ЭВТАНАЗИЯ: СМЕРТЬ ВО БЛАГО ПАЦИЕНТА?

[i]Станет ли врач палачом? С болью нужно бороться! Никто не вправе распоряжатья жизнью человека В последнее время опять много разговоров об эвтаназии — способствовании уходу из жизни безнадежно больных и бесконечно страдающих людей, о том, что эвтаназию надо легализовать. Как относится к этому известный ученый, отдающий много времени именно проблемам медицинской этики? С таким вопросом я и пришел к Лопухину. Но разговор наш получился шире, чем я предполагал.[/i]— Позвольте, я начну издалека, — сказал Юрий Михайлович. — Одна из религиозных, я бы сказал, общечеловеческих заповедей — «не убий»! Хотя человек, конечно, ежедневно нарушает ее. Минувший ХХ век был полон непрерывных жестоких войн, подчас бессмысленных. …Христос учил: если тебя ударили по правой щеке, подставь левую. Это иносказание означает: в любой конфликтной ситуации надо искать консенсус. Я глубоко убежден: в цивилизованном обществе иначе жить нельзя. Помните горьковскую формулу: «Если враг не сдается, его уничтожают»? Ужасное порождение нашей советской эпохи, ужасное! В последнее время антагонистические тенденции в обществе усилились. Психиатры отмечают, что потенциал злобы в обществе растет, и это на самом деле так! [b]— Как это связано с эвтаназией? [/b]— Я просто хочу спросить: неужели и врачи должны кого-то убивать? Первое возражение против разрешения эвтаназии — библейский тезис «не убий»… Никто не вправе распоряжаться жизнью человека — ни политик, ни солдат, ни врач. В клятве Гиппократа записано: «Не навреди!» Таков моральный, этический принцип.Кстати, об этических принципах. Казалось бы, мы можем себя оградить кучей законов и как будто спокойно жить. Неправда это… Выдающийся русский философ Иван Ильин в одной из своих книг заметил, что законы действуют только в том случае, когда есть для них моральные основы. Не будет работать закон, если общество не готово к его восприятию. Не может работать. Сами знаете, у нас в России издано много законов, в том числе и по медицинской этике, которые не исполняются.[b]— Но если положение пациента безнадежно? И это понимают и сам больной, и его родственники, и тем более врачи? [/b]— Нельзя лишать человека надежды! Вот пример. Еще десять лет назад все больные лейкемией умирали, ничто не помогало. Сегодня 80 процентов заболевших лейкемией, в том числе и дети, выздоравливают: созданы соответствующие лекарственные препараты, которые, если не упустить время, спасают.Другой пример: тяжелые раковые больные. К сожалению, не все формы рака сегодня можно успешно лечить. Но есть постоянный прогресс в этой области. Онкологи утверждают: рак кожи излечим на 100 процентов. Рак молочной железы, если его вовремя обнаружить, тоже излечим на 100 процентов. Некоторые другие формы рака при своевременно поставленном диагнозе тоже поддаются лечению. Особенно если болезнь не запущена.Поиск новых средств противодействия раку не прекращается. Но люди об этом подчас не знают, рак для них страшилище, появление злокачественной опухоли воспринимается как приговор, как конец всему, что есть светлого в жизни. Такая у нас пропаганда медицинских знаний, вернее, ее отсутствие. Но все равно людям свойственно надеяться на лучшее, и эта надежда может сбыться. Так имеем ли мы право лишать человека последней надежды? [b]—Но если все-таки человек испытывает невыносимую боль? Не гуманно ли в таком случае избавить его от мучений? [/b]— Да, больной почти всегда испытывает боль, душевную или физическую. Иногда душевная боль не менее сильна, чем физическая. Так вот, чтобы избавить человека от боли — говорят сторонники эвтаназии, — можно помочь ему уйти из жизни. Это ложь. Сегодня медицина обладает огромным арсеналом средств борьбы с болью. Есть даже клиники, которые заняты только одной проблемой — как избавить больного от физических страданий.Для этого существуют и обезболивающие препараты, и методы воздействия на нервные стволы, даже на центральную нервную систему: убираются пути, по которым проходят болевые импульсы. Не меньше известно средств, снимающих душевную боль. Человека можно спасти от боли.[b]— Однако часто все эти средства и способы не применяются… [/b]— Да, к сожалению, применяются не всегда. Причин тут много. Нет необходимого оборудования, не хватает медикаментов, да и не все врачи умеют все. Не исключаю и того, что отдельные врачи равнодушны к страданиям больных. Не получают врач или медсестра подолгу зарплаты (к счастью, к Москве это не относится), дома у них дети голодные. Вот они и не могут соболезновать кому-то, потому что замкнуты на собственных страданиях.Претензии здесь следует предъявлять не врачам, а государству. Привести возможности лечебных учреждений в соответствие с достижениями современной медицины — это задача государства. Задача правительства.Этические принципы должны лежать в основе любых государственных решений.Вы никогда не задумывались, почему наши стационары называются больницы, а на западе — госпитали? Корень слова «больница» — боль, а слово «госпиталь» означает радушие, заботу. В названиях выразилась традиция: попал в больницу — должен испытывать страдания. Но это неправда, нынче другое время: заболев, человек должен получать утешение и надежду.[b]— Тем не менее многие зарубежные врачи соглашаются с необходимостью эвтаназии… [/b]— Это дело их совести. Я исповедую три принципа. Во-первых, для меня, повторяю, бесспорен религиозно-моральный принцип «не убий», который вошел в клятву Гиппократа и вообще во все клятвы. Во-вторых, надежды нельзя терять, она всегда должна быть с человеком, и, кстати, она во многих случаях оправдывается. В-третьих, в силах современной медицины снимать боль.Если больной абсолютно безнадежен, к тому же очень стар, не исключено применение наркотических средств для избавления его от мучений. Наркотики — болезнь века минувшего и, наверное, нового века тоже, но мы говорим об исключительных обстоятельствах. Возможно, человек, истово верящий в загробную жизнь, и легко примет смерть из чужих рук. Но мы-то с вами знаем, что там ничего нет. Ничего! Там даже нет страдания! [b]— Говорят, что акту эвтаназии — в тех странах, где она все же проводится, — предшествует жесткий контроль специалистов… [/b]— Контроль? Дело же не в этом.Есть один момент, очень важный с моей точки зрения: допущение эвтаназии особенно опасно в криминализированном обществе, в котором мы живем. Больного можно не лечить и этим убить, можно ввести ему то, что убивает.Но если у нас стреляют на улицах, если из-за каждого пустяка тебя могут убить, если существуют наемные убийцы, то допускать легализованное убийство, каким является эвтаназия, просто преступно. Невозможно будет установить, почему умер человек — из-за невежества, преступной халатности, злого умысла или в силу объективных обстоятельств? Вы знаете, во всех кодексах прописано, что врач, не желающий по морально-этическим соображениям делать аборты, имеет право их не делать. А тут поднимают вопрос о лишении жизни не неразумного человеческого плода, а человека разумного! И помимо всего прочего: имеет ли моральное право врач быть палачом — пусть умирающего, страдающего, безнадежно больного, но палачом человека! И многие ли наши врачи способны «привести в исполнение» свой медицинский «приговор», как говорится, взять грех на душу? Я думаю, очень немногие.[b]— Как же быть, например, пожилым людям? Больницы от них часто отказываются, болеутоляющих препаратов мало, по большей части недостаточно. А если уж старый человек попадает в больницу, его поселяют где-нибудь за ширмой, и врачи стараются к нему подходить как можно реже. И он умирает в мучениях… [/b]— Это большая проблема. Но давайте вспомним, что такое биоэтика. В ней есть несколько крупных разделов. Первый: ответственность государства за здоровье народа. Моральная ответственность. Во многих странах комитеты по биоэтике работают при президентах этих стран. Они дают рекомендации, куда тратить деньги, на что. Наши комитеты по биоэтике бесправны. Они действуют на общественных началах, как общество нумизматов или любителей хорового пения. Мы можем только апеллировать к медицинской общественности.Мы пишем книги, статьи, но руководители государства вряд ли нас слышат. Как, например, я стал председателем Комитета по биоэтике? Несколько лет назад написал довольно острую статью по поводу некоторых этических проблем. Ну, раз меня такие проблемы интересуют, то меня и назначили.[b]— И каков практический результат вашей работы? [/b]— Не хочу умалять заслуг моих коллег и своих, но на общегосударственном уровне дело не движется. Правда, сейчас мы работаем над учебником по биоэтике для медицинских вузов. Надеюсь, будет польза, потому что до последнего времени этика студентам-медикам не преподавалась, и пока еще нет хорошего учебника по этой дисциплине.Вопросы медицинской этики нельзя просто заучить, врач должен быть воспитан в этических правилах. В этом основная трудность работы над учебником.Вот вы говорите о стариках… Увы, в нашем обществе потеряно уважение к пожилым людям. А старость и сама по себе «не радость». Пожилой человек тяжело заболел — возникают дополнительные, подчас неразрешимые, проблемы. Но есть выход и в подобной ситуации: создавать для тяжелобольных стариков хосписы. Хоспис требует немалых затрат, а кто должен дать деньги? Только государство. Для этого в сфере его внимания должны оказаться проблемы биоэтики, как, например, они находятся в сфере интересов церкви.То, что я сказал, моя личная точка зрения. Но убежден, что прав, и думаю, единомышленников у меня гораздо больше, чем оппонентов.[b]Из заявления Церковно-общественного совета по биомедицинской этике Московского патриархата: [/b][i]«…Признавая ценность жизни человека, его свободу и достоинство как уникальные свойства личности, созданной по образу и подобию Божию, православные священнослужители, ученые, врачи считают недопустимым реализацию любых попыток легализации эвтаназии как действия по намеренному умерщвлению безнадежно больных людей, рассматривая эвтаназию как особую форму убийства (по решению врачей или согласию родственников), либо самоубийства (по просьбе пациента), либо сочетание того и другого…» Из всех должностей академика РАМН Юрия Лопухина, трижды лауреата Госпремии и премии правительства РФ, директора НИИ физико-химической медицины меня на этот раз интересовала одна — общественная. Юрий Михайлович является председателем Комитетов по биоэтике Российской академии медицинских наук и Министерства здравоохранения РФ.[/i]