Как пропала пенсия
Принесла деньги, выдала вдове. А на следующий день вернулась и заявила: не положено! И забрала деньги. И присвоила.
В кадре она плакала. И в глубине души мы могли ее понять — дома дети. Но не оправдать.
Год назад у меня умерла мать. А наутро принесли пенсию. Узнали от соседей о нашем горе и к нам не зашли.
Когда через неделю после похорон мы поинтересовались в выхинском отделении Пенсионного фонда судьбой последних положенных маме денег, там удивились. И ответили:
— Так мы уже дело-то закрыли!
— И как быть?
— А вот пусть нотариус, как в права наследства будете вступать, запрос в банки и подает!
Помолчали.
— Вы считаете, что это честно? Порядочно?
— Я считаю — да! — ответила до того милая и любезная дама.
Понятно, что запросы нотариуса ничего не дали. Я позвонил в Пенсионный фонд. На горячую линию.
— Какое безобразие! — с подозрительным воодушевлением сказала мне некая дама, представившаяся специалистом. — Ужасно, ужасно! Какое бессердечие! Мы передаем ваш телефон нашим юристам, вам сейчас же перезвонят! Мы поможем!
Мне перезвонили через минуту. И мужчина — сама любезность — спросил, будет ли удобно мне подъехать. В район метро Волгоградский проспект, Пенсионный фонд ведь тут…
Мы с супругой приехали. Ни вывесок, ни табличек. Только номера корпусов. Холеные молодые люди в клетчатых костюмах курят у входа. Обилие иномарок.
Нас приняла дама. Невнятно представилась.
— Простите, мы в Пенсионном фонде? — спросила супруга.
— Мы юристы.
— Юристы Пенсионного фонда?
— Мы... Мы сотрудничаем с ним.
— То есть вы — частная фирма?
— А почему вы спрашиваете?
— Ответьте на вопрос…
— Слушайте, с таким отношением к делу вы далеко не уедете!
Достаю удостоверение «Пресса».
Дама улыбается презрительно.
Наконец, признает, что мы в частной юридической конторе. Куда Пенсионный фонд передал наше обращение. И что нам помогут, нечего волноваться!
— Сколько стоят ваши услуги?
— Консультация бесплатно. Какую сумму вам не выдали?
— Около двадцати тысяч была пенсия.
— Ну... Мы составим три заявления — в Пенсионный, в суд и в прокуратуру — ее все боятся. Но два последних подавать не будем — мы же с вами не сутяги, правда?
— Зачем же тогда их составлять?
— На всякий случай...
— Сколько это стоит — три заявления?
Пауза.
— Двадцать тысяч…
Мы встали и ушли. Лил дождик. Курили мажоры у входа. Тускло отсвечивали иномарки.
Пенсионный фонд на все мои последующие звонки вяло отвечал, что знать не знает никаких частных юристов. А на замечание, что координаты юристов размещены на сайте фонда, отвечал, что это ошибка. Что это невозможно. Когда же я предложил глянуть в окно и увидеть юристов своими глазами, то услышал:
— Так дождь же идет! Ничего ж не видно!
Видимо, они там долго хохотали — удачная же шутка, ага?
Двадцать пять лет назад та женщина, укравшая деньги, с почты уволилась. Не вынесла позора. И нам ее было по-человечески жаль.
Сегодня укравшие последнюю пенсию у моей матери позора не испытывают и открыто глумятся.
Сижу и думаю: зачем я трачу нервы? В деньгах ли дело или в желании справедливости?
И в деньгах — тоже.
Если уж они не лишние жулью.
Пардон. Специалистам...
Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции