Убил ли Иван Грозный своего наследника?

МАХНУЛ посохом во гневе – и зашиб ненароком. Все мы это знаем настолько хорошо, что не даем себе труда усомниться: а так ли, а было ли? А усомниться, право, стоит. Ведь и учебники говорят о смерти царевича как-то вскользь, и знаменитая картина Ильи Репина называется не «Иван Грозный убивает своего сына», а «Иван Грозный и сын его Иван». Аккуратен был художник: вдруг ошельмовали царя историки? Да, есть к тому основания – допустить, что оклеветали Ивана Васильевича, прозванного Грозным. Вот строка из «Московского летописца», относящаяся к 5590 году от Сотворения мира, который начался на Руси в сентябре 1581 года: «И в том году преставися царевич Иван Иванович всеа Руси...» «Московскому летописцу» вторит Пискаревский: «О смерти царевича Ивана Ивановича в 12 час нощи лета 7090 ноября в 17 день. За грехи крестиянския начало пременение царскому роду, а Русской земле на погибель конечную: преставление царевича Ивана Ивановича в слободе Александрове. А брат его, государь наш Федор Иванович, бездетен был. А положен в Архангеле в приделе у стены, а возле его – отец его, царь Иван, а возле царя Ивана – царь Федор».Легко заметить, что текст Пискаревского летописца содержит сведения более поздние, чем относящиеся к году смерти царевича. Автору этого источника известны даты смерти и место захоронения Ивана Грозного (1584), а также Федора Иоанновича (1598).Однако интереснее другое: «преставился», «умер», а где же «убит»? Обратимся к так называемому «Мазуринскому летописцу»: «Лета 7089 государь царь и великий князь Иван Васильевич сына своего большаго, царевича князя Ивана Ивановича, мудрым смыслом и благодатью сияющаго, аки несозрелый грезн дебелым воздухом оттресе и от ветви жития отторгну осном своим, о нем же глаголаху, яко от отца ему болезнь, и от болезни же и смерть».Примечательны тут сравнение царевича с «незрелым плодом» и особенно оговорка, что с чужих слов ведомо, будто Иван Иванович был «отторгнут от ветви жития» посохом («осном») отца, и оттого была болезнь царевича и смерть его.С чьих – чужих? Скорее всего, со слов автора Второго Архивского списка Псковской третьей летописи. Запись о 1581 годе там достаточно обширна.Сначала в списке рассказывается о наступлении ливонцев из Колывани (так тогда по-русски назывался Ревель, который затем стал Таллином) и том, как русские потеряли ранее приобретенные в Ливонской войне города.Потом о пришествии под стены Пскова польского короля Стефана Батория, об осаде и о том, что Иван Грозный «на выручку бояр не послал своих подо Псков, ни сам не пошол, но страхом одержим бе...Глаголют нецыи, яко сына своего царевича Ивана того ради остнем поколол, что ему учал говорити о выручении града Пскова». И далее: «И не бысть ему /царю Ивану/ слуха о Пскове, и велми скорбя об нем; и сманиша его Литва, заслаша к нему протопопа Антония римского от папы мировати».Но и здесь нет четкого указания на убийство, лишь «поколол», да и то «немцы говорят». Зато упоминается Антоний Поссевин, папский нунций. Сей иезуит был послан Папой Римским Григорием XIII, дабы стать посредником в заключении мира между Москвой и Литвой. Также на Поссевина возлагалась трудная миссия обратить Россию в католичество. И если с первой задачей папский посланец справился – мир был заключен, то со второй у него ничего не вышло. Говорили даже, что во время спора о вере Иван Грозный так осерчал на настырного иноземца, что чуть не побил его.Несолоно хлебавши Антоний Поссевин отправился в Псков. Там он стал говорить, что своими глазами видел, как царь Иван сначала за какую-то провинность рассердился на свою невестку – жену Ивана, а когда царевич за нее заступился, то ударил его посохом, отчего тот сразу же и помер.Сплетня, пущенная иезуитом, пришлась, что называется, ко двору: псковичи Грозного терпеть не могли. Не ожидавший такой реакции на свои слова, Поссевин решил подкорректировать версию происшедшего, превратив ее из «бытовой» в «политическую». Дескать, царевич Иван сошелся с некоторыми боярами в том, что царь телом слаб и умом болен, что Псков надо было идти выручать, а не отсиживаться с войском в Старице, что с Баторием надо было не переговоры вести, а войну продолжать, и вообще пора бы власть сменить в Московии... А Грозный про заговор узнал и в гневе убил сына. Тонок был иезуит, да только шил «белыми нитками».Конечно, было боярское недовольство, но ведь царевич являлся видным опричником и славен был тем, что своей рукой изничтожил немало смутьянов и заговорщиков.К тому же Иван Иванович так боялся отца своего, Ивана Васильевича, что даже помыслить не мог о том, чтобы пойти против него.Еще момент. Из рассказа Поссевина выходило, что проломил сыну голову царь в Москве, в Кремлевских палатах. Однако достоверно известно, что умер царевич не сразу, а через четыре дня, как «занедужил». И не в Москве, а в Александровской слободе.Это что же получается, человека с проломленным черепом взгромоздили на телегу и повезли за сотню верст? И наконец, самое главное. Преставился наследник российского престола Иван Иванович из рода Рюриков в ноябре 1581 года, тогда как Антоний Поссевин был в Москве в феврале 1582 года, то есть уже после кончины царевича. Так что видеть «своими глазами», как Грозный бьет «осном» своего сына, он никак не мог.Врал папский нунций! Правда, может, и не во всем врал. Может, и был удар посохом, хотя нет тому документальных подтверждений.Зато есть свидетельства того, что Иван Иванович в последние годы жизни сильно болел и по этой причине из Александровской слободы предпочитал не выезжать, а предчувствуя скорую смерть свою, даже пожертвовал Кирилло-Белозерскому монастырю тысячу рублей – несметное по тем временам богатство, и завещал «за этот вклад его поминати».Так было убийство или не было? Нет ответа.