[i]Мне рассказывали семейное предание о том, как к заболевшему двухлетнему мальчику приходил доктор. Он прислонил ухо к горячей груди ребенка, приложил два пальца к его тельцу, постучал двумя пальцами другой руки. А потом сказал:– Ночью произойдет кризис. Если температура спадет, значит, кризис миновал, и мальчик поправится. Если останется высокой, вызывайте меня снова.Действительно, ночью температура у больного ребенка стала нормальной… Было это давным-давно, в 1927 году. Доктора звали Георгий Несторович Сперанский. Годы спустя он стал академиком, лауреатом многих премий, одним из основоположников российской педиатрии. Все это я вспомнил, когда отправился на встречу с выдающимся учеником Сперанского – [b]академиком РАМН Вячеславом Таболиным[/b]. Мы говорили о том, что заставляет Таболина сегодня переживать и беспокоиться.[/i]– Я знаю, президент дал указание правительству повысить зарплату врачам и медсестрам, – начал разговор Вячеслав Александрович. – Думаю, это произойдет вовремя, и государство от этого не обеднеет. А вот что касается быстрого технического переоснащения нескольких тысяч больниц и поликлиник, то тут у меня есть определенные сомнения. Это ведь непростое дело. Надо правильно выбрать необходимое оборудование, заказать его, установить, и, наконец, обучить персонал. Не так это легко.Приведу пример из жизни Российского государственного медицинского университета, где я заведую одной из кафедр. Наши кафедры получают гранты на научные исследования. Однако, если деньги не будут израсходованы до конца года, они зачастую уходят. Согласитесь, нельзя же тратить средства только для того, чтобы их истратить! Не будет ли происходить нечто подобное и с деньгами на оснащение больниц? Неизвестно. Да и дадут ли деньги в необходимом объеме?! Есть в нашей медицине и другие не менее важные и принципиальные проблемы. Например, сейчас упорно проводится идея замены докторов-специалистов врачами общей практики. Дескать, если в достатке будет врачей общей практики, то не нужны кардиологи, эндокринологи, педиатры и т. д. И вот что примечательно: готовить врачей общей практики собираются из терапевтов. Но терапевт не может заменить педиатра. Организм ребенка во многом вовсе не совпадает с организмом взрослого человека. Еще Георгий Несторович Сперанский говорил: ребенок вовсе не взрослый в миниатюре, а педиатрия – это вся медицина, сдвинутая к детскому возрасту.Заметьте, вся медицина! Дошло уже до того, что число желающих учиться на факультете педиатрии в нашем университете даже по сравнению с прошлым годом заметно уменьшилось. Несведущая в медицине молодежь восприняла разрекламированную идею о врачах общей практики столь же активно, как и некоторые чиновники, породившие эту идею. Возможно, такую идею еще можно было бы воспринять, если бы врачей общей практики готовили из педиатров. Ведь педиатрия включает в себя знания о наследственных болезнях, эндокринных заболеваниях и многое другое, что для терапевта имеет второстепенное значение.[b]– Но были же когда-то земские врачи, которые с успехом лечили больных всех возрастов…[/b]– Да, были, но тогда, согласно статистике, из тысячи новорожденных 273 ребенка умирали, не дожив до года. У земских врачей просто не оставалось выбора, приходилось лечить всех, как это сегодня делают сельские врачи. Даже заменять ветеринаров приходилось. Да и сама медицина была другой. А доктор Сперанский еще в 1909 году обосновал необходимость организации системы детских консультаций, в которых наблюдались бы дети ранних возрастов: от рождения до трех лет. Эту идею при поддержке государства ему удалось реализовать в 20–30-е годы. Такие консультации существовали до 1970 года.Смертность младенцев уменьшилась в десять и более раз! Но потом детские консультации решили ликвидировать, заменив их поликлиниками, в которых лечили бы детей всех возрастов. Георгий Несторович не смог пережить этого, и в возрасте 95 лет трагически ушел из жизни. Ленинскую премию за исследования в области детских болезней ему присудили посмертно. Кроме Сперанского лауреатами этой премии стали замечательные врачи и ученые Юлия Фоминична Домбровская и ленинградец Александр Федорович Тур. Но детских консультаций, о которых ратовал Георгий Несторович, сегодня нет.[b]– А как лечат детей в детских поликлиниках?[/b]– Это зависит от конкретного доктора, от его знаний и умения.Но иногда в распоряжении врача нет даже элементарных инструментов. Час назад у меня на приеме была женщина с трехлетней дочкой. У девочки очень неприятное заболевание – почечная недостаточность. Спрашиваю маму: за три года девочке хоть раз измеряли кровяное давление? При болезни почек это очень важно. Мама отвечает: ни разу не измеряли! А я знал, что не измеряли, потому что нечем. Нет у нас специальных манжеток для тонометра, которым можно измерять давление у маленьких детей. Мне такой детский тонометр когда-то привез из Парижа знаменитый художник Илья Глазунов. Рассказывал: полгорода обегал, но нашел! Но он привез один тонометр – для меня, по дружбе. А кто привезет всем остальным детским врачам? Кстати, в Швеции, где население меньше московского, еще в 1965 году измерили давление у всех детей. В итоге выделили 600 маленьких пациентов, которым, исходя из артериального давления, необходимо более углубленное исследование состояния сердца. Вот что значит детская манжетка для тонометра! Помнится, еще до перестройки на одной пресс-конференции мне задали вопрос: как происходит кормление недоношенных детей? Я ответил: это не для печати, но дело происходит так – берем телефонный провод, вытаскиваем проволоку и через пластиковую оболочку кормим ребенка. Мой рассказ «не для печати» все же напечатали, и разразился скандал. Что только не пришлось выслушать! Однако положение не изменилось до сих пор! Или такой немудреный инструмент – приспособление для сбора мочи новорожденных. С баночкой возле них не постоишь. И другие способы не очень подходят. Вся проблема в клее, которым можно прикрепить, а потом безболезненно снять пластиковый мешочек. Между тем, сбор мочи для врача крайне необходим, ведь таким образом мы узнаем о состоянии организма новорожденного по 15 показателям. Так вот, нет у нас такого клея и этих мешочков.Недавно приехала врач из Австралии, привезла мне такой мешочек из эластичной пластмассы, который легко прикрепляется и так же легко и безболезненно снимается. Но ведь одна австралийка не может обеспечить всю российскую педиатрию! Это похоже на то, что происходило сравнительно недавно с одноразовыми шприцами. Таких шприцов долго не было, а потом оказалось, что ими можно обеспечить все лечебные учреждения и аптеки. Но пока у педиатров нет даже простейших инструментов. Хотя, должен заметить, уже есть УЗИ и даже кое-где компьютерная томография.[b]– И все же, что сегодня вас тревожит более всего?[/b]– Знаете, я родом из Владимира. И вот мне пишут из этого города, что начальственным приказом в области ликвидируют фельдшерско-акушерские пункты. Я отвечаю, что считаю подобное безобразием. Это следствие восторженных разговоров о врачах общей практики, о том, что педиатры, как специалисты, не нужны. Напротив, надо укреплять педиатрию потому, что именно в раннем возрасте закладывается фундамент здоровья человека.И еще. В обозримом будущем следует вернутьсяк идее Сперанского – к лечебным учреждениям для детей раннего возраста. В общем, я оптимист, и не сомневаюсь, что педиатрии суждено жить и развиваться как одному из важнейших разделов современной медицины. Жаль только, что не все это понимают. И главное, иногда не понимают те, от кого зависит принятие решений.