за опубликованное произведение – ни в демократическом обществе, ни в тоталитарном.Я стал писать и публиковаться сравнительно рано. И в свои четырнадцать лет считал признаком самой высокой одарённости – угождать требованию газеты. Так сказать, эй, вы там, газетчики, чего изволите, сообщите, и не успеете глазом моргнуть, как сработаю и все, что надо вам, выдам на гора в лучшем виде.В школе, в районной газете знатоки поэзии разводили руками и в изумлении покачивали головами: ну уникальный случай – талант с тремя восклицательными знаками.А я бы сегодня сказал: с шестью, с шестью восклицательными знаками! В самом деле, что может быть унизительней творческого угодничества. Но, как говорится, жажда быть признанным талантом застила глаза, и я до того поднаторел в делании стихов, что мне писали из многотиражки совхоза «Путь к социализму» прямым текстом – а теперь, дорогой юный талант, напрягитесь, ждём ваше стихотворение к празднику Октября.Словом, с юности доподлинно знал: какое произведение напечатают, а за какое могут и пожурить. А на Всесоюзной ударной комсомольской стройке Алтайского коксохимического завода за повесть «Преодоление» (была напечатана по недосмотру властей в альманахе «Алтай») по полной программе довелось узнать и осознать ещё и уголовную ответственность за своё сочинение. Впоследствии об этом написал и издал повесть «Огонь молчания», а сейчас лишь скажу, что любой опыт в писательском деле полезен. Во всяком случае, когда говорят о необходимости цензуры – знаю точно, что писателю, осознающему ответственность перед словом, она не нужна. Но обретение ответственности перед словом – это процесс труднорегулируемый, у каждого это происходит по-своему. У меня преследование Алтайской прокуратурой длилось около двух лет. И если бы не вмешательство Михаила Сергеевича Горбачёва, Георгия Мокеевича Маркова, Сергея Владимировича Михалкова, Сергея Венедиктовича Сартакова, то сейчас, наверное, уже бы и косточки сгнили.Ну да ладно, самый трудный этап работы над произведением – когда оно написано, опубликовано и вызвало неудовольствие у власть имущих.Именно благодаря твоему произведению начинается, так сказать, этап работы над тобой как автором. Вот когда нужны силы выстоять, не сломаться и в любой ситуации оставаться писателем, то есть быть человеком.[b]– В поэтический сборник «Свет времени» вошли стихотворения, написанные вами в разные годы. Их объединяет доверительная авторская интонация, желание осмыслить пройденный путь. А помните ли вы обеты, данные в юности?[/b]– Обеды помню. Обеды в офицерской столовой, в которой мы, пацаны, ели на талоны военных лётчиков, воевавших в Северной Корее. Впрочем, об этом написано в повести «Смеющийся пупсик». А вот обеты, подобные Александру Герцену и Николаю Огарёву, присягнувшим на Воробьёвых горах пожертвовать своей жизнью ради борьбы с самодержавием – такого не помню.Хотя все мы были патриотами. Село Черниговка своей сутью делилось как бы на зоны. Собственно Черниговка и черниговцы: это средняя школа № 1 и семилетняя школа № 2. Станция Мучная: дети рабочих рисозавода, мехзавода, мы – колхозники, дети военных из гарнизона – всё это зона школы № 3. Дрались улицами и зонами. Колхозники считались самыми безответными. Нас, колхозников, никому не возбранялось обзывать, бить и гнобить. Мы были рабами рабов.И всё же мы, колхозники, росли патриотами своего села, своего государства. Нам хотелось, чтобы наша Черниговка была лучшим селом Приморья. И село-таки было лучшим.В наше время все улицы были озеленены. Мой отец, председатель Колхоза имени Молотова Трифон Аксентьевич Слипенчук, уделял особое внимание благоустройству села.Возле шоссейных трасс были вырыты отводы для воды – в Приморье не редкость затяжные дожди. Я, как сын председателя колхоза, искренне мечтал, чтобы Черниговка наполнилась Героями Советского Союза. Чтобы вот так просто шёл куда-нибудь и мог встретить настоящего Героя, потому что с детства знал: всюду, где есть они, на них дивятся и восторгаются местом, где они родились или живут.Когда-то прочел «Дерсу Узала» В. К. Арсеньева, а потом услышал в одноименном фильме гениального Акиры Куросавы упоминание о Черниговке (там кто-то, идя по железнодорожной насыпи, сказал, что до Черниговки осталось 80 километров). Представляете, не сто, не двести, а ровно восемьдесят. И сразу мостик – «20 000 лье под водой» Жюль Верна, и Черниговка уже не Черниговка, а в некотором роде таинственный порт приписки «Наутилуса» капитана Немо.Восемьдесят километров до Черниговки! Я был на седьмом небе. Мне очень хотелось, чтобы в Черниговке было как можно больше знаменитых людей и о моей родной Черниговке знали хотя бы чуть-чуть даже в Москве.[b]– В ваших произведениях много точных наблюдений над человеческой породой. Не разочаровались ли вы в людях, изучая и познавая их натуру?[/b]– В основе точности наблюдений лежит весьма выгодное расположение объекта наблюдения. У любого писателя основным объектом наблюдения является он сам. Так что всякое разочарование и очарование исходит прежде всего от него самого. И тут надо признать, что в себе и в своей натуре, увы, приходилось – разочаровывался, и не раз.Именно в натуре. Порода – это слово оценочного свойства из лексикона о разведении животных. А человек – это чтото особенное, ныне учёными даже троглодиту отказано в праве считаться древним человеком – не тянет на нашего предка своими чересчур животными формами.Наблюдая за собой (между прочим, каждый человек наблюдает, приводя свое поведение в соответствие с окружающей средой), пришёл к выводу, что моё, скажем так, писательство зачастую являлось причиной моего неадекватного поведения. А в человеке всё должно быть гармоничным. Даже его риски должны объясняться стремлением к гармонии.Скажу откровенно, я не сторонник экстремальных ситуаций, для меня сейчас главными атрибутами романтики являются: хорошая книга, торшер, диван-кровать и уверенность, что я в любое время могу сесть за компьютер и войти в Интернет.Но если бы вы увидели меня на судне или на стройке алтайского Коксохима, или журналистом Барнаульской студии телевидения, то первое, что пришло бы на ум, – этот парень ищет приключений на свою голову. И вы бы не ошиблись.Глубокой ночью я вылез через иллюминатор и по канату приблизился к самой воде.Вода у борта шипела и, причмокивая, так отчётливо клокотала, что казалось, это бормочет самое судно, мчащееся на всех парах. Моросящий дождь, беспросветная тьма океана, и всё это только затем, чтобы ощутить, что в действительности чувствовал Мартин Иден Джека Лондона, когда решил свести счёты с жизнью.А прыжок к акулам, дремлющим в верхних слоях воды возле бота, на котором перевозили тралы с сухогруза «Остров Лисянского». Кажется, в повести «Огонь молчания» я даю оценку человеку, который в погоне за фабулой рассказа рискует жизнью. Это неудовлетворительная оценка.Виктор Петрович Астафьев в одном из своих выступлений в Новгороде, на Празднике славянской письменности и культуры в 1988 году, высказал убеждение, что человек как индивидуум занял на Земле не своё место. Земля, такая красивая и безопасная, предполагалась для какого-то другого мирного и разумного существа. Но откуда-то появился человек и заступил этому мирному существу дорогу. То есть уничтожил его и занял место, ему не принадлежащее.Можно, конечно, думать и так, но ещё Альберт Эйнштейн говорил, что Вселенная сотворена весьма разумно, и подтверждение её разумности находил в гармонии. Сегодня часто можно слышать, что всё стремится к хаосу. Нет – всё стремится к гармонии, к равновесию. И человек призван в мир, чтобы помогать гармонии утверждаться всюду, – это миссия человека.Мы живём накануне открытия новых энергий. Энергий фантастических, и человечество на интуитивном уровне уже перестраивается.Я всё больше и больше склоняюсь к мысли, что человек (человечество) вспоминает себя.Всё, что с нами происходит, уже было. Посмотрите, как легко мы освоили телевизор, мобильник, компьютер. Величайший учёный всех времён и народов (да, это так), русский астроном Александр Николаевич Козырев эмпирически доказал, что время обладает физическими свойствами, и указал путь, как подключаться к информационному полю Земли.Мы всё больше и больше приближаемся к пониманию, что Земля, а возможно, и Солнце – суть живые объекты. Человек, созданный Богом по своему подобию, является в некотором роде своеобразной частичкой Бога (неким бозоном Хиггса) для массы разума, так сказать, всего одушевленного мира.Я верю в Бога – Бог не оставит нас. Наказывать, конечно, будет, потому что ненаказуемый не научается, но никогда не оставит. Мы – чада Божии.Что касается точных наблюдений и изучений с целью познания человеческой натуры. Никогда никого не изучал и даже не представляю, как это возможно. Я вот давно уже дед, у меня четверо внуков, и наблюдение даже за ними для меня очень тяжёлая работа, пока не начнёшь с ними играть или не включишь для них мультик.Так же и в жизни: когда приходишь в новый коллектив, то больше к тебе присматриваются. Если увидят, что ты их изучаешь, вопросы начнутся – могут и побить. Но может ли это служить поводом для разочарования во всём человечестве? Вряд ли. Надо всюду просто жить.Если вы верите в Бога, то непременно будете верить в людей.[b]– В публицистических статьях вы глубоко анализируете прошлое и настоящее страны, а каким вам видится будущее России?[/b]– Мне представляется, что в ближайшее время та страна будет развиваться наиболее динамично, которая сумеет предложить миру новые идеи.Идеи, которые будут интересны как Европе и Азии, так и Америке и Африке. Именно эта страна станет привлекательной для самых смелых и емких инвестиций. Глубоко убеждён, что понимание Времени непременно вызовет к жизни новые идеи.Один из героев романа «Звёздный Спас», молодой человек индиго Иннокентий Инютин, говоря о новом обустройстве жизни на Земле, приводит в пример девиз, по которому следует жить человечеству – «один за всех, и все за одного». Кажется, что же здесь нового? Этот девиз мушкетёров Александра Дюма-отца известен всем нам с детства.Впрочем, суть не в самом девизе, а в его интерпретации в соответствии с пониманием нашего времени, времени XXI века.В самом деле, сегодня мы говорим о строительстве научного центра в подмосковном Сколкове, в котором, по желанию, смогли бы трудиться молодые учёные со всего мира, но чтобы трудиться в соответствии с запросами нового времени, надо и жить по соответствующим устоям. «Один за всех, и все за одного» должно стать путеводной звездой всех технических открытий. В этом смысл жизни, в этом смысл прорыва. И не только Сколково, здесь бы и Селигерское движение молодёжи, скажем так, нашло бы себя не только в увлекательных акциях, но и в обустройстве с этих позиций своей повседневной жизни.Сегодня, повторюсь, та страна будет развиваться наиболее динамично, которая сумеет предложить миру новые идеи. Идеи, которые будут интересны как Европе и Азии, так и Америке и Африке. Очень надеюсь благодаря интервью привлечь внимание к известному нам с детства девизу – «один за всех, и все за одного» в толковании или интерпретации Иннокентия Инютина.Более того, свой голос избирателя отдам непременно за ту партию и того президента, которые в своей предвыборной программе будут ориентироваться на понимание глобальных запросов времени и шаг за шагом встраивать наше государство в общее дело всех людей. Именно в этом вижу будущее России.[b]– Виктор Трифонович, у вас есть превосходные поэтические строки: «Мне суть вещей открылась неожиданноИ стала частью моего сознания.Под микроскопом в капельке обыденнойВдруг отразились свойства мироздания…»Увидеть в малом большое – в этом и состоит талант художника?[/b]– Для меня талант заключается в правдоподобном отображении сути характера.Главным предметом художественной литературы является характер. Эпоха только выпячивает те или иные черты характера. Запечатлеть характер в новом, ранее не встречавшемся, сочетании качеств или чувств – это, как я уже говорил, главная мечта поэта. И тут всё сгодится: и малое в большом, и большое в малом. Если удалось талантливо отобразить движение характера, то об остальном можно не тревожиться, потому что, как говорил Антон Павлович Чехов, – что талантливо, то и ново.[i]Материал печатается в сокращении, с полной версией интервью В. Т. Слипенчука можно ознакомиться на сайте писателя: www.slipenchuk.ru[/i][b]P.S.[/b] В ближайших номерах мы вернемся к творчеству Виктора Слипенчука.