НЕ ВСЕГДА рыба с головы гниет. Про нотариальную контору Марины Турчиной, что на улице Дубнинской в районе «Восточное Дегунино» Северного административного округа, мне добрые люди прямо сказали: «Хорошая контора. Там всегда порядок и вежливое обслуживание. Идите туда оформлять документы». Поверил. Пошел. Точнее – приперся.– Иванов! – истошный вопль из-за закрытой двери.– Заверять копию заходите! – крик оттуда же.– Нельзя! – отлуп с того же направления.После получаса топтания двух десятков посетителей в прихожей конторы выяснилось, что нет никакого порядка в организации приема. Документы у москвичей разные, специалисты оформляют их тоже профильные. А дверь – одна. Из-за нее же – только крики делопроизводителей. Наконец, после часа топтания в присутственном месте, вхожу в опасные двери.– Неужели нельзя организовать работу более эффективно? – спрашиваю делопроизводителя Татьяну Ранцеву.– Не нравится?! Идите в другую организацию! – отрезает работница. – Не орите на меня!Перехожу на шепот:– Нельзя ли?..– Нельзя! – режет раскаленная дама. – Оформлять документ будем?А куда же мне деваться после часа ожидания?! Делопроизводитель в течение нескольких секунд снимает ксерокопию нужного мне документа, делает нужные отметки и предлагает оплатить 100 рублей за услугу. У меня 500. Одной бумажкой. В кассе разменных денег нет, – «в пятницу все сдали». На календаре – среда.– Будем оформлять или?.. – зло смотрит на меня нотариальная дива.«Или» в ее понимании значит, что мне надо бежать на улицу и искать кого-то, кто бы разменял злополучную банкноту. Во всех киосках всего квартала ответ один: «Ми дэнэг нэ мэняем. Их нэт! Ещо не торговали». На самом деле пятисотка в городе – опасная купюра, которую мошенники подделывают. Поэтому торговцы палаток предпочитают их не менять.Выручает отделение банка. Специально для услужливых работников нотариальной конторы запрашиваю сотню рублей пригоршней медяков.Расплачиваюсь с Ранцевой. Иду прямо к нотариусу. Принимает меня Диана Мустафина – и. о. нотариуса Турчиной. Изливаю ей свою печаль по поводу безобразной работы ее подчиненных.– Они обязаны поддерживать порядок среди клиентов, – соглашается она со мной.Но, как видно, не имеют для этого ни сил, ни желания.В результате положительная репутация заведения, которая создается годами, тает прямо на глазах у посетителей, и контора из делового центра превращается в заведение по производству площадного ора.Нас повсеместно убеждают: частный собственник прогрессивнее государственного служащего. Он, мол, копейкой заинтересован в том, чтобы верно служить потребителю его продукта. «Возможно, где-то там, высоко в горах и не в нашем районе», как говаривал один киногерой, такое и наблюдается.Москвичи все чаще сталкиваются с обратным эффектом.[b]Комментарий «ВМ»[/b][i]Хамство в нотариальных конторах, пояснили нам сведущие люди, – признак монополизма этой системы. Работник конторы может, конечно, нагрубить и специально, если этот посетитель по какой-либо причине ему не нужен как клиент.Но чаще грубость клерков нотариальных контор исходит из того, что эта система работает предельно закрыто. Она сама ограничила количество нотариусов в городе. Доходы у нее стабильные и очень большие. К примеру, оформить элементарную доверенность (бумажку, по сути) стоит тысячу рублей.А есть бумажки, оформление которых стоит намного дороже. У клиента вроде бы есть условная возможность поторговаться с нотариусом и снизить эту цену. Но кто же ему даст? Вот и работают господа на конвейере: бумажка – тысяча – бумажка – тысяча… Хватает на безбедную жизнь не только самому нотариусу, но и двум-трем помощникам, и за аренду помещений заплатить. При такой малиновой жизни клиент для нотариальных работников – ноль. Куда он денется-то?[/i]