Дуайен написал заявление

[b]Уход со своего поста новгородского губернатора Михаил Прусака – это не просто новое проявление вертикали власти с ее назначением глав субъектов Федерации. В некотором смысле такая отставка выглядит постепенным избавлением от остатков ельцинского клана у власти. Прощанием с категорией политиков, которую принято было именовать «семейными». Политологи, видимо, поспешат проиллюстрировать сменой новгородской власти свой любимый тезис о неизбежности смены элит. Так ли это на самом деле?[/b]Прусак, выходец из западной Украины, одним из первых несвердловчан примкнул к ельцинскому крылу в Верховном Совете СССР. Этот прозорливый выбор в те бурные годы и предопределил дальнейший карьерный путь нескольких «птенцов гнезда Борисова»: Михаила Прусака, Бориса Немцова, Бориса Федорова, чей политический старт был освещен зарей демократии и покровительством президента. Репутация безусловно «прогрессивных деятелей» помогла этой плеяде стать звездами российской прессы. Каждый их шаг подробно освещался в газетах и на ТВ, ни один благотворный жест не оставался без внимания общественности.Собрал немало комплиментов и Прусак, возглавивший еще в 1991 году далеко не самую перспективную российскую нечерноземную область.Впрочем, западное расположение Новгородчины, ее географическая близость к скандинавским партнерам придавали такому назначению особый смысл. России нужны были новые окна в Европу.Немало писалось о привлечении молодым губернатором иностранных инвестиций, создании на тамошней неплодородной почве совместных предприятий. Были времена, когда Прусака сватали в премьеры, когда предполагали, что именно ему возглавлять партию правого толка. Но пришло время, и хвалебный хор как-то сам собой затих. Больше заговорили о криминализации родины русской демократии, монополизации новгородской политической и экономической жизни узкой группкой местных воротил.Но шли годы, а Прусак оставался чуть ли не дуайеном российского губернаторского корпуса. В Москве он явно имел солидную поддержку. И не случайно сенатором от области был назначен небезызвестный Геннадий Бурбулис, к тому времени окончательно выпавший из политической жизни.Тогда такое решение Прусака было сочтено выполнением личной просьбы Семьи – ельциновского клана. Утверждают, что последней каплей, переполнившей чашу терпения Москвы, стало решение о выборе мэра из числа депутатов новгородского законодательного собрания. И после разговора по душам с полпредом Ильей Клебановым Прусак предпочел сам написать заявление вместо того, чтобы просить президента о доверии. Губернаторские полномочия истекали уже осенью. Однако, судя по оперативности, с какой эта бумага была подписана в Кремле, отставки этой ждали с нетерпением. И преемник Сергей Митин был подобран заранее.И все же с уходом такого деятеля, как Михаил Прусак, перевернута одна из последних страниц бурной эпохи перемен начала девяностых. С ее фаворитизмом, президентскими «загогулинами», никому не известными персонажами, неожиданно «попавшими в случай». И каждый уход тех политических старожилов – лишний повод подвести хотя бы предварительные итоги того времени. Вне зависимости от достижений и провалов игроков нашей политической сцены. Времени, заложником которого и оказался теперь уже бывший губернатор Новгородской области.Скорее всего, Михаил Прусак пополнит новую «райскую группу», семерку бывших губернаторов, которым ради сохранения и упрочения бесценного управленческого опыта отводят кабинет и оклад жалованья в президентской администрации. Но уж очень это напоминает институт главный военных инспекторов в советском министерстве обороны, куда направляли с дорогой душой престарелых маршалов, которых фактически нельзя было уволить из армии.