КОГДА литовскую версию «Маскарада» Римаса Туминаса показали в Лондоне, англичане спохватились, что до сих пор не перевели драму Лермонтова, и поспешили исправить ситуацию. Вальс Хачатуряна, метель, шарик отравленного мороженого, разросшийся в снежный ком, клоунада и трагедия – все встретилось в том спектакле.Теперь Туминас уже на посту худрука вахтанговского театра выпускает новую московскую версию с Евгением Князевым – Арбениным: «По форме новая версия будет похожа на старую – на первый взгляд, тот же спектакль. У литовских режиссеров, как правило, одно место действия. Менять его (вот вам бар с барной стойкой, а вот набережная с мостиком), круги какие-то крутить – что-то есть в этом обидное для театра, тоже из сферы обслуживания.Зачем вы мне подсказываете, как будто я не в театре, – боитесь, что не пойму? Сознание творит пространство, и если у меня этот акт идет на берегу моря, я должен создать его, не меняя пространства. Такое же безымянное пространство в «Маскараде» – мраморная скульптура женщины, снег могут быть в любом европейском городе.Но внутренняя история другая. Раньше я этого не замечал, сейчас, может быть, возраст сказывается, но теперь я выношу на первый план историю молодой девушки и уже пожилого мужчины, которая априори проблематична – по крайней мере, если не сейчас, то в ближайшем будущем проблемы возникнут. Здесь изначально нарушенная гармония, и если раньше мне хотелось говорить о любви, сейчас я пересматриваю то решение – не может любить Арбенин, не способен уже.И от этого все комплексы и поиск причины, чтобы любой ценой все оборвать. От всего этого надо как-то взлететь, побыв глубоко в земле.Так или иначе, этот полет закончится, и должно возникнуть чувство – как жаль! Маскарад закончился, и жизнь закончилась, и спектакль этот закончился – ах, жаль!»