Премьера последней оперы Чайковского «Иоланта» пройдет в столичном театре
16 мая столичный театр «Геликон-опера» под руководством Дмитрия Бертмана представит премьеру последней оперы Чайковского «Иоланта».
Спектакль появился в афише театра, кажется, спонтанно, без предварительного анонса на сезон. В качестве режиссера-постановщика долгое время значилось загадочное имя Т. Онами в тандеме с опытным дирижером Евгением Бражником. Публично интрига была раскрыта незадолго до премьеры: инициатором и создателем спектакля выступил Сергей Новиков, ставший лауреатом конкурса молодых режиссеров «Нано-опера» 2015 года. В его творческом багаже постановка «Пиковой дамы» Чайковского в Красноярске, «Русалки» Даргомыжского и «Реквиема» Верди в Москве. И это все при том, что для него творчество всего лишь хобби — он занимает пост начальника управления президента России по общественным проектам.
Сюжет оперы про странно слепую дочь короля Рене, излеченную силой любви, и ныне оказывается «крепким орешком» для своих постановщиков. Если только, конечно, как любит шутить Дмитрий Бертман, не ставить ее как «гимн электрификации всей страны». Сергей Новиков делает спектакль саркастично-буржуазным, где вокруг Иоланты перманентно происходит какая-то суета в курортном формате в «райском саду» (сценограф — Александр Купалян, художник по костюмам — Мария Высотская) с непременной селфиманией.
Каждый из героев оперы решает какие-то свои, мелкие задачи. Коронованный отец Рене (Михаил Гужов) одержим желанием исцелить единственную дочь, но выбирает для этого что-то непонятное. Например, привлекает явно шарлатана-целителя Эбн Хакиа (Дмитрия Янковский), а парочка друзей — Роберт и Водемон (Алексей Исаев и Игорь Морозов) постоянно веселятся и, похоже, лишь играют в любовь.
Единственный образ, что интригует — слепая и немая (так как ее нет в партитуре) кружевница (Екатерина Облезова), похожая на Вангу. Может, она была кормилицей Иоланты и знает тайну ее недуга? Иоланта (нежная Ольга Толкмит) не чужда светских развлечений, но главное, она совсем не готова к своему женскому взрослению, которое, наверное, и есть, по Чайковскому, прозрение. Но в финале, будто на автопилоте, она появляется в подвенечном платье: многое, даже очень важное в нашей жизни происходит без мысли и чувства.
