[b]— Герман сошел с ума. Он сидит в Обуховской больнице в 17-м нумере, не отвечает ни на какие вопросы и бормочет необыкновенно скоро: «Тройка, семерка, туз! Тройка, семерка, дама!..» — эти слова из «Пиковой дамы» Пушкина не выходили у меня из головы, пока я ехал в психиатрическую больницу № 13.[/b][i]В палатах чисто, хотя и тесно. Нет того отвратительного запаха, свойственного больничным отделениям, в которых среди прочих содержатся пациенты, не способные ухаживать за собой. Мы ходили по отделениям с главврачом — кандидатом медицинских наук [b]Эдуардом Семеновичем ДРОЗДОВЫМ[/b]. Он отпирал металлические двери таким же ключом, каким пользуются железнодорожные проводники.Этот ключ в его кармане мне казался символом необычности, происходящей здесь.Но перед тем как пойти по отделениям, мы довольно долго беседовали. О том, почему только в одной 13-й больнице, вовсе не самой большой в Москве, на лечении находятся 1600 душевнобольных? И почему мы редко сочувствуем такого рода пациентам? [/i]— О сочувствии… — задумчиво начал рассказ Эдуард Семенович. — Тут есть смысл задать вопрос о менталитете нашего сообщества. Каков он: ближе к агрессии или к доброжелательности? Когда мы говорим, что народ наш добрый, гостеприимный, широкий, то отношение к пациенту, в том числе и к душевнобольному, казалось бы, должно быть соответствующее.Но народ находится в дискомфорте: когда социальные возможности не позволяют людям быть широкими, добрыми, они становятся недовольными, агрессивными, причем не из-за своего характера, а в силу обстоятельств. Отсюда и агрессия по отношению к душевнобольному — невосприятие его как личности, как человека, который мешает, путается под ногами — и непонятно, что с ним делать… [b]— А врачи? Их больше ста в больнице — они сочувствуют своим пациентам? [/b]— Безусловно. Без этого нельзя. Конечно, у каждого врача вырабатывается какой-то свой стереотип во взаимоотношениях с больными. У кого-то они строятся по принципу взаимоотношений родителей и детей — с тем, чтобы можно было управлять процессом. Или как-то еще, это очень индивидуально.[b]— Под вашим присмотром 1600 психически больных людей… Многие ли имеют шансы выйти из больницы относительно здоровыми? [/b]— Это зависит от вида расстройства. И от того, как долго больной находился вне поля зрения врача. Представьте себе, что у вас есть возрастные сосудистые отклонения. У вас своя тревога, своя бессонница, свои проблемы. Но вы к психиатру не обращаетесь. Вы в лучшем случае идете к терапевту.Отношение к своей собственной проблеме зачастую и есть причина заболевания. Больной стесняется пойти к психиатру, где бы он мог получить грамотный совет по коррекции болезненного процесса.[b]— Очень многие больные идут сегодня не к психиатру, а к психологам, доверившись рекламе.[/b]— Психологи занимаются не лечением, а реабилитацией. Возьмем, к примеру, наиболее распространенное психическое заболевание — алкоголизм. Методика лечения алкоголизма отработана — кодируем, вшиваем, вливаем, еще что-то делаем. Но когда я узнаю из рекламного сообщения о быстром избавлении от алкогольной зависимости, я невольно начинаю жалеть людей, этой рекламе поверивших.Еще страшнее, когда обещают за пять-шесть дней излечить от наркомании. Хроническая наркомания означает, что в организме произошли радикальные биохимические изменения, и за несколько дней больному помочь невозможно. Не хочу обвинять своих коллег — бывших терапевтов, анестезиологов, реаниматоров, публикующих такие объявления, — в недобросовестности. Видимо, они верят в какие-то свои методики. Но как врач-психиатр убежден: они вводят больных в заблуждение. Это доказано теорией и практикой психиатрии.[b]— Вы врач-психиатр с большим стажем. Одно время были главным наркологом Москвы. Что бы вы могли сказать о психическом, душевном состоянии москвичей в целом? [/b]— Думаю, у вас на этот счет тоже есть свои оценки. Вы их делаете, когда выходите на улицу, едете в общественном транспорте или стоите в очереди на прием к врачу в районной поликлинике. Что можно сказать… Невротизация москвичей довольно высокая, как, впрочем, и во всей стране.[b]— Больше, чем лет десять назад? [/b]— Больше. Или она чаще стала проявляться. Суть в следующем: появились группы населения, как бы выпавшие из поля зрения общества. Еще десять лет назад они были «вмонтированы» в общество. Эти люди должны были приходить на работу, им в определенный день и час выдавали зарплату, и если даже они ее не зарабатывали — им ее все равно выдавали. Люди занимали точно обозначенное место в общей структуре, они были встроены в систему. А теперь им самим приходится искать, где и как заработать на жизнь, самим заботиться о трудоустройстве, самим думать о своей востребованности сообществом. И тут-то выяснилось: они всего этого не знают и не умеют. Они выпали из обоймы.Оказались на дне. Кроме того, неуверенность в завтрашнем дне — это тоже один из факторов психической нестабильности. Плюс к тому агрессия, связанная увеличившимся потреблением различных седативных (успокаивающих) средств… [b]— Поясните… [/b]— Когда кончается действие седативных препаратов, как правило — транквилизаторов, человек испытывает дискомфорт. Возникает потребность продлить действие препарата.Человек снова принимает лекарство, чтобы сохранить комфортное состояние. А выход из этого состояния опять же означает дискомфорт.В общем, причин, по которым психиатрические больницы, мягко говоря, не пустуют, много. Боюсь, что сегодня я не смогу их все даже перечислить. Как сказал в одном интервью покойный Сергей Залыгин, несерьезно говорить о литературе в коротком разговоре. К психиатрии эти слова тоже можно отнести.[b]— Знаете, некоторые люди ходят в церковь, находят там отдушину… [/b]— Это тоже психотерапия. Обрядность, религиозность дают возможность укрепить волю, веру. Но у некоторых прихожан подчас возникает иждивенческий настрой: мне Бог поможет, Бог все для меня сделает! И человек опускает руки перед трудностями.[b]— У вашей больницы много проблем — материальных, финансовых? [/b]— Как и во всей стране, во всех бюджетных организациях. Но в трех случаях правила соблюдаются жестко: зарплата персонала, медикаменты и питание больных. Это святое. Отдаю должное администрации города — тут у нас нареканий нет. Понятно, не мешало бы и добавить средств, но то, что нам положено сегодня, мы получаем вовремя. Знаю, что на периферии дело в отношении больниц, подобных нашей, обстоит гораздо хуже.[i]…Потом главврач пошел по отделениям, и я с ним. Было тяжело смотреть в лица пожилых больных людей, каждый из которых, как герой «Пиковой дамы», когда-то надеялся, что ему выпадет в жизни туз, а явилась нежданно старая дама и мерзко усмехнулась. Почти каждый из них испытал разочарование, крушение всех надежд. Но в тесных палатах было чисто и не было отвратительного больничного запаха.[/i]