В тяжёлые минуты жизни мы вопрошаем: «Господи, где Ты был, почему не пришёл, не помог мне в моих мучениях? Неужели Ты забыл обо мне?» И нам трудно поверить, что мы непрестанно находимся в поле Божией любви, что обо всех Господь заботится и ведёт ко спасению самыми полезными путями.

Вот и апостол Фома думал, не забыл ли его Бог? Почему все видели воскресшего Христа, и только он один лишился этой радости?

У святых отцов есть мысль, что Фома был обеспокоен, не явился ли ученикам под видом Господа какой-либо дух? Ведь и внешний вид у Христа был иной, и прошёл Он сквозь стены, что свойственно духам, а не материальным телам. Поэтому Фоме оказалось недостаточно свидетельств апостолов, утверждавших, что они видели воскресшего Господа. У Фомы не было недоверия к Христу, но он был не готов принимать слова апостолов на веру. Он хотел лично убедиться, что это был не призрак, который «плоти и костей не имеет» (Лк. 24, 39). Поэтому такой упор Фома делает на осязании: не только глазами увидеть, но прикоснуться ко Христу, вложить свои пальцы в Его раны – основательно убедиться, что это истинно Христос.

Как видим, у Фомы были причины требовать личного опыта видения Христа. Кроме того, Евангелист Иоанн, описывающий эту историю, подчёркивает, что все ученики вначале видели воскресшего Христа. Мария Магдалина, придя рано утром к пещере, видит, что камень отвален. Сообщает апостолам. Пётр и Иоанн бегут ко гробу и видят только пелены, тела Господня нет! О себе апостол Иоанн пишет, что он вошёл в пещеру, где теперь лежали только пелены, «увидел, и уверовал» (Ин. 20, 8).

Потом Мария Магдалина видит Самого Господа, говорит с Ним. Вечером двое учеников Христа идут в Эммаус в горьком разочаровании: «А мы надеялись было, что Он есть Тот, Который должен избавить Израиля...» (Лк. 24, 21). И Господь им является, и беседует с ними, но до времени «удерживает» их глаза, то есть не открывает им Себя. А за вечерней трапезой попускает им Себя увидеть: «Тогда открылись у них глаза, и они узнали Его. Но Он стал невидим для них» (Лк. 24, 31). В великой радости ученики бегут обратно в Иерусалим, сообщить остальным, что они видели Живого Христа. Наконец, в вечер Воскресения Господь является десяти ученикам...

Видят все. Видение становится прологом к убеждению в истинности Христова Воскресения. И Фома жаждет того же, что получили другие ученики, – личного, практического опыта видения Христа своими глазами. Всем этот опыт даётся, кроме него!

Трудно назвать Фому неверующим, потому что его вера, напротив, горяча и беззаветна. Но мысль, что он может поверить во что-то временное, способное в любой момент рассыпаться, как песок, ему невыносима. Хотя многие из нас обходятся именно такой верой: в свою удачливость (фортуну), в свою физическую силу или красоту, в проницательность и другие способности, в деньги, связи, в астрологический прогноз.

Подобная вера во временное, непрочное Фоме даром не нужна. А потому ему надо точно убедиться, что Христос воскрес. Он боится обмануться. Ведь если Господь умер и на этом всё завершилось, остаётся только вспоминать о Нём как о пророке, учителе, чудотворце, как о человеке, который сделал много добра людям. Но как в Него можно верить? Ведь и его, как и других людей, поглотила смерть. Но если Христос воскрес... то это может означать только одно: Христос – Бог. Истинный Всесильный Бог, Владыка жизни, Победитель смерти, Тот, Кому всё подвластно. Веры в такого Христа жаждет душа Фомы. Чтобы этой верой жить до конца своих дней и, если потребуется, отдать за неё жизнь.

С бескомпромиссностью Фомы мы уже встречались в эпизоде со смертью Лазаря Четверодневного. Когда Христос сказал апостолам: «Идём в Вифанию, к Лазарю», – они оробели, потому что там было небезопасно. И только Фома готов был идти со Христом до конца: «Пойдём и мы умрём с Ним» (Ин. 11, 16). И это нынешнее желание Фомы убедиться наверняка, даже вложить пальцы в раны Христа, – тоже проявление его решимости идти до конца. Кто-то, может быть, не дерзнул бы или побоялся, а Фома был готов и хотел вложить свой перст в Христовы язвы.

Но день шёл за днём, а Господь не давал о Себе знать. Фома прислушивался к ученикам и женам-мироносицам, которые вновь и вновь вспоминали, как увидели Христа, пересказывали свои истории со страхом, благоговением, восторгом. А Фома всё это слышал и мучился, не мог ни на чём успокоиться и молился, чтобы Господь не отринул его, не лишил Своего посещения.

Почему же Господь попустил Фоме так долго пребывать в мучительных раздумьях? Почему не пришёл на следующий день или через день? Но наконец, через восемь долгих дней, Господь предстал перед Своим апостолом и сказал: «Подай перст твой сюда и посмотри руки Мои; подай руку твою и вложи в ребра Мои; и не будь неверующим, но верующим» (Ин. 20, 27). Господь даёт Фоме такую возможность в подтверждение того, что Он действительно воскрес и воскрес во плоти.

Фома видит Христа, Его пробитые руки, рану между рёбер. Сомнений нет – это Господь! Это их Учитель, Который воскрес, победил смерть. Он падает перед Христом на колени и исповедует: «Господь мой и Бог мой». Это самое высокое именование Иисуса Христа на страницах всех четырёх Евангелий. Мы привыкли выделять исповедание апостола Петра: «Ты Христос, Сын Бога Живого» (Ин. 6, 69). Пётр исповедует Христа Сыном Божиим. «Сыновьями Божиими» могли называться и святые. В Псалтири, к примеру, говорится: «Я сказал, вы боги и сыны Всевышнего все» (Пс. 81, 6). Пётр свидетельствует, что Христос – от Бога, что Он не сам от себя пришёл, Он Божий посланник. А Фома прямо исповедует Христа Истинным Богом.

Возможно, поэтому Господь так долго не являлся апостолу Фоме, оставляя его мучиться своей недоверчивостью, горячо молиться, размышлять, чтобы потом он смог воспринять и исповедать величайшую истину о том, что Христос это Бог.

Слова Христа: «Ты поверил, потому что увидел Меня; блаженны невидевшие и уверовавшие» (Ин. 20, 29) перекидывают мостик к последующим поколениям христиан. Эти слова Христа можно воспринимать как похвалу следующим поколениям, не видевшим Христа во плоти и верующим в Него, и как призыв не требовать такого физического подтверждения веры, ибо оно уже произошло в случае с апостолом Фомой.

Это событие стало не просто персональным уверением Фомы – один на один, в какой-нибудь тёмной комнате, – это видели все апостолы. В итоге это становится известно всему миру. Господь совершил уверение Фомы для пользы всего человечества, для всего мира, который и поныне кричит: «Не поверю, пока не увижу и не потрогаю своими руками».

Господь учит не только Фому, Он продолжает учить и всех нас. Своим недоверием Фома послужил всем нам, христианам, чтобы мы увидели, как он выстрадал свою веру, как драгоценна вера, которую мы имеем. Таким образом, «недоверчивость Фомы, – пишет святой Григорий Великий, – оказалась для нас полезнее веры всех других апостолов».

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции

Религия