Не совсем новогодняя ёлочка

НУЖНО признаться, что Москва на протяжении многих веков слыла отнюдь не самым трезвым городом.Даже по масштабам Российской империи. При этом власти всегда, даже получая колоссальный доход от государственной монополии на спиртные напитки, и на словах, и, нужно признаться, даже на деле пытались както бороться с «пьяным демоном». Впрочем, неизменно проигрывая.Как известно, официальные «распивочные» появились в Москве во времена Ивана Грозного. Царь, несмотря на всю свою жестокость, был совсем не против того, чтобы и простой народ приобщился к тому пороку, который крепко держал в руках и самого самодержца…Поэтому (а также потому, что кроме государя никто этим делом заниматься не имел права) первый московский кабак и получил в народе заслуженное название «царевый». А приметным украшением для него стала молодая елочка, которую вешали над входом в заведение верхушкой вниз.С той поры вполне невинное (а для нас к тому же очень даже праздничное) деревце и стало на Руси символом не совсем трезвого образа жизни. Об этом упоминали писатели и поэты. Вот, к примеру, несколько строк из стихотворения «Кабак», написанного поэтом XIX века М. Михайловым:[i]У двери скрыпучейКрасуется елка...За дверью той речиНе знают умолка...К той елке зеленойСворотит детина...Как выпита чарка –Пропала кручина![/i]Даже поговорки появились: «Елку подгонять» – значило пьянствовать. Да и сами кабаки стали называть «елками» или «елкиными»: «Пойдем-ка к елкину, для праздника выпьем»; «Видно, у Ивана Елкина был в гостях, что из стороны в сторону шатаешься!»Большой вклад в дело пьянства на Руси внес и Петр I. Разумеется, у него есть и оправдывающие обстоятельства, но из истории слова не выкинешь! А потом, на протяжении почти двух веков право на крепкий алкоголь то переходило из рук государства в руки частных откупщиков, то оборачивалось вездесущим акцизом, пока с легкой руки реформатора С. Ю. Витте не обернулось в начале ХХ века государственной монополией. Она предполагала исключительное право государства на производство и продажу водки (на вино и пиво это правило не распространялось).Больше всего потряс московское общество регламент на продажу водки: она производилась только в казенных винных лавках с 7 до 10 вечера и запрещалась в воскресные и табельные дни (госпраздники) до окончания церковной службы. Винные лавки обязаны были «прятаться» на тихих улицах, вдали от церквей и учебных заведений.Над дверью укреплялась вывеска зеленого цвета (от цвета зеленого змия?) с гербом и надписью «Казенная винная лавка». Здесь в бутылках, опечатанных сургучом, продавалась водка двух сортов: очищенная («белая головка») и неочищенная («красная головка»). Это «двухцветное» деление сохранилось до середины ХХ века: московские старожилы помнят водку начала 1960-х по 2.17 (бывшая «красная головка») и 2.87 («белая»). А 16 сентября 1914 года, в связи с введением сухого закона на время войны, казенная торговля водкой была прекращена совсем. Впрочем, кому на Руси мешали запреты?..Советская власть какое-то время боролась с искушением заработать на водочной монополии и даже поощряла пропаганду если не сухого закона, то трезвого, «социалистического» образа жизни.Один из первых декретов Советской власти – от 2 декабря 1917 года – поставил производство спирта вне закона.Это не мешало революционным массам под лозунгом «Допьем романовские остатки» громить винные склады, доставшиеся им в наследство от царского режима, и напиваться, не сходя с места, до бесчувствия. Но ведь водка – это деньги, а деньги (несмотря на все разговоры об их «отмирании») – это власть и мировая революция!В начале 1920-х постановление пленума ЦК партии большевиков вводит госмонополию на торговлю водкой. Два года в верхах шла дискуссия: Сталин, Рыков, Бухарин были «за», а Ленин с Крупской «против». Победил сталинский аргумент целесообразности. Снова в Москве после сухого закона времен Первой мировой войны стало можно продавать водку.В продажу она поступила в октябре 1925 года. Об этом событии писали все московские газеты. А народ бурно радовался: с ночи занимал очередь, радостно «осушал по полной», а потом, естественно, орал песни на улице! И не всегда «идейно выдержанные».И в московских пивных в эти годы появился забытый было символ российского пьянства – зеленая елка. Она, правда, не висела над входом, а красовалась в кадочке возле него, но все-таки…В самом же «социалистическом кабаке» главным украшением были лозунги: «Матом просят не крыть» или «Пей, но знай меру – в пьяном угаре ты можешь обнять классового врага!» А вскоре большевики внесли свой вклад в водочную историю России: было налажено производство 30-градусной водки, которую по фамилии тогдашнего «премьера» окрестили «рыковкой». Вот что писал по этому поводу в дневнике Михаил Булгаков: «В Москве событие – выпустили 30-градусную водку… Отличается она от царской водки тем, что на десять градусов слабее, хуже на вкус и в четыре раза дороже. Бутылка стоит 1 р. 75 коп.»Но Булгаков не был бы писателем, если бы не использовал это событие в своем произведении: «Не скажите, Филипп Филиппович, – защищает в «Собачьем сердце» новую водку собеседник профессора Преображенского, – все утверждают, что очень приличная – 30 градусов. – А водка должна быть в 40 градусов, – отвечает профессор, – а не в 30, это во-первых, а во-вторых, бог их знает, чего они туда плеснули...»Профессор был прав: в новую водку власти действительно «плеснули» такие компоненты, как пищевую соду и уксусную кислоту, что не помешало пополнять казну миллионами, которых так ждал Сталин.Но на словах пьянство было злом, с которым нужно бороться. В основном это, правда, касалось самогоноварения, которое пользы государству не приносило.Самогон разрешалось гнать «для себя», а для продажи – нет. Впрочем, уже в эти годы бутылка самогона – самая ходовая валюта в Москве.Милиция боролась с самогонщиками, но своеобразно. Вот, к примеру, что писал один «сознательный гражданин» в своем послании Моссовету: «Отряды милиции часто отбирают самогон по 10 ведер, а потом сами продают его кому попало, и сам отряд бывает не в состоянии после обыска уйти на своих ногах, и их отвозят ночью на телегах по месту жительства».В газетах об этом, разумеется, писали по-другому: «В то время как царское государство было заинтересовано в одурманивании народа при помощи водочной монополии, мы теперь – почти единственное государство в мире, где употребление алкоголя окончательно запрещено, за исключением слабых напитков, как пиво и вино, и где ведется отчаянная борьба с отравой самогонщины… Нужно думать, что не пройдет и нескольких лет, как наша огромная страна – от Дальнего Востока до западных границ – станет самым трезвым государством в мире!..»Так как же нам сегодня быть? Тем более в преддверии самого любимого в народе праздника – Нового года? Не ставя перед собой глобальных задач, мы просим наших читателей: принеся в дом пахнущую морозом зеленую елочку, ставьте ее правильно.Помните, что елка, перевернутая с ног на голову, была на Руси символом не вполне праведного образа жизни. А шампанское, разумеется, пусть на столе будет!С приближающимся праздником вас!