Четвертной билет Наполеона. Как появились фальшивомонетчики

Несколько веков спустя нашлись последователи Диогена и в России. Чеканкой монет на Руси, как и в некоторых странах Европы, занимались частники, называемые денежниками, их отношения с правительством ограничивались платежами в казну пошлины. Злоупотребления денежников, чеканивших монету более легкую по весу и менее чистую по содержанию металла, не раз вызывали народное недовольство и нередко приводили к мятежам. Об одном из таких массовых возмущений, к примеру, повествует нижегородская летопись 1447 года.

Подобные события отмечены и при правлении княгини Елены Глинской — матери царя Иоанна IV Грозного.

Злоупотребления денежников привели к тому, что вместо пяти монет рублевого номинала, как это было до XVI века, из фунта серебра стали чеканить 10 металлических денежных знаков этого же достоинства. Народ возроптал, и княгиня Елена распорядилась перечеканить эти деньги на новые — по шесть монет из фунта серебра. Был изменен рисунок аверса (лицевой стороны) монеты, где великий князь был изображен не с мечом в руке, а с копьем. С той поры эти монеты стали именоваться копейками.

Фальшивомонетчики активизировались особенно в тот период, когда на финансовых рынках стали появляться бумажные денежные знаки. В нашей стране первая партия бумажных национальных ассигнаций была отпечатана по распоряжению императрицы Екатерины II в ноябре 1769 г ода, а уже в начале 1770 года появились и первые 90 фальшивых купюр номиналом 75 рублей, которые виртуозно были переделаны из 25-рублевых ассигнаций. Авторы подделок — служащие московского гарнизона канцелярист Николаев и сержант Шулепин цифру «2» на 7, а прописные «двадцать» на слово «семьдесят».

Французская подделка 25-рублевой ассигнации

Следующими подделывателями бумажных купюр стали обладатели знатной московской фамилии братья Пушкины — Сергей и Михаил. Первый привез из-за границы штемпеля, литеры и бумагу. Екатерина II ревностно взялась за борьбу с фальсификаторами и прислала в Москву записку главнокомандующему князю М. И. Волконскому, в которой расписала наказание: «Сергея Пушкина, который для делания штемпеля ездил в чужие края и с оными при обратном пути на границе пойман, следовательно, более других заботился о произведении сего вредного государственному кредиту дела, лишить чинов и дворянства и взвести на эшафот, где над ним переломить шпагу и поставить на лбу «В», заключить его вечно, как вредного обществу человека в какую ни есть крепость. Михаила Пушкина как сообщника сего дела лишить чинов и дворянства и сослать в ссылку в дальние сибирские места».

Почти три десятилетия спустя, в 1810 году, в самом центре Парижа, в нескольких минутах ходьбы от Монпарнаса, в одной из тайных типографий императора Наполеона талантливому лю были вручены образцы русских ассигнаций, по которым предстояло изготовить медные штампы для печати фальшивых денег.

Вместе с другими немногочисленными обитателями этой подпольной типографии Лаллю предстояло отлить те самые «пули», которыми и будет расстреляна экономика чужой страны.

Что же касается оригинальных российских ассигнаций, то один из приближенных к Наполеону помощников обвинил в причастности к изготовлению фальшивых российских денег не кого иного, как посла Франции в Петербурге А. де Коленкура, который с секретным посланцем отправил на Монпарнасский бульвар не только несколько образцов новеньких купюр, но и всю оснастку для их изготовления: образцы специальных досок, матрицы и пуансоны.

При императоре Александре I, начиная с 1804 года, на десятилетие растянулось суровое время войн: с Персией (1804–1813), с Турцией (1806–1812), Швецией (1808–1809) и Францией.

Все эти военные кампании в первую очередь били по российской экономике, а главным средством возмещения гигантских расходов стала безостановочная работа печатного станка по выпуску все новых и новых партий российских ассигнаций.

Их количество было огромно. Общая сумма в 1810 году составила более 579 миллионов рублей. Трудно сказать, сколько надо приплюсовать к этим суммам фальшивых российских денег, которые были отпечатаны в 1810 году в подпольной парижской типографии. Однако из воспоминаний участника этой военной кампании, генерала и писателя Ивана Липранди, известно, что в начале 1812 года через варшавского банкира Френкеля в российский финансовый рынок вбросили 25 миллионов фальшивых ассигнаций.

А в числе двигавшихся к Москве по знаменитой Смоленской дороге обозов наполеоновской армии находились и 34 фургона фальшивых российских денег, которыми французские интенданты расплачивались за фураж для лошадей.

*

Вместо послесловия

Не обошлось и без предательства в самой Москве.

Хлеб-соль преподнесли Наполеону московские раскольники, которых он тут же отблагодарил, прикрепив к ним охрану из жандармов.

Кроме того, в дар от Наполеона староверы получили и походную типографию, которая была размещена на территории Преображенского кладбища и снабжала жителей поддельными русскими ассигнациями.

По сведениям генерала Липранди, возле Каменного моста были меняльные лавки, в которых сидели наполеоновские агенты, обменивающие фальшивые купюры на золотые и серебряные монеты. За купюру достоинством в 5 рублей менялы требовали серебряный рубль. Дошло до того, что жалованье своим офицерам и солдатам в Москве Наполеон выплачивал теми же фальшивками.

По свидетельству участников тех бурных событий, в 1814 году, когда российская армия-победительница возвращалась домой из Франции, армейские интенданты произвели ревизию полковых касс.

Результаты оказались ужасающими: из одного миллиона пятисот тысяч рублей, которые имелись в артельных кассах армии, более трехсот тысяч оказались поддельными.

«Что же сделало в этих условиях русское правительство? — писал в одной из своих работ известный историк XIX века Петр Иванович Бартенев. — Страна разорена — это так. Не принять от народа фальшивые деньги значило углубить всеобщее разорение. Крестьянин, имея на руках фальшивую бумажку в 25 рублей, обнищает совсем, если эту бумажку не оплатить. Государственный банк вынужден был принять фальшивые ассигнации как подлинные.

Государство несло убытки — непоправимые! Но иначе было нельзя».

Французские подделки 25-рублевого номинала были изготовлены на хорошем полиграфическом уровне и отличались от подлинных купюр бумагой голубоватого оттенка и ошибками в тексте.

Вместо слов «ходячею монетой» и «государственной ассигнацией » французский гравер Лалль, явно не воспринимавший русскую букву «д», вырезал на медной доске «холячею монетой» и «госуларственной ассигнацией». Кроме того, подписи тогдашнего министра финансов и кассира Петербургского банка на поддельных купюрах печатали, а на подлинных ассигнациях писали от руки специальными чернилами.

А между тем «пули», отлитые в той самой тайной парижской типографии, еще долго продолжали ранить российскую экономику, которая постепенно поднималась с колен, и это продолжалось до начала новых военных действии. Впереди была Крымская война.