В нынешней Москве почти не сохранилось зданий, где Александр Сергеевич Пушкин – наше «все» – подымал кружку с огненной жженкой и вел вольные беседы в дружеском кругу.Но один флигель стоит пока наперекор всем невзгодам. Дом двухэтажной постройки, что в Воротниковском переулке когда-то снимал старинный друг поэта Павел Воинович Нащокин.Имя его, кстати, и поныне на слуху у всех, кто любит изобразительное искусство высшей пробы, поскольку в этом здании разместилась Галерея «Дом Нащокина». Очарование старинного подвала (это второе экспозиционное пространство, судя по сводам – скорее всего XVIII века) настолько захватило нас, что разговаривали мы с [b]Натальей Рюриковой, директором и основательницей галереи [/b]именно здесь, в его тепле и уюте.[b]– Старинные здания буквально «пропитаны» эпохой, обаянием прошлого. Наверное, вы как-то по-особому это ощущаете?[/b]– На первой выставке Михаила Шемякина, открытой в Галерее, ко мне подошел человек и спросил: «Вы знаете, что Павел Воинович любил изобразительное искусство?» Я тогда, признаюсь, об этом и не ведала. Потом уже узнала, что лучшие люди России жили, гостили, поились и кормились здесь, в Воротниковском. Пушкин читал свои поэмы, а Гоголь – «Мертвые души». Но более других Нащокин привечал художников. Он не просто любил их, а мог отдать последние деньги, поскольку щедрой души был человек. Но и старался привить им вкус к высокому искусству, направлял, воспитывал.Я не стану говорить о мистических вещах, но каждой вещи экспозиции в этих стенах хорошо, уютно, покойно. Они словно попадают в естественную среду обитания. Первое время меня это страшно удивляло. Я же материалистка по сути. Но от одной выставки к другой что-то стало меняться внутри меня. Как будто кто-то по капельке отдавал мне теплоту и свет. Вот именно так это было по ощущениям! Однажды мы делали выставку «Русский романтизм».Я поймала себя на мысли, что временные границы растворились, прошлое вернулось на миг и экспонаты с домом Павла Нащокина стали неделимы.[b]– Наталья Петровна, слово «галерист» трудно приживается в русском языке. А кем вы себя считаете?[/b]– Человеком, который любит искусство. Я не искусствовед, не профессиональный галерист. Просто занимаюсь делом, которое люблю. А как его называть? Как обозначить мою должность? Куратор или директор – значения не имеет.[b]– А что имеет?[/b]– Только то, что галерея – чрезвычайно дорогое для меня дело. Как и бедный, безденежный журнал «Киносценарии». Им я занимаюсь 36 лет. И 16 лет (эту дату мы отметим в нынешнем году) – галереей. Банальная мысль, как все быстро бежит! Но зато остается ощущение: ого, сколько еще можно натворить! Немножко, конечно, трудновато, в плане…[b]– Финансирования?[/b]– О, это слишком скучная тема… Мы стараемся делать хороший экспозиционный уровень. Знаем, наша «планка» должна находиться высоко.Тут иное… Когда выставка сделана, когда ее уже посмотрели люди, арт-критики отписали рецензии, вот тут-то меня и начинают съедать сомнения.Все ли верно было сделано, а что могло быть, если б вот тут, в этом углу, чуть-чуть поменять экспозицию? В общем, сплошное самоедство. Ну да ладно, может этот «пунктик» и помогает двигаться вперед галерее? Вообще у меня была идея – создать музей изящных искусств. И чтобы непременно на полной самоокупаемости.Даже писала об этом в Министерство культуры РФ, наивно полагая, что подобное предложение может быть рассмотрено. Ведь в Москве подобных музеев только два: Изобразительных искусств имени Пушкина и Третьяковская галерея.А такие музеи нужны России. Да вы и без меня знаете – как выставят у Ирины Александровны Антоновой четыре-пять работ, на Волхонке уже очередь. Значит, есть в этом потребность. И я видела совершенно четко, как создать такой музей, который будет нужен людям.Это вовсе не игра в благородство и гуманность. Просто мне интересно было бы показать те шедевры, жемчужины самой высшей пробы, которые хранятся в запасниках российских музеев. «Материала» хватило бы на десять лет! Но мы их никогда не получим. Чиновничьи согласования и масса бумаг способны потопить даже благие желания! Хотя последний пример весьма показателен: полотно Петра Кончаловского «Купание Красной конницы» никогда не выставлялось и не публиковалось в каталогах, пролежало более восьмидесяти лет в запасниках! И наконец-то, на нашей выставке «Обнаженная натура» картина была обнародована. К нам все праздники, даже в жуткие морозы шли люди, чтобы увидеть в первую очередь это полотно. Представляете? До 600 человек в день! А наши музеи отчего-то просто прорвало на современное искусство…[b]– Наталья Петровна, вы выставляли работы известных за рубежом, но неизвестных в России художников-шестидесятников, потом семидесятников. И вдруг возникла «Гаянэ из Тифлиса» – малознакомая московской публике художница.[/b]– Когда я открывала галерею, как водится, обратилась в Министерство культуры РФ за деньгами. Они написали мне, что выделят сущие копейки на галерею, если я стану исполнять их волю. А предполагали они тогда показ искусства из российской глубинки. Занятие более чем бессмысленное: неизвестная галерея показывает неизвестных художников.Я поблагодарила и откланялась. И поняла: открывать галерею надо чем-то крупным. Позвонила Шемякину (с которым не была знакома). Он сказал: жду. Вот после этой встречи я и поняла, что я хочу делать в галерее. Шестидесятников.Их знали в России, но никто не видел их произведения. Мы сделали первую выставку Купера, Целкова, Плавинского, Краснопевцева, Шварцмана, Неизвестного. А дальше что? Я решила: надо действовать по принципу «делай то, что тебе близко». Почему у меня должна быть какая-то концепция? Глупости! Искусство, которое обязательно будет волновать, возбуждать, дарить и давать людям радость – вот что нужно! А не занятия какими-то умозрительными играми. Я почувствовала: вот именно сейчас надо делать выставку Гаянэ Хачатурян. Мне говорили: ничего не получится, даже не пытайся. Но нам всегда интересно пойти туда, где запрещено. И я поехала к ней.Гаянэ – особенное явление, очаровательный человек, немного мистический, который волею судьбы оказался в этом мире только для того, чтобы создать картины. Я просидела у нее достаточно долго: мне было так хорошо, так замечательно, язык просто не поворачивался говорить с ней о каких-то делах. Так бывает… Но делать-то что? И вдруг она сама говорит: «Ну, а вам-то нравятся мои картины?» Я ей ответила, что великое искусство не может не восхищать. Уехала, подумав: чуда не произошло. Через полтора года раздается звонок. Гаянэ: – Куда вы пропали? Приезжайте обязательно.Размышляла я ровно две недели. Позвонила Гаянэ и выдала свое решение. Она буквально замерла на том конце провода: «Только не сейчас.Только не сейчас. Давайте летом». А у меня внутри что-то щелкнуло, какое предчувствие нехорошее. И я произнесла твердо: «Нет. Давайте сейчас.Ваших работ достаточно даже у московских коллекционеров, да и тбилисские мне их с удовольствием дадут». Народ просто валом валил и на первую выставку, и на вторую – уже памяти «Гаянэ из Тифлиса».[b]– Когда открываешь дверь галереи, то никто не спросит «охранным» голосом: «Вы куда?», а скажет приветливо: «Здравствуйте!»[/b]– Народу в галерее работает немного, все друг друга хорошо знают. А наши дежурные – московские старушки – надежные, преданные, болеющие за все. Мне нужны не молоденькие прелестницы, которым по большому счету многое безразлично, а люди любящие нашу галерею. Мои любимые дежурные просто неотъемлемая часть атмосферы этого дома![b]– Как вам удалось расширить галерейные площади вглубь?[/b]– О, эта была настоящая детективная история! Мы были в отвратительном положении. Теперь, после ужасной трагедии в Перми в «Хромой лошади», меня буквально заваливают письмами, где требуют немедленно сообщить: что происходит с организацией, самовольно захватившей наш подвал? А тогда я отправляла в неделю до 200 писем в разные инстанции, писала, что галерея находится на пороховой бочке. Проверьте, пожалуйста! Да, да, вот здесь стояли спиртовые бочки, торговали горячительными напитками, наркотиками.Слава богу, мы отстояли подвал, выиграв все дела в суде. Не откладывая, начали делать ремонт, осваивать это музейное пространство. Ничего дорогостоящего тут нет: вентиляция, противопожарная безопасность, добротный пол. И как только мы открыли наш подвал – тут же образовалась очередь. Многие художники хотят именно здесь, точнее, в подвале экспонироваться. Вот будет в марте выставка Любарова, так он меня уже уговаривает: «Наталья Петровна, я хочу внизу, там душевнее».[b]Досье «ВМ»[/b][i]Наталья Рюрикова родилась в Москве.Окончила факультет журналистики МГУ имени М. В. Ломоносова.Начала трудовую деятельность – младшим редактором литературного журнала «Киносценарии», где в настоящее время занимает должность главного редактора.Директор галереи «Дом Нащокина».Почетный член Академии художеств РФ.[/i][i][b]Если бы у вас была возможность перенестись во времени назад, где вы хотели бы оказаться?[/i]Депутат Мосгордумы Александр СЕМЕННИКОВ:[/b]– Я бы ни за что не хотел жить в другой эпохе. Вот ненадолго в ней побывать можно. С превеликим удовольствием стал бы свидетелем крупных исторических событий, которые затрагивали почти каждого человека. Посмотреть, как и чем жил тогда народ.С большим интересом посмотрел бы, например, как происходило крушение Римской империи, строительство египетских пирамид, да и многое другое.Естественно, хотел бы остаться сторонним наблюдателем, а не участником событий. Не секрет, что некоторые ученые не считают историю наукой. Потому что в ней нет достоверных механизмов воспроизведения прошлого и практически никаких оснований для прогнозов на будущее. Они считают, что уроки прошлого не могут помочь в предвидении: что произойдет через 20 лет, а что будет через 30. Поэтому для меня важно узнать, как на самом деле разворачивалось грандиозное событие в истории.[b]Депутат Мосгордумы Анатолий ПЕТРОВ:[/b]– Ни в коем случае я бы не хотел менять место своего жительства и страну, где я нахожусь. Это исключено. Для этого существуют другие современные возможности. Если тебе стала интересна та или иная страна, если ты хочешь побывать в Африке, Азии, на другом континенте, можно слетать туда на самолете. Единственное, что хотелось бы – оказаться моложе лет на двадцать. Для того чтобы использовать свой потенциал, который, я считаю, не до конца применил. Мне бы хотелось вернуться назад, чтобы сделать те же вещи, сэкономив время для новых дел, познакомиться с более широким кругом людей. Но ни в коем случае я бы не пересмотрел свои жизненные принципы, ничего, что было в моей жизни, не хотел бы перечеркнуть. Хотя, может, был бы менее открытым и доверчивым, немного требовательнее относился бы к своему окружению. Конечно, это не касается моей семьи, выбора моих друзей и коллег из направления моей деятельности.[b]Депутат Мосгордумы Сергей ГОНЧАРОВ:[/b]– Я бы вернулся во времена, когда существовал Советский Союз, – в период с семидесятых–восьмидесятых годов. Хотел бы оказаться в том возрасте, в каком должен быть в те годы. Ведь всем хочется снова быть молодыми. Мне нравится, что в то время были такие понятия, как честь, совесть, человеческое достоинство. Люди дорожили своим именем и общественным мнением. Не то, что сейчас, когда люди все это растеряли. Поэтому у нас народ утерял некий смысл в жизни, а страна стала, грубо говоря, безыдейной..Все только и делают, что работают. И мысли все больше о деньгах. Меня это не устраивает.[b]Депутат Мосгордумы Татьяна ПОРТНОВА:[/b]– Сказать, что мне было бы любопытнее жить в каком-то другом периоде времени, не решусь. Хоть и понимаю, что в разные периоды истории жизнь была то сложнее, тяжелее, то легче и радостнее, наполнена различными событиями. Однако меня устраивает современность. Представители нынешнего поколения, которое успело повидать сразу два века – конец прошлого и начало XXI века, думаю, согласятся со мной.Очень много перемен и событий выпало на наш период истории. Я сама много успела пережить даже в личной жизни: и огорчений, и побед, и многого другого. Но главное, я считаю – у нас есть уникальные возможности, которые предоставила нам жизнь, особенно для молодежи! Сейчас дается чрезвычайно много для реализации любой идеи. Только получай образование и становись отличным специалистом. На мой взгляд, настоящее время очень плодотворное. Единственное, как женщине, мне иногда хочется временно оказаться в более романтичном и спокойном веке. Наверное, это была бы эпоха Ренессанса. Сегодня, к сожалению, несмотря на все преимущества, мы потеряли романтическую сторону жизни. Время сейчас прагматичное и очень жесткое.[b]Депутат Мосгордумы Николай ГУБЕНКО:[/b]– Я плоть от плоти Советского Союза. Если бы у меня была возможность перенестись во времени, я хотел бы оказаться в советском периоде. Меня привлекает в нем все без исключения. У меня не было родителей, которых я потерял во время Великой Отечественной войны. Государство мне их заменило. Дало мне два высших образования, профессию, высокую квалификацию, постоянную востребованность в профессиях – режиссерской, актерской и драматургической. Так что всем, что у меня есть, я обязан Советскому Союзу.[b]Депутат Мосгордумы Валерий СКОБИНОВ:[/b]– Наверное, я бы остановил свой выбор на том, чтобы вернуться на двадцать лет назад. Правда, с одним условием, чтобы у меня сохранился опыт сегодняшних дней. Я имею в виду жизненный и профессиональный опыт, который я приобрел за всю жизнь. Наверное, я многое сделал бы по-другому, в том числе в вопросах профессионального роста и карьеры. А чего никогда бы не стал менять – свою семью и отношения в ней. Здесь меня все устраивает. Все члены моей семьи по-своему уникальные личности и безмерно любимые мной люди.