Шарунас Бартас: «Я знаю Россию лучше многих москвичей»

Мы разговариваем в берлинском кафе. Он увлекается и почти кричит в диктофон, а на прощанье сердечно, совсем не по-прибалтийски, целует меня в обе щеки. Литовский режиссер Шарунас Бартас только что показал здесь свой фильм «Евразиец» (копродукция с Францией и Россией). Конечно, самый крупный на сегодняшний день литовский режиссер широко известен лишь в узких кругах, но международных. Его кино показывали не раз в Каннах и на других крупнейших смотрах. Неторопливая интонация, внимание к низам социума, зачастую отсутствие диалогов и абсолютная загадочность происходящего на экране стали его визитной карточкой.[i][b]Чернуха или белуха?[/i]– У вас в пресс-релизе цитируется Лермонтов: «А жизнь – как посмотришь с холодным вниманьем вокруг – такая пустая и глупая шутка». Это кредо вашего героя или лично вас?[/b]– Нет, я не пессимист, хотя достаточно большая доза пессимизма во мне присутствует. Но я думаю, что всем людям свойственно иногда задуматься… Мы коротко живем, не понимаем, зачем и для чего… Это такие философские вопросы, которые себе иногда задаешь… Они волнуют всегда и очень сильно.[b]– Но при этом для своего последнего фильма вы выбрали материал специфический. С криминальным ароматом. У нас такое кино некоторые называют «чернухой»… Согласны?[/b]– Нет, не согласен. Потому что если есть «чернуха», тогда должна быть и «белуха» какая-то… Но так никто не говорит… Чернухой, я думаю, все-таки называли раньше фильмы не такого типа…[b]– Термин устарел?[/b]– Да.[b]– В нашем прокате ваш фильм будет называться «Евразиец». Что вы вкладываете в это понятие?[/b]– То, что герой – литовец, но работает между Западом и Россией… Занимается своими темными делами.. На самом деле я имел в виду евразийский континент…[b]– А почему вы отправили его именно в Россию с тайной миссией?[/b]– Это достаточно просто, если мы говорим о легальном и нелегальном бизнесе… В Европу попадают органические наркотики с теплых континентов, потом они выбрасываются в продажу по всему западному побережью Европы: Португалия, Франция и вглубь, туда, где эта трава не растет. А синтетические наркотики изготавливаются как раз на Востоке, где их проще сделать, где нет такого сильного дозора.Там есть специальные фабрики, на которых делают ЛСД и амфетамин и просто тоннами переправляют обратно. Это не секрет, это постоянно обсуждается в прессе и на ТВ… Почему Россия? Потому что, во-первых, у нас общая граница, Литва посередине как транзитная страна, имеющая деловые отношения и с той, и с другой стороны. Вовторых, я помню железный занавес, когда еще Евросоюза не было… И я даже не представлял, что смогу уехать хотя бы в Польшу. Понимаете? Тогда все было по-другому. Поэтому – почему бы нет?[b]Не терплю агрессии– А у вас не осталось какой-то старой обидки на Россию?[/b]– Нет, и никогда не было… У меня, конечно, есть конкретное сильное неприятие с детства социалистического строя, который, думаю, никому не нравился, который подорвал очень сильно экономику и самой России, и стран Восточной Европы… Этот строй выжал все соки из людей. И еще много лет мы будем догонять более развитые структуры, восстанавливать то, что упущено за 50–70 лет. И пока неясно, догоним ли. Это касается и России...Я не приемлю никакие репрессивные методы, никакие формы оккупации. С другой стороны, этот мой протест, как и у всех литовцев, направлен на политический строй, а не на людей. И всегда так было у литовцев… У меня есть друзья в России, и они в Литве не чувствуют никакого негатива к себе. Это наше отношение всегда было направлено на агрессора, а не на человека.[i][b]Мы находим героев[/i]– «Гена – полулитовец, полу-русский, уголовник с налетом интеллигентности, пытается легализоваться и стать нормальным человеком, завести семью, иметь детей, дом» – так сказано в синопсисе. Рядом с ним – «проститутка Саша видит своего спасителя и жаждет любви, детей, поддержки мужчины». Ее играет Коршунова из «Современника». Почему сами решили сыграть Гену?[/b]– Я достаточно прагматично отношусь к съемкам. С моей точки зрения, я подхожу для этой роли… Если бы нет – вопрос так не стоял бы… [b]– У вас часто работают непрофессиональные актеры…[/b]– Я думаю, что в кино непрофессиональные актеры работают везде и всегда. В разных степенях. Человек остается собой. Это же не анимация… Мы не придумываем, а находим героев… К тому же актерская профессия жесткая. В театре одни требования, в кино другие… Стоит непрофессионалу сыграть в кино две роли – и он уже считается профессиональным актером.[b]– Какие-то фильмы на похожую тему вас вдохновляли? Например, «Брат» Балабанова?[/b]– Знаете, признаюсь, видел только кусок из этого фильма, и то случайно. Я смотрю сейчас кино на дисках. В Литве прокат неразвитый… Синематеки вообще нет… Так что я не всегда попадаю вовремя, но периодически просматриваю упущенное…[b]– Тарковский вам близок?[/b]– Да, близок.[b]– Герой нашего времени – все-таки бандит? Человек криминального склада?[/b]– Нет, все не так просто. Это с первого взгляда кажется, что какие-то бандиты где-то там по углам сидят и что-то грязное замышляют… На самом деле не совсем так… Легальный и нелегальный бизнес очень близки. Причем начиная с высших эшелонов, где крутится очень большой нелегальный бизнес, который не выходит наружу, и заканчивая мелкими ворами…[i][b]Темные наступают[/b][/i]– Мы живем в эпоху вседозволенности. То, что сейчас нелегально, совсем недавно было легальным. Возьмите кока-колу. В нее ведь раньше вкладывали кокаин – поэтому она и стала так популярна. Тогда он не был запрещен, а сейчас за кокаин можно получить 10 лет.Человеку присуще стремление забрать силой, идти за своей темной стороной. И он всегда будет это делать. Поэтому на страже целая армии институций: милиция, полиция, органы безопасности… Все они постоянно держат строгий фронт обороны. И как только одно звено слабеет – начинается анархия.Вы знаете, какая была преступность в Литве, когда зашаталась милицейская структура? Преступность сразу же активизировалась.В Нью-Йорке был случай, когда почти во всем городе погас свет – люди взламывали магазины, воровали, убивали, насиловали… Полиция была не готова… И не уголовники это делали, а народ, толпа… Поэтому это тема широкая… К тому же преступники разные бывают. Один украл курицу и может сесть в тюрьму на полтора года… А кто-то отмыл и украл у государства несколько миллионов и гуляет на свободе.[b][i]Русская душа – это миф[/i]– Бюджет «Евразийца» был серьезный?[/b]– Не очень. Но и не маленький. Около 1 миллиона 300 тысяч евро.[b]– Одна Литва не могла бы поднять?[/b]– Вряд ли. Но литовская сторона внесла немало – свыше 600 тысяч евро… Вообще я всегда работаю с копродукцией, потому что Литва маленькая страна, к тому же работать без партнеров невыгодно в любом случае. Любая западная страна всегда ищет партнеров.[b]– Вы нашли их в России. Шарунас, для вас русская душа тоже загадка?[/b]– Особой загадки нет. Потому что все души похожи. И у африканца, и у алеута. Улыбка везде улыбка и кулак везде кулак.Что касается культурной наслойки… Есть разница. Она в том, что Россия многонациональная страна, не один монолитный народ, который сидит на своих корнях сотни лет… Там и мусульманство… Все так переплетено. И не раз все менялось. Вдруг 15 республик образовалось по указу… Понятно, что теперь русский человек задается вопросом: а кто он на самом деле.[b]– Вы ведь немало снимали в России?[/b]– Я достаточно западный человек. Но в 13 лет я первый раз с отцом поехал в Мурманск. И мы там бродили полтора месяца… Просто так путешествовали. С тех пор я был во многих местах в России. Снимал в глубине Сибири, на Керченском полуострове в Крыму. Могу сказать, что я знаю Россию лучше, чем некоторые москвичи, которые никогда не выезжали вглубь страны.[b]– Вы живете сейчас больше в Литве или в Европе?[/b]– Литва – моя страна, мой дом, хотя я много езжу. Но мой дом – в Вильнюсе.[b]– А от наших продюсеров есть предложения?[/b]– Посмотрим. «Евразиец» – первый случай, когда копродукция с Россией состоялась. Раньше не удавалось.[b][i]И швец, и жнец…[/i]– Какого вы мнения о российском кино?[/b]– Интересно, конечно. Все идет достаточно большими скачками. Около десяти лет после 90-х годов ничего не происходило. А в последние годы замечено движение. Но я бы затруднился кого-то упоминать.Фильм Попогребского пока не видел, но видел куски из картины – он делал звук в Вильнюсе в нашей студии… Как и Сергей Лозница.[b]– Для вас важнее документальное или художественное кино?[/b]– Художественным может быть и документальный фильм. И иногда гораздо больше, чем игровое произведение. Это слишком советское название… Да, я делаю и документальные фильмы.[b]– Вы режиссер, актер, оператор, продюсер. Какая роль самая трудная?[/b]– Все профессии, если пытаться делать работу как можно лучше, несладкие. Каждая требует и долговременного обучения. И инвестиций. Все берет свою долю.[b]– А музыку сами пишете из экономии?[/b]– На нашем последнем фильме я нашел молодого, но серьезного композитора… Он из Петербурга, но живет в Париже. А в других случаях приходилось брать произведения классических авторов. Но не в целях экономии. А просто по факту. Потому что хороших композиторов мало.Так и с камерой. Когда я начал в 18 лет работать, то прокрутил через себя очень много пленки. До ВГИКа еще на 35 мм снял картину. Тогда госструктура не позволяла мне пробиться… Сегодня со мной работают операторы, их имена стоят в титрах. Но тем не менее базовые, основные решения надо самому принимать. Визуальное искусство на этом основано.[b][i]Пьянство некреативно[/i]– Для кого вы снимаете?[/b]– Когда делаешь, как чувствуешь, как самому хочется, то не думаешь, для кого.[b]– Тогда какова ваша целевая аудитория, как любят говорить продюсеры?[/b]– Ну, не во всех странах и не все продюсеры употребляют термин «целевая аудитория».Что касается зрителя… Я не уверен, что существует такое Большое Толстое Животное – Зритель. Каждому не угодишь.Но каждая работа имеет свою нишу. Другой вопрос, что в кино трудно найти эту нишу, все варится в одном большом котле.[b]– Но ваши фильмы – это все же артхаус? Для эстетов?[/b]– Термин «артхаус» появился недавно… В Советском Союзе никто не представлял, что есть кино артхаусное и зрительское… Так же и на Западе понятие arthouse появилось недавно.[b]– Если бы вы были абсолютным трезвенником, снимали бы такое же кино?[/b]– Вообще, журналисты напиваются больше и чаще… Не думаю, что я так уж потребляю… Пью достаточно редко.На съемочной площадке вы не найдете человека, который видел бы, что я выпил хотя бы 50 граммов за 20 лет работы. Пьянство я не приемлю и нетрезвых коллег обычно выгоняю с площадки…[b]Берлин–МоскваСправка «ВМ»[/b][i]Шарунас Бартас — литовский кинорежиссер, оператор, сценарист. Актер.Родился 16 августа 1964 года в Шяуляе.В 1989-м создал в Вильнюсе первую независимую киностудию Кинема.В 1991 году окончил ВГИК (мастерская Виктора Лисаковича и Ираклия Квирикадзе).Снял как режиссер картины «Тофолария» (1985), «Памяти минувшего дня» (1990), «Три дня» (1991), «Коридор» (1995), «Нас мало» (1996), «Дом» (1997) и др.Снимался в картинах «Коридор», «Пола Икс», «Евразиец» и др.Призер многих европейских фестивалей.[/i]