Один на сцене воин

В МОСКВЕ при поддержке Министерства культуры и МФГС в 8-й раз прошел фестиваль одного актера «Монодрама», на котором были представлены работы из Армении, Калмыкии, Украины, России, Литвы, Белоруссии, Эстонии и Польши.[b]Личное.doc[/b]Третье место досталось Олегу Чеченеву из Белоруссии за спектакль «Фирс.doc» по пьесе Вадима Леванова.Роль Фирса становится моментом истины для провинциального актера: мука провинциальной театральной поденщины, унизительность личных проблем, пародии на «смелые» режиссерские концепции – на все он смотрит сквозь призму ироничного и трезвого чеховского взгляда. Неси свой крест и веруй, ибо ничего другого нам не дано.Второе место разделили россиянин Всеволод Чубенко и поляк Кшиштоф Грабовский, сыгравшие свои спектакли по одной и той же пьесе Михала Вальчака «Песочница». На первый взгляд, незамысловатая вещица про мальчика, который не хочет делиться «своей» песочницей с соседской девочкой, становится наброском к портрету юного поколения, которое патологически разобщено.«Песочница» – муки первого шага к другому человеку, первой переоценки примитивных и ложных ценностей. Молодой Кшиштоф Грабовский (сидящий с грудой пластмассовых игрушек на двух составленных скамейках – этакий двухэтажный Вавилон) специально для этого фестиваля выучил по-русски ту часть текста, где его герой обращается к девочке. Для него, вообразившего себя Бэтменом и не осознающего своей ущербности, разговор с другим человеком равен разговору на чужом языке.Первое место заняла москвичка Ольга Прихудайлова со спектаклем «Да я хочу да», в основу которого лег 40-страничный финальный монолог Молли Блюм, написанный без единого знака препинания и завершающий роман Джойса «Улисс». Актриса с режиссером Алексеем Багдасаровым расставили эти знаки препинания очень внятно. В текучем, раскованном, по-хорошему бесстыжем монологе сошлись откровенная женственность, горечь потерявшей ребенка матери, непростые отношения с мужем – и в конце концов абсолютное приятие жизни.Особый случай такого приятия – участие в фестивале Армине Мацакян со спектаклем «Леди Макбет», получившей спецприз. Актриса, практически ослепшая после тяжелой болезни, играет так, что догадаться о ее недуге практически невозможно.Поворачиваясь к публике то безумными глазами леди Макбет, то бесстрастной маской Макбета, этот двуликий Янус рвет все повода (конструкция из мечей и веревок служит актрисе ориентиром) и оказывается во власти опьяняющей дьявольской свободы.Гран-при увезла на Украину актриса Театра им. Франко Лариса Кадырова, сыгравшая героиню из многонаселенной пьесы современного польского классика Тадеуша Ружевича «Старая женщина высиживает». Живописная городская сумасшедшая с сумкой на колесиках, набитой «всем необходимым» (кипятильник, остатки кофе и муки для пирогов), обрушивает на головы зрителей лавины записного жизнелюбия, презрения к озабоченным только войной мужчинам и театральной эксцентрики. Но постепенно сквозь этот феерический каскад начинает проступать трагедия старухи, ставшей не нужной родному сыну.Игра Ларисы Кадыровой – мастер-класс по сосуществованию и примирению пресловутой школы представления и школы переживания, прекрасно дополняющих друг друга.[b]Тираны ХХI века[/b]Гости из Прибалтики показали две рефлексии на тему тиранов ХХ века. Литовский спектакль «Коба» по пьесе Эдварда Радзинского в исполнении Александраса Рубиноваса – монолог старого соратника Сталина, сполна испытавшего «и барский гнев, и барскую любовь» и с ужасом осознающего, что человеческое достоинство в нем окончательно растоптано. Эта психологически выверенная камерная работа могла бы показаться старомодной, если бы не актуальная тема – иррациональная любовь к тирану наперекор разуму.Эстонский «Адольф» по пьесе британского актера и режиссера Пиппа Аттона, поставленный Эрвином Ыунапуу для Индрека Таалмаа, выносит очень точный диагноз современному обществу. Индрек Таалмаа, согласившийся на эту роль после отказа двух других коллег, обладает той удобной для актера неопределенностью черт лица, на котором можно нарисовать кого угодно. И режиссер не преминул этим воспользоваться. Гладкие волосы, косой пробор, кустик усов под носом – Адольф Гитлер в свой последний день.До конца его жизни осталось несколько часов, но убежденность в правоте своего дела по-прежнему сильна. Гитлер предсказывает, что идеи его прорастут в будущих поколениях. Дидактика первой части с цитатами из «Майн Кампф» почти убаюкивает, но создатели спектакля заготовили зрителям много сюрпризов. Оттарабанив на повышенном градусе яростную гитлеровщину, актер с отвращением срывает усы, отплевывается от текста и, по-детски расплывшись в улыбке, просит у публики закурить: дескать, простите, работа такая тяжелая. Вернувшаяся после антракта публика не обращает внимания на нового зрителя – простоватого мужика с характерным зачесом над лысиной, который вдруг вылезает со своей правдой. Мужика «несет» – дорвавшись до слушателей, он вдохновенно клеймит геев, капиталистов, Евросоюз, «америкосов», аппетитно перча свой монолог ненормативной лексикой.Миг – и взвинченный русич оборачивается добропорядочным эстонским пастором на воскресной проповеди.Дистилированное лицо, лишенное растительности, тусклые глаза. Но взгляд его разгорается, когда он говорит об инородцах, разбавляющих до полного растворения его маленький народ с его крепкими устоями.Найти в нашей жизни чужого, «инакого», богопротивного, виноватого во всех твоих бедах невероятно просто – достаточно оглянуться. Понять и принять его в тысячу раз сложнее.Так единый во многих лицах актер преподносит урок обеим странам, обиженным друг на друга, и заставляет подняться к общечеловеческим болевым точкам – что, собственно, и должен делать театр.