Любовь Успенская хочет жить только в России

В ее жизни было все. Или – почти все. Пожалуй, не было лишь серьезных неудач и серьезного предательства – хотя «несерьезные», конечно же, были. Была и есть большая любовь. Были и есть хорошая семья, любимая дочка, любимая работа. Об этом – о жизни, любви, счастье, проблемах и мечтах мы и говорим: в основном в ее автомобиле, день напролет переезжая с места на место по суетной Москве. Сначала – фотосессия для гламурного журнала, потом – в студию, на запись новой песни. Какой именно? Об этом рассказывает сама Любовь Успенская. Про мужчин и идеалов – Дело в том, что не так давно на экраны ТВ вышел фильм «Сонька – Золотая Ручка» по сценарию Виктора Мережко. Незадолго до окончания работы над картиной Виктор Иванович позвонил мне: он написал стихи к этому фильму – к главной теме. Была уже готова и музыка для новой песни. Но мы просто не успели – и песня «Сонька – Золотая Ручка» не вошла в фильм. Я сейчас заканчиваю работу над ней в студии. И чувствую – она должна очень точно попасть в унисон сегодняшним настроениям слушателей. – Как известно, Сонька – весьма привлекательный и опасный персонаж – камертон определенной эпохи и определенного типа женщин. Вы чувствуете свою близость к этой героине? – Чувствую. Ну, во-первых, она настоящая женщина. Во-вторых – это сильный характер, она ни перед кем не падала ниц. Наоборот, могла любого мужчину поставить на колени! И вокруг пальца могла обвести любого – это, между прочим, тоже очень примечательное достоинство. И при этом такой шарм: могла действительно влюблять в себя всех вокруг – включая тех, кто хотел встать у нее на пути. – Вы считаете себя похожей на нее? – Нет, не считаю – но хотела бы. Просто у меня немножко другой характер: я более мягкая. То есть, всегда жалею людей, а она была беспощадная. – Но… вы ведь тоже не раз ставили мужчин на колени? – Ну, стараюсь. Стараюсь, чтобы мужчина, которого я к себе подпускаю, высоко ценил это, а не считал за что-то само собой разумеющееся. – Название вашего нового альбома «К единственному, нежному» – оно «вообще» или, может быть, обращено к кому-то конкретному? – Есть – это человек, к которому я всегда мысленно обращаюсь. Он присутствует почти на каждом моем концерте – почти в каждом зале, где бы я ни выступала. – Это ваш знакомый или какой-то идеал? – Конечно, знакомый. – И у вас есть возможность обратиться к нему прямо со сцены? – Да. Да! – Это творческий человек? – Творческий. И не просто любит музыку – он занимается этим. Для него музыка – это вся его жизнь. А я – вся его жизнь. Как певица. – Ваш супруг знает об этом «образе»? – Супруг? Э-э-э… догадывается. Дело в том, что для него это не повод для ревности. Право на выбор – Насколько я поняла, мы сейчас едем на школьный спектакль к вашей дочке, одиннадцатикласснице? – Что за «спектакль»? Мюзикл, современный английский комедийный вариант «Принцессы на горошине». Таня играет там мать Принца. – Насколько я знаю, у вашей уже взрослой 16-летней дочери серьезная театральная подготовка? – Да – она и поет, и танцует, и «говорит» на сцене. Например, в московской американской школе при посольстве США, где она окончила одиннадцатый класс (в этой школе двенадцатилетнее обучение). Всю жизнь Таня мечтает стать актрисой. Живя в детстве в Лос-Анджелесе, она училась в театральной студии у знаменитого итальянского режиссера. Кстати, в этой же студии занималась маленькая Мила Йовович. Таня взахлеб читает Булгакова, Ахматову, Бродского, Пастернака – хотя пишет пока только по-английски, это ее родной язык. Русский она начала изучать только в России. – А вам самой каким хотелось бы видеть будущее дочери? – Чтобы в жизни правильно она выбрала для себя то, что хочет делать. Это очень важно! Я себя считаю счастливым человеком, потому как в жизни делаю то, что хочу. И у меня есть выбор, право выбора. Я, допустим, очень люблю готовить. И мне кажется, что если бы я не состоялась как певица, то, наверное, могла стать шеф-поваром какого-то ресторана: может быть, и своего. Занялась бы ресторанным делом, и мне кажется, у меня бы это тоже получилось. – По-моему, великолепная идея для сегодняшней России – ваш авторский ресторан! Вы там и поете, и готовите, и гостей встречаете. – Ну, это не так просто. Ресторанный бизнес сегодня – это не только «кухня». Вернее, это очень серьезная кухня: нужна потрясающая идея, которая могла бы сегодня кого-то удивить. Чтобы человек пришел и сказал: да-а-а, это то, чего я никогда не видел! Френки уже упакован Небольшой антракт: Люба, улучив момент, судорожно звонит домой: что поел Френки? Ах, не стал есть мясо австралийского страуса?! Тогда можно дать ему молочной индюшатины, которую потушили для Тани. Ест?! Ну, слава богу! Четырехлетний Френки – любимый йоркширский терьер певицы: крохотная, веселая, чрезвычайно подвижная и общительная собачонка. У Любы дома Френки – важнейший персонаж. Его желания – закон. Его рацион муж Успенской, предприниматель Александр специально привозит с экологически чистой фермы из Австралии и из других проверенных заграничных «точек». – Люба, я видела Френки два года назад – он был совсем маленьким. Сейчас ему уже четыре – для собаки это вроде немало. – Знаете, это у больших собачек короткая жизнь. А эти, маленькие, по идее, должны жить долго – все зависит от того, какая у них генетика, какое здоровье. И какой уход. Ну, у Френки – королевский уход! Ему отдельно готовят, причем все – органика, биологически чистые продукты: из Исландии или из Новой Зеландии, из Америки. То есть, все привозится специально для него, контейнером. Но он фыркает носом – не все кушает. Он очень породистый. У него такие мама и папа – чуть ли не графы. Думаю, если бы он умел говорить – с нами бы не здоровался. – Где же вы достали такое сокровище? – Купили. Здесь, в Москве. У заводчицы, из хороших рук. – Для Френки, наверное, уже готов зимний гардероб? – Да, просто обалденный: мохеровые свитера – потрясающая вязка, пух. Шубы, дубленки. Кожаные пальто, дождевики разные кожаные. И сапоги резиновые. Пять комнат – это маловато – Давайте насчет вашего гардероба – вы всегда одеты с особым шармом. Как охарактеризуете свой стиль? – Его нельзя обозначить одним словом – я просто люблю вещи, которые делают меня женственной. Я не сторонник моды, которая «давит»: вот сегодня – только толстые каблуки или очень короткая юбка. Я одеваю то, что меня украшает. Ну и, конечно, то, что в принципе соответствует сегодняшней моде. – А какие-то модельеры вам в этом помогают? – Мне не помогают – у меня есть стилисты, имиджмейкеры. И шопинг-менеджеры: они закупают одежду в Европе для наших крупных торговых фирм, для серьезных магазинов – и уже хорошо знают, что мне нравится, что подойдет из новых поступлений. Я даже не трачу время на примерки: просто они откладывают вещи, которые я потом покупаю. – И напоследок о ваших новых апартаментах: два года назад мы с вами беседовали еще в другой, вашей временной московской квартире – и вы рассказывали, что мечтаете о доме, где будет царить сочетание старины и модерна. Получилось? – Можно сказать, да: есть и старина, и немного классики, и тут же модерн – люстра, например. А бар – уже более современный. Но… опять-таки, получилось не совсем то, что хотелось, – не хватило времени и площади. Мы и сегодня кое-что меняем: что-то еще не докуплено, не привезено. Мебель из Италии еще не вся пришла. Но даже, когда все придет, не поместится: я поняла, что сегодняшние наши пять комнат – это маленькая квартира. – Кто был главным дизайнером этого дома ? – Конечно, я все здесь сделала сама. То есть, имею в виду – все это я выбирала сама. Мебель, конечно, вся от итальянцев – от нескольких очень известных дизайнеров. Что касается аксессуаров, очень люблю стекло, – к примеру, изящные французские вазы. – Каков он, все-таки, – дом вашей мечты? – Чтобы все пять комнат были мои! Отдельные апартаменты от всех – чтобы я могла закрыться и не слышать, не видеть никого. И чтобы у меня там все было под рукой: в одной комнате я бы занималась спортом, в другой – просто отдыхала. В третьей – занималась музыкой, в четвертой … – Этот «дом мечты» вы видите в Москве или в Лос-Анджелесе, где жили с семьей и работали долгие годы? – Не уверена, что я хотела бы уехать из России.