Лекарственные растения – от древности до наших дней

[b]– Олег Дмитриевич, вы руководите группой клинической и экспериментальной фитотерапии в Институте мозга человека РАН. Не обижайтесь, пожалуйста, но это звучит почти как нонсенс: такое солидное учреждение – и вдруг фитотерапия. Неужели с помощью «травок» удается решать серьезные медицинские проблемы?[/b] – Еще как удается. Судите сами: серьезный магнитнорезонансный томограф, по большому счету, всего лишь градусник, а градусники не лечат! Нужны адекватные диагностике эффективные методы лечения. Мы достигли здесь очень высоких результатов. К нам обращаются люди не только из России, но и из-за рубежа. Но, к сожалению, некоторые до сих пор спрашивают: «Какой тут корень пожевать при сердечной недостаточности?» Между тем каждый такой «корень» – это 20 лет напряженной работы, поскольку создается сложнейшая система воздействия на человека с помощью всех методов, которые имеются у нас под рукой. Больше десяти лет мы сотрудничаем с одним специалистом из ангионеврологического центра – и за это время был единственный случай инсульта. Что является результатом фантастическим, в который мы и сами как-то с трудом верим. Вот вам возможности фитотерапии! Конечно, в данном случае мы имеем дело не только с фитотерапией, но и с гирудотерапией, мануальной терапией, баротерапией и т. д. [b]– Лечение лекарственными растениями известно с древнейших времен. Вы опираетесь на опыт предков?[/b] – Безусловно, хотя тут немало трудностей. Традиционная китайская медицина – это минимум 5000 лет и 20 тысяч томов, посвященных базовой дисциплине – фитотерапии. И нам нужно семь потов пролить, чтобы хоть в какой-то мере это ассимилировать. Ведь за 5000 лет наработан богатейший арсенал рецептуры, четко определено, когда применять, сколько, чего и как готовить… Прибавьте сюда еще опыт аюрведической, иранотаджикской традиционной медицины. В нашей же «замечательной» фармакопее нет тех методов приготовления разнообразных лекарственных форм, которые существуют там. Официальная фармакопея вообще далека от совершенства. Например, лист малины, который веками используется в России в лечебных целях, не включен в список дозволенных растений. Стало быть, использовать его для лечения людей нельзя?! [b]– В наши дни очень популярна тибетская медицина, многие готовы тратить большие деньги…[/b] – Сейчас очень тяжелое время для науки. Все до мозга костей коммерциализировано. Между тем в основном трактате тибетской медицины XI века «Чжуд-ши, Восьмичленная тантра – Тайна устных наставлений» есть слова: «А враги жизни те, кто, получив кое-какие знания, используют их ради наживы». [b]– Это прямо про нас…[/b] – Вот-вот. Добавлю, предмета фитотерапии как такового в системе высшего медицинского образования нет. Тем не менее сейчас мы работаем со многими пациентами, которые хватаются за нас как за соломинку, поскольку медикаментозные средства им почему-то не помогли. Это не единичные случаи, и об ограниченных возможностях лечения человека лекарственными препаратами пора бы задуматься. В отличие от растений, у таких веществ нет биологически обусловленной мотивации, заитересованности в нашем здоровье и размножении. [b]– Я думала, наоборот, к лекарствам прибегают уже после того, как попробовали целебные растения…[/b] – Здесь все неоднозначно. Во-первых, самым странным образом медикаментозная терапия начинает работать на фоне фитотерапии. Именно так зачастую удается преодолеть ареактивность, нечувствительность пациента даже к мощным медикаментозным средствам. А во-вторых, пациентам нередко плохо становится не от самой болезни, а от того, чем они лечатся. Уже давно подмечено, что лекарственное вещество может быть страшнее болезни. Чтобы прояснить ситуацию, нами разработано новое направление и издана монография «Детоксикационная фитотерапия, или Противоядные свойства лекарственных растений». [b]– Выходит, одно не исключает другое?[/b] – Не исключает. Сначала мы повышаем чувствительность к медикаментозной терапии, а стало быть, уменьшаем ее дозировку, и только потом окончательно отказываемся от нее. Но тут от пациента требуются выдержка и большое терпение. Убийцей номер один не зря называют сердечнососудистые заболевания, и часто ко мне, в ожидании чуда, приходят гипертоники. Далеко не всех удается убедить, что фитотерапия – это не кавалерийский наскок. Для достижения результата порою требуется много времени. Но зато и результат бывает стабильным! Особый разговор о больных рассеянным склерозом, от которого на сегодняшний день лекарства попросту нет. Многие из таких пациентов «держатся» у меня годами, даже десятилетиями. У некоторых больных «стаж» уже около 20 лет, и с ними ничего худого не произошло, даже ни одного обострения не было. К примеру, одна моя пациентка за время своей болезни успела защитить докторскую диссертацию, похоронить отца, развестись с мужем. Теперь она профессор, вкалывает в университете. И все это при рассеянном склерозе. Достичь столь высоких результатов удается, только когда растительные компоненты подбираются персонифицировано... Но однажды дама из Академии наук задала мне вопрос: чего это я балую пациентов, изобретаю какие-то поликомпонентные сборы, причем специально под конкретного больного. Есть же сбор № 1 от кашля, сбор № 2 для аппетита, № 4 от запоров и т. д. Они зарегистрированы и в аптеке продаются. Что ж, я не против такого подхода, но только в простых случаях. [b]– То есть вы максимально учитываете индивидуальные особенности пациента, подбирая для него состав поликомпонентного сбора?[/b] – Очень многое становится понятно при первом взгляде на человека. Причем без всякой мудреной аппаратуры. И это уже персонификация! Я «обрабатываю» пациента час, потому что мне надо вникнуть в его социальное положение, выявить личностные психоэмоциональные особенности и массу других вещей. И еще. Неправда, что врачу все равно кого лечить. Поверьте, мы умеем сделать так, чтобы пациент стал немножечко иным. С помощью «травок» можно менять к лучшему даже поведение человека… [b]– Поликомпонентный сбор – это очень сложно?[/b] – Список растений иногда занимает больше страницы. Но пациенты зачастую ленивы и нелюбопытны. Они вообще хотят чего попроще и порой даже спрашивают: «Можно я на пять дней эти травы заварю?» Вы разве на пять дней чай себе завариваете? Но это не все. Чтобы сделать сложный, многокомпонентный сбор, надо такие растения иметь. Из одних знаний сбора не составишь. В моем распоряжении порядка 350 растений, и это не так много, как хотелось бы. [b]– Откуда у вас все эти растения берутся?[/b] – Обычно в конце лета сотрудники говорят мне: «Как вы возмужали, загорели и окрепли!» А я им отвечаю: «Ребята, поехали со мной, я дам вам серп, и вы тоже загорите, возмужаете и окрепнете». Устраиваю экспедиции в северные районы, привлекаю к ним членов своей семьи. В прошлом сезоне я собрал 650 кг сырья, руки отваливались. Многое, конечно, мы закупаем. Ведь, скажем, имбирь и солодка у нас не растут. Кое-что обмениваем. Изредка сами больные помогают. Если кто-то едет на дачу, я прошу – не выбрасывайте пырей, который обычно уничтожают как злостный сорняк, а посушите его. Ведь как гласит средневековая французская пословица: «Если на выпасе есть пырей, камней в организме у скота не будет». К сожалению, урологи об этом мало что знают… [b]– Наши медики вообще довольно скептически относятся к возможностям фитотерапии…[/b] – Я оканчивал Военно-медицинскую академию и слушал лекции выдающегося фармаколога Николая Васильевича Лазарева, который дал мне мощную теоретическую базу. Он, в частности, занимался методами фитотерапии в онкологии. [b]– А вы тоже работаете с онкопациентами?[/b] – У меня много онкологических больных. Хотя я не гонюсь за количеством пациентов и с удовольствием бы в этой теме не работал. Но как откажешь! [b]– Что подвигло вас лечить с помощью фитотерапии столь серьезные заболевания, как инсульт, рассеянный склероз и т. п.? [/b]– Этому способствовала академик Н. П. Бехтерева, которая позвала меня к себе на работу из Института экспериментальной медицины. Наталья Петровна была умным человеком и отлично видела перспективы. С ее подачи мы многое перепробовали. Даже так называемую ургентную (немедленного реагирования) фитотерапию в реанимации. И добились немалого. [b]– Я уже поняла, что растения – друзья человека. Но зачем им нужно с нами дружить?[/b] – Растения действительно в нас заинтересованы, потому они нам и помогают. Скажем, подорожник в Америке индейцы не случайно назвали следом белого человека. Его занесли туда испанцы на грязных сапогах. И подорожнику по сей день необходимо жить в условиях вытаптывания, иначе он попросту исчезнет. Другой пример. Многие ягоды нуждаются в том, чтобы медведь их съел и потом с пометом перенес семена на другое место. Таким образом растения расширяют свой ареал произрастания. Я уже не говорю о том, сколько растений люди ежегодно высевают на планете! Здесь все взаимосвязано. Растения заинтересованы в жизни человека. А мы не можем обойтись без них.