Одним из символов России, наряду с матрешкой и самоваром, является балалайка. День этого популярного инструмента отмечают 23 июня. Дата привязана к историческому документу от 1688 года «Память из Стрелецкого приказа в Малороссийский приказ». По сути, грамота является протоколом о правонарушении: «посадский человек Савка Федоров, сын Селезнев, да крестьянин Ивашко Дмитриев ехали на лошади в телеге, пели песни и в балалайку играли, и караульных стрельцов, которые стояли у Яуских ворот на карауле, бранили».

Второе упоминание балалайки от 1700 года, увы, тоже связано с дебошем: «дворовый человек стольника воеводы Козлова, Пашков, гонялся за ямщиками Пронькой и Алешкой и бил их балалайкой». Современники Петра I свидетельствуют, что даже русский царь, несмотря на увлечение европейской культурой, любил и почитал простой русский инструмент: «с молодых лет не имел он случая слышать ничего, кроме звука барабанов, полевой флейты и балалайки…»

Накануне праздника корреспондент «Вечерней Москвы» встретился со Станиславом Сабадашем и Андреем Матвеевым — музыкантами уникального дуэта «Лады», способными воспроизвести на своих балалайках что угодно: от произведений Вивальди до синглов группы Rammstein.

— Стас, Андрей, где вы обучались игре на балалайке? Почему именно этот инструмент?

Станислав:

— Я сам родился в Омской области, а родом из Алтайского края, сибиряк. Первые 14 лет своей жизни я прожил в селе, которое называется Калманка. Родня по матери — из села Самарка. У нас в семье отец маленечко на балалайке наигрывал, бабушка моя. Даже сейчас, когда я приезжаю туда, собирается вся наша родня, человек 15, все поют, играют. Дед поет, тетя — русские народные песни. У них прекрасные голоса. И играют на балалайках. Это семейное, традиция наша.

Меня в музыкальную школу отвела мать, когда мне было семь лет. Помню, как сейчас. Балалаечников в школе не было, даже там это редкость. Директор играла на домбре. Спросила: «Ты хочешь научиться играть на балалайке?» А я ответил: «Я уже умею!»

Андрей:

— Я из Новосибирска. Тоже сибиряк. По отцовской линии предки все с Волги. В советское время люди стремились не просто образование своим детям дать — все закачивали по крайней мере общеобразовательные школы, хотели дать нечто большее. Меня с сестрой родители привели в музыкальную школу, она пошла на фортепиано, а я — на балалайку. После школы поступил в Новосибирский музыкальный колледж. В этот же год туда поступил Стас, тоже на балалайку. Там мы и познакомились. Это был 1991 год, легко запомнить — СССР распался.

Артисты нередко дают концерты в США для русскоговорящего и коренного населения / Фото: Олег Сыров / Вечерняя Москва

Вначале мы организовали студенческий ансамблик. Квартет. Две домбры и две балалайки. Стас взял бас-балалайку, а я — секунду. Потом мы окончили консерваторию. Создавали группы: квинтет «Экспромт», ансамбль «Лад», работали с академическими программами, в филармонии, в концертных залах с вокалистами и инструменталистами. Это было интересно.

— А как правильно называется огромная балалайка Стаса, на которой он играет сейчас?

Андрей:

— Это контрабас-балалайка. Есть еще пикколо-балалайка, она небольшая совсем, для детишек с маленькими руками, прима-балалайка, секунда, альт, бас и контрабас. Это академическая классификация. Народные от оркестровых инструментов сильно отличаются — качеством исполнения, звуком, строем.

Станислав:

— Академические инструменты унифицированы. Академический оркестр русских народных инструментов создал великий мастер Василий Андреев в конце XIX века. До него балалайка существовала, но не было системы. Кто в деревне как сделал, так и играл. Андреев унифицировал материалы, строй, конструкцию, создал оркестровую группу.

— Есть ли русские «Страдивари» в изготовлении балалаек?

Андрей:

— Конечно! Есть легендарные русские мастера балалаек. У нашего товарища была балалайка мастера Семена Налимова. Он работал с Андреевым. Пасербский, Антонов, Оглоблев… Мастера были. Налимов — настоящий Страдивари!

Мне рассказывали, когда я в Новосибирске в колледже учился, про деревню Шихово под Москвой. Это была деревня мастеров. Я на втором курсе специально ездил туда, чтобы посмотреть своими глазами на стариков, которые там жили и делали балалайки. Их имена были известны всей стране. Потом, увы, я про эту деревню больше ничего не слышал. Остались ли люди, передали ли новому поколению традицию, я не знаю.

— Сколько стоит хорошая балалайка?

Станислав:

— На данный момент нормальный инструмент стоит около семидесяти тысяч рублей. Хорошая балалайка — свыше ста. Раритетные — еще дороже. Известный балалаечник Архиповский купил себе работу мастера Налимова за десять тысяч евро и отреставрировал. Это — уже реликвия.

Лучшим видом отдыха для музыкантов является общение с близкими и просто тишина / Фото: Олег Сыров / Вечерняя Москва

Сегодня есть разные инструменты. Даже электробалалайки, у них деки нет. Но мы играем на акустических.

— Вы живете в Москве? Где вы выступаете? Ездите ли на гастроли?

Андрей:

— Я — в Подольске, Стас — в Алтуфьеве.

Станислав:

— Третий сезон мы участвуем в «Музыке в метро». Это отличная возможность популяризировать ту музыку, которую мы играем, представить людям балалайку. Иногда мы играем на Кузнецком Мосту. Люди подходят, слушают, им нравится. Просят визитки. Часто потом приглашают на мероприятия, корпоративные вечера, праздники. Сегодня, например, нас пригласили в посольство Швейцарии. Им нужна «русская атмосфера». Красные стилизованные рубашки «а ля рюс», кушаки…

— Вы далеко не всегда играете народные мелодии…

Станислав:

— Мы экспериментируем. У нас импровизационный стиль. Слушаем друг друга и ловим настроение. Каждый момент мы что-то придумываем. Есть и наработки. Мы можем сыграть почти все, если мелодию слышали оба. Ну, конечно, есть такие вещи, как современный инструментальный джаз, его воспроизвести на балалайке очень сложно. Можем импровизировать, берем тему, обрабатываем и «выдаем». Играем то, что нам близко.

— Вы пишете музыку?

Станислав:

— Я писал, мы сочиняем тексты. У нас есть свой диск авторской песни. Там, помимо прочего, хиты в инструментальном изложении на балалайках есть. С музыкальной точки зрения мы играем разные стили: регги, народные, шансон, попсу, блюз… Много чего.

— Вы выезжаете на гастроли за рубеж?

Станислав:

— Конечно. Например, раз год бываем в США. В апреле выступали во Флориде. В этом году сделали программу с вокалисткой, которая там живет. Публика в основном — эмигранты, русская диаспора. Но и для англоговорящих концерты даем. Девушка исполняет народные американские песни, «Summertime» и так далее. Американцы очень любят общеизвестные русские мелодии: «Калинка-малинка», «Подмосковные вечера», «Дорога дальняя».

— Ваши дети учатся музыке?

Станислав:

— У меня две девочки. Но старшая, ей тринадцать, тяготеет не к музыке, а рисует. Хочет идти по художественной линии. А младшая — ей три годика, рано. Супруга окончила консерваторию, фортепиано. Мы делали концерт после аспирантуры, она мне аккомпанировала. Мы в консерватории и познакомились.

Андрей:

— У меня жена — тоже музыкант, пианистка. Концертмейстером работает в музыкальной школе. Дочке восемь лет. Два года отучилась в «музыкалке», но мы забрали. Она неплохо поет, есть данные, слух, способности, но возникли проблемы с сольфеджио. Рановато отдали, нагрузки большие. Сейчас система обучения отличается от той, которую проходили мы. Учителя не виноваты, наверное, времена меняются. Дочка занимается музыкой, ходит в культурный центр, поет. Для души, для себя.

— Как праздники обычно отмечаете?

Андрей:

— Ох… Мы же музыканты. Мы обычно работаем. «Праздник балалайки» у нас каждый день. Даже когда к родителям приезжаю, они гостей зовут, просят: «Давай, сынок! Сыграй!» Мне поговорить хочется с людьми, а они просят песню.

Станислав:

— Конечно. Хочется просто по-человечески посидеть, поговорить. Главный отдых для нас — тишина. Мы очень любим природу, особенно рады, когда можем выбраться куда-то с семьей.

— Что вы можете пожелать читателям «Вечерней Москвы» в День балалайки?

Станислав, Андрей:

— Счастья, радости, сибирского здоровья. То, чего всегда желают хорошим людям.