К середине 1920-х большевики осознали, что не только кино – важное искусство, но и литература тоже. Особенно – детская. Во всяком случае, без “правильной идеологии” она власти не нужна!А для того чтобы литература стала партийной, нужно было вырвать детскую книгу из рук частника. Эти “независимые” издатели печатали черт знает что! Например, какую-то совершенно беспартийную “Муху-цокотуху”, написанную вполне дореволюционным писателем Чуковским. А что эта самая Муха сделала? Всего-навсего нашла денежку и пошла отовариваться “по полной” на свои нетрудовые доходы. Или “Мойдодыр”, где неизвестно по какому праву стыдили трудящегося человека – трубочиста!По-большевистки пламенные специалисты по счастливому детству нашли в этих невинных сказках разлагающее буржуазное влияние и без тени иронии принялись поучать писателей, что советский трубочист не может быть нечистым; а грязь на его лице – и не грязь вовсе, а трудовая копоть. А значит, быть грязным – весьма почетно. Заодно с нашими писателями досталось и Андерсену, рассказывавшему подрастающему поколению о какой-то изнеженной принцессе, почувствовавшей одним местом горошину под периной. Рабоче-крестьянские дети должны чувствовать (видимо, этим самым местом) совсем другое! И как ответ на критику, на прилавки выплеснулся вал “правильных книжек”, которые сочиняли, естественно, люди, совсем не похожие на Чуковского или Андерсена.Одним из первых произведений из цикла “Ответ клеветникам” был рассказ “Ариша-пионерка”, сотворенный неким Миляевым. Сюжет был прост, хотя автор и не удержался от некоего “психологизма”, что в дальнейшем сослужило ему плохую службу. Деревенская девочка записалась против воли родителей в пионеры.Отец за это выпорол ее ремнем, но юная пионерка даже не пикнула, а пошла в отряд и поделилась своим горем с коллективом. Коллектив посочувствовал, пообещал помочь, но слова своего не сдержал. Убитая горем девочка возвращается на порог родного дома, но в знак протеста против родительского самодурства в дом не входит, а на пороге замерзает в жестокий буран. Наутро отец обнаруживает труп и глухо рыдает. Друзья-пионеры из дальнейшего повествования просто выпадают. Занавес.А в другом “правильном” рассказе 15-летний красноармеец, забаррикадировавшись в избе, с одной гранатой и наганом с семью патронами сутки отбивается от трех десятков вооруженных до зубов белогвардейцев. При этом он умудряется подстрелить гораздо больше врагов, чем у него было патронов. А когда враги поджигают избу, он выбегает из горящего дома, успевая, пока его не настигла вражеская пуля, не только подстрелить еще несколько беляков, но и произнести пламенную революционную речь… Это вам не “Муха-цокотуха”!Но работники Института детского чтения (был и такой) не поняли благих намерений революционных авторов и обвинили их в том, что советская действительность существует для них “только как объект карикатуры”.Хотя если вдуматься, может быть, авторы были не так уж и виноваты, а всему виной была эта самая советская действительность?