«Диана Вишнева: Красота в движении» для любителей балета

На сцене Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко известный американский продюсер Сергей Данилян представил международный проект «Диана Вишнева: Красота в движении». Сегодня Диана Вишнева не только прима-балерина Мариинского театра, но и балерина мира. Она обожаема и Москвой: каждая ее гастроль – аншлагово-адреналиновое событие для балетоманов и стресс для московских прим. И на этот раз, уложив на обе лопатки своих соперниц по альма-матер – Ульяну Лопаткину и ныне москвичку Светлану Захарову (у обеих на этой же сцене недавно были бенефисы), Диана Вишнева, по Станиславскому, удивила столицу! Всегда фанатично устремленная к новизне, она показала не накатанный дивертисмент номеров, а российские премьеры трех одноактных балетов, поставленных специально для нее известными хореографами. Ничто не напомнило зрителю ее прежние партии. И никакой классики – шлейф прошлого был отброшен! Более того, в новой пластике она чувствовала себя как рыба в воде. В балете Алексея Ратманского «Лунный Пьеро» на музыку Арнольда Шёнберга о скитаниях Пьеро по лабиринтам сумрачной души четверо танцовщиков в белых блузонах, штанишках и шапочке (бенефициантка, Игорь Колб, Михаил Лобухин, Александр Сергеев) – это одновременно и четыре ипостаси Пьеро в его рефлексиях, и Коломбина, манипулирующая тремя возлюбленными, и полифоничные аспекты любовных переживаний. Диана Вишнева – эпицентр танцевальной сюиты. Многоликая лицедейка танца: ее диапазон от героини до клоунессы, от огня к меланхолии. Совершенно неузнаваемой оказалась Вишнева во втором отделении вечера. Основатель труппы «Momix» Мозес Пенделтон создал посвящение Вишневой, назвав его «Из любви к женщине». Первый фрагмент – «Сны лебедей» – навеян «разъятиями» кубистов: во мраке сцены «фосфоресцирующие» руки и ноги, высвеченные ультрафиолетом, словно четвертованные, выстраиваются в геометрические фигуры: сердечки, мордочки, силуэты животных, танцующих человечков. Или складываются в белых лебедей, а в финале улетают как чайки. Вторая часть – «Пробуждение зеркала» – создана под впечатлением от «Нарцисса» Караваджо. На наклонномподиуме-зеркале – полуобнаженная женщина. Она ведет исповедальный монолог, ведь чуткое зеркало – это и зеркало души, где прячется альтер эго, и зеркало сцены, и чистая гладь озера, в которую нарциссически вглядывается в себя танцовщица. Потрясающий красоты дуэт Дианы со своим отражением, причудливые скульптурные тактильности «сиамских близнецов» переливаются в мираже балеринской плоти. Зрителю явлен неизвестный доселе язык танца из балетного зазеркалья. В финале танцовщица истаивает, превращаясь в узкую полоску света на зеркальной глади и погружаясь по другую сторону реальности. В третьем фрагменте «Водный цветок» Вишнева появилась в шляпе-«люстре» со свисающими до пят нитями прозрачных бус (подсмотрено у Эрте). Как медитирующий дервиш, танцовщица бесконечно вращается (порой даже на коленях): ее шляпа преображается в некий космический цветок, а сама Вишнева – в Аэлиту. Ловко управляясь со столь необычным и красивым аксессуаром, танцовщица превращала его то в летающую тарелку, то в переливы морской воды, то в захватывающее явление природы или вращающуюся галактику. Если назвать проект «Диана Вишнева: знакомая и незнакомая», то в третьем отделении бенефициантка была более знакома – темпераментная, страстная, упоенная и обжигающая танцем. Балет «Повороты любви» был сочинен для Вишневой Дуайтом Роденом, главой труппы «Сomplexions», а музыка специально написана Дэвидом Розенблаттом (он же исполнитель). В этом спектакле под бой ударных Диана Вишнева, а также Александр Сергеев и Михаил Лобухин настолько органичны, что в них не заподозришь неофитов. В ритмах любовной лихорадки Вишнева и знаменитый темнокожий танцовщик Дезмонд Ричардсон преодолевали марафон любви через открытие ершистых черт характера, «стружку» притирки, острые углы темпераментов – от упоения друг другом до зова плоти, когда красным цветом расцветает страсть. Вишнева играет с мышцами атлета и, замкнутая в его объятиях, кажется Дездемоной в руках Отелло. Но не такова Диана, чтобы стать жертвой любовной драматургии. Она сама диктует повороты любовной антрепризы.